Кирилл Вышинский - «Жил напротив тюрьмы…». 470 дней в застенках Киева

Еще один пример — страницы 14-я и 15-я. Прокуратура и СБУ утверждают, что, «продолжая реализовывать преступный замысел» и «при неустановленных досудебным следствием обстоятельствах», я разместил на нашем сайте статью «История украинских референдумов». Её автор якобы «оправдывает проведение местного референдума в АР Крым и их отделения от Украины» (сохранено оригинальное написание, при котором выражение «АР Крым» почему-то употребляется во множественном числе…) Такая публикация «является проявлением подрывной деятельности… против Украины».

Речь идет о статье политолога и эксперта в области права Юрия Городненко. Она была опубликована на «РИА Новости — Украина» 15 марта 2014 года в рубрике «Точка зрения» с ремаркой «Мнение автора может не совпадать с мнением редакции. Ответственность за цитаты, факты и цифры, приведенные в тексте, несет автор».

В этой статье автор исследует историю проведения местных референдумов на Украине и высказывает свою точку зрения по поводу референдума в Крыму. Читатель, как и редакция, может соглашаться или не соглашаться с мнением автора, но знать о существовании такого мнения читатель имеет право — редакция такое право читателю дает. При этом четко указывая в рамках мировой журналистской практики, что эта статья — личное мнение ее автора, а не редакции. Но для СБУ и прокуратуры такое соблюдение права на свободу слова, мнения и оценок — «проявление подрывной деятельности». Абсурд? Без всякого сомнения! И такого в обвинительном акте — претензий к статьям из рубрики «Точка зрения» с пометкой «Мнение редакции может не совпадать с мнением автора» — воз и маленькая тележка!

И еще один, последний в моём тексте, пример абсурдности обвинений против меня.

Мне инкриминировали (и это есть в обвинительном акте), что я якобы поддерживал сепаратистов, и в доказательство этого приводились статьи, в которых просто описывалось, как живут люди в Донбассе. У нас были новости, где были заявления официальных лиц, в том числе ДНР или ЛНР, но это — нейтральные новости. У нас не было даже никаких развернутых интервью с кем-то из них.

Нашей задачей было показать, каково простым людям находиться в зоне боевых действий. Что они переживают, каким видят будущее своё и своих детей. Об этом рассказывали материалы, размещённые на сайте в 2015–2016 годах, когда в Донбассе было горячо. Вот заголовки только некоторых из них: «Жители Луганщины: «Мы просим военных: уйдите…», «Донбасс в блокаде — ни нашим, ни вашим», «Ни проехать, ни пройти. Транспортная блокада Донбасса и маршруты под обстрелами». Они о том, каково приходилось простым жителям Луганской и Донецкой областей в 2015–2016 годах, честный, прямой и правдивый рассказ об их трудностях, бедах и реалиях жизни. Были и репортажи, и просто информационные сообщения. Новости и бытовые репортажи — именно их мне и вменили как «подрывную деятельность» и «поддержку террористических организаций» на Юго-Востоке Украины.

Кроме этой темы мы писали и об экономической и социальной ситуации в стране. Что пишет прокуратура по этому поводу? Страница 20: «…Перечисленные выше статьи по своему содержанию, независимо от того, правдивую или неправдивую информацию они содержат каждый отдельно (!!!), являются составляющими системы взглядов…» и «статьями антиукраинской направленности». После такого обвинения в акте я, как говорят сегодня подростки, просто «завис». На странице 5 прокурорского акта меня обвиняют в пренебрежении и невыполнении обязанности «подавать для публикации объективную и достоверную информацию» (то есть писать правду), а на 21-й уже пишут, что не важно, правдивую или неправдивую информацию содержат статьи на нашем сайте. Важно, что они просто «антиукраинской направленности». И это всего лишь потому, что в этих и других наших текстах есть утверждения, что «украинская власть во главе с П. Порошенко коррумпирована, олигархична, жестока, безразлична к своему народу, цинична…» (стр. 20). И это тоже «статьи антиукраинского направления», «проявления подрывной деятельности». Абсурд? Да, но очень опасный.

Формулировка, нелепая по своей сути, — «независимо от того, правдивую или неправдивую информацию они содержат» — полностью развязывала руки СБУ и прокуратуре. Принимая её как норму, можно было предъявить претензии кому угодно в прямом смысле слова. В десятках журналистских материалов в украинских СМИ так или иначе говорилось о том, что «украинская власть во главе с Порошенко П. коррумпирована, олигархична, жестока, безразлична к своему народу…» Но на странице 20 обвинительного акта по моему делу это преподнесено как основание для привлечения к уголовной ответственности! И если можно посадить одного журналиста — меня — с таким набором абсурдных обвинений, то почему остальные мои коллеги должны чувствовать себя в безопасности?! Был бы прецедент создан. Да и не только к журналистам это относится — за такие слова половину населения нынешней Украины можно было посадить, включая президента Зеленского — он тоже не раз так говорил про «украинскую власть во главе с Порошенко П.», которая была «коррумпирована, олигархична, жестока, безразлична к своему народу…» во время предвыборной кампании. Посмотрим, что изменится при Зеленском, но раньше он не стеснялся в выражениях в адрес Порошенко. И стал президентом, а я за это же оказался в тюрьме…

А за то, что в одном из опубликованных на нашем сайте материалов содержится критика получения томоса об автокефалии так называемой Православной Украинской Церковью, то сегодня за это можно привлечь и самого… главу раскольнической Украинской церкви Киевского патриархата владыку Филарета, который сначала в ПЦУ вошел, а потом томос раскритиковал и со скандалом из новой автокефальной вышел! Чудны дела твои, Господи!

Всё это было бы смешно, если бы не было так грустно. Политическим заключённым на Украине не легче от того, что все здравомыслящие люди признают нелепость предъявляемых им обвинений.

Я так подробно в этой главе пересказал юридические аспекты моего дела, утомив и себя, и кого-то из читателей, чтобы стала понятной простая и очевидная вещь — про право в моей истории говорить не приходится. Сплошная политика и неуемная жажда власти тех, кто принимал решение о моем аресте.

Меня часто спрашивают после освобождения — почему я отказался от обмена летом 2018 года, ведь тогда бы не пришлось находиться 15 месяцев в заключении. К тому же тем летом я готов был отказаться от украинского гражданства. Чтобы понять, надо ещё раз раскрутить кино с начала.

Я уже говорил в самом начале своего рассказа, что предложения обменять меня появились сразу же, практически в первые минуты ареста. До всякого предъявления обвинения. Выглядело это так: мы с адвокатом сидим в моей квартире, СБУшники проводят обыск и адвокат показывает мне по мобильнику, что в этот момент появляется в информационном пространстве — заявление пресс-службы СБУ о том, что раскрыта широкомасштабная сеть русских пропагандистов, подрывающих основы украинской государственности. Пресс-конференция одного из высших чинов СБУ, на которой он также вещает о «большой сети», поимке «большой рыбы» и прочее. Одновременно следуют заявления пресс-службы Кремля, где есть слова о недопустимости ареста журналиста, то есть меня, за его профессиональную деятельность.