Рения Шпигель - В тени Холокоста. Дневник Рении

Когда З. добр ко мне, все хорошо и светло, и полно солнечного света. Это май, 23 мая, – как жаль, месяц почти прошел. Ночи полны звезд. Они так дурманят, и я столько мечтаю, мечтаю, мечтаю.

Вы мне поможете, Булуш и Господь.

Такое утро, как сегодня, может случиться, когда ты молода, влюблена и когда любят тебя. О Господи, это было так удивительно! Мы были так близки и… нет, ничего нельзя изменить. Мир так жесток! Я это всегда знала. Но приятно, что у З. бывают разные приключения и что он мне о них рассказывает… Во всяком случае, я хочу знать. Я что-нибудь придумаю. Но что мне за дело до того, что они злые, неискренние, ревнивые, если З. самый лучший и милейший? В конце концов, у меня любовь не с ними, а с ним. И я знаю, что моя мечта сбудется, как все мои мечты, потому что это судьба. И так будет, если упорно добиваться, – мы выживем и будем счастливой парой. И я больше не буду глупой, буду просто улыбаться, глядя на глупости. Ох, мама, мама моя! Ты и Зигуш, пожалуйста, любите меня!

Вы мне поможете, Булуш и Господь.

Он встретил меня у фабрики в полдень. И это было (ох, Дидо такой надоедливый!) прекрасно. Все молодость, все май – этого тебе должно хватить, и во всяком случае:

Сейчас прекрасная майская ночь! С улыбающейся луной. О, если бы только З. был со мной. Я прикладываю свои невидимые руки маме к вискам и к Тицу. Боже милостивый, позаботься о них и о нас.

Вы мне поможете, Булуш и Господь.

Пишу при свете луны – буквально. Разворачивается история. Я знаю, вернее, чувствую, что это все из-за Зоськи. И я знаю, зачем она это делает, – это не касается другой девушки, а изменения, разлучения меня с ним и… Не завтра, в четверг. Не могу даже сказать, кого я ненавижу больше – ее или их. Так было с самого начала, г-р-р-р.

Вы мне поможете, Булуш и Господь!

Я очень люблю З. Он такой спортивный, и я под таким впечатлением. Я могу у него укрыться, просто прижаться к нему – это так здорово, так уютно и…

Но начнем с начала. В конце концов, сегодняшний день не был хорошим.

Первым делом утром – встреча; покраснела, как свекла, потом обсуждали работу, потом разговор с Зигушем. Потом был Мацек и, наконец, эта ужасная интрига, которая разрослась до страшных размеров и ничего из нее не получилось. Потому что все это приключение с З. было довольно приятным. Но и странным, ох, таким странным! Я не представляла, что так может быть.

З. говорит, что я вялая и упрямая, и то и сё, и он постоянно выясняет, почему я не люблю танцевать. А я не люблю танцевать, потому что не умею. И когда я чувствую, как сегодня, когда я себя чувствую так странно, вроде дрожи, как я не знаю что, и мне это не нравится. Черт, я самая большая свинья на планете Земля? О, как хорошо выбросить это из груди, я чувствую облегчение. Я рада, что ему удобно так открыто говорить обо мне, но в то же время это обижает, я чувствую, как будто застряла на низком уровне и не могу подняться. Но потом я забыла обо всем на свете. Когда я обнимала его, когда прижалась к нему всем телом…

Всегда самое трудное – прощаться. Я люблю его как-то всем телом и когда он рядом, это как будто рядом со мной олицетворение весны. А весна может одурманить! Это правда, что женщины весной опасны? Да, безумные женщины. Но не я, мне только нравятся самые невинные ласки, которые потом вводят меня в странное состояние, как будто не 9 часов вечера. Я бы, вероятно, тоже безумствовала, совсем как они, но… Ну, девушка, не сходи с ума – ах, я одержима, и это так.

Вы мне поможете, Булуш и Господь.

Вероятно, – но об этом трудно писать. Знаешь, теперь я знаю, что означает слово «экстаз». Я его почти понимаю. Это неописуемо, это лучшее, чего могут достигнуть влюбленные. В первый раз я ощутила это стремление стать одним, одним телом и… ну… чувствовать больше, я бы сказала. Кусать, и целовать, и сжимать, пока не покажется кровь. (И потом есть еще другой симптом.) А Зигуш говорил о доме и машине, о том, что будет для меня лучше всех.

Господи Боже, я Тебе так благодарна за это влечение и любовь и счастье! Пишу эти слова по-другому, шепча их про себя, чтобы не спугнуть их или не сдуть. Писать стихотворение, но не кровожадное, а весеннее. Мама одна, даже Г. там нет. Не хочу ни о чем думать, я просто хочу желать так сильно, так страстно, как… ты знаешь.

Вы мне поможете, Булуш и Господь.

Дни и настроения переливаются. Не так много дней прошло, но у меня через мозг протекло столько мыслей. Однажды утром я проснулась и подумала, что что-то случилось. Из крыши напротив торчали две антенны, пронзая голубое небо. Мне были видны только эти антенны и кусочек неба между ними, и больше ничего. Зачем я об этом пишу? Потому что хочу тебе показать, что не было какого-то символа, который принес эту мысль. Я просто пробудилась ото сна, который мне сказал, чтобы я не верила в свою грандиозную, заветную фантазию. Почему? Не знаю. Я просто почувствовала себя взрослой и поняла, что это детская, глупая и несбыточная фантазия. Так вот как бывает, когда смотришь на мир бесстрастно, – две антенны и небо. И я, такая мудрая, могла бы насмешливо улыбнуться, но для этого нет ни сил, ни храбрости… Так что моя вера теперь уменьшилась, но она вернулась и понемногу растет. Я по-прежнему молюсь с тем же рвением, как прежде. Не сейчас. Чего я хочу больше всего – мечты. Хочу желания, да, потому что я испытываю желание каждой частичкой своего тела, мыслей, воображения. Даже самая невинная книга меня возбуждает так же, как близость между другими людьми и между нами. Ах, я борюсь с такими ужасными мечтами, отвратительными мечтами. А я… и ты. Раскачивающийся корабль, я бегу, прибавляя скорость… и… и… надо прыгать?! Я прыгну, если… я прыгну тысячу раз, если он будет жить вечно.

Сегодня Зигуша не видела, он много работал, устал и ослаб. И это хорошо, очень кстати, потому что как раз сейчас меня переполняет энергия. Моя жажда жизни вселяет в меня ярость. Я хотела бы использовать эту силу в благородной битве. Вы мне поможете, Булуш и Господь.

Я спокойна. Мы с Норой долго гуляли далеко по кварталу и разговаривали. Она была первым человеком, которому я рассказала. Я поняла, что мучила меня эта ноша. Мы пролистали прекрасный альбом, и мне стало хорошо, а главное – я успокоилась.