Михаил Портнов - Американские горки. На виражах эмиграции

«Вот ведь какие люди бывают, – удивлялась девочка. – Уже год у нас никаких отношений, а он всё из меня энергию тянул!»

В принципе Роман мужик юморной. Но тут он порядком перепугался: большая фура, разворачиваясь на обычной городской улице, зацепила и почти снесла балкон принадлежащего Роману таунхауса. Собственно, у него их в этом месте с десяток. Купил кусок земли и построил. Продавать было не самое лучшее время, и пока он сдавал их в аренду жильцам. Одному из жильцов балкон фурой и своротило.

Что интересно: вниз балкон не упал, а повис под неэстетичным углом наклона. В принципе может и на голову кому-то обрушиться. Но висит он не над тротуаром, а над газончиком. До тротуара оттуда еще метров десять. И весь этот комплекс у меня застрахован. Соответственно мне первому Роман и звонит в ужасе:

– Миша, там фура!.. Там балкон!.. Там сейчас на голову!..

Для начала нужно его успокоить, поэтому я говорю:

– Послушай, даже если бы с неба метеорит на балкон упал, ты упакован нашей страховкой по высшей категории, и переживать тебе не о чем. Но ты даже в гораздо лучшей ситуации, потому что у метеорита страховки нет, а у коммерческой фуры она есть и очень хорошая. Миллионов на пять, если не больше. Починим твой балкон, будет лучше прежнего. Свежей краской выкрасим весь домик. Радоваться, можно сказать, надо!

А он все никак не успокоится: пешеходы, балкон, на голову! Я ему логично объясняю: «Упавший балкон пожарные отгородили заборчиком? Флажки поставили? Разве кто-нибудь раньше мочился под этим балконом? На кого он упадет?» Но Рома продолжает переживать. И тогда я ему рассказываю такую историю: «На том берегу залива живет в двухэтажном доме риелтор Настя. У тебя с ней много общего: она застрахована нами в той же компании. Её дому лет 35–40.

Как-то раз она пригласила русского плотника, надо было починить потолок первого этажа. Плотник снял пару метров потолка и говорит ей, что горизонтальная несущая балка подгнила, а насколько подгнила, сказать нельзя, поскольку она скрыта от взора.

Будучи риелтором, Настя испугалась и велела плотнику этот вопрос изучить досконально. Стали потолок разбирать в обе стороны и выяснили, что балка гнилая. Но отчего? Ясности полной нет. Но подозрение такое, что течет с крыши. Решили потолок второго этажа разобрать, чтобы удостовериться. Тыры-пыры, выяснилось: с крыши после каждого дождя подтекала вода на эту несчастную балку. Естественно, за 35–40 лет она и сгнила. Пока до этого существенного факта докопались, часть крыши пришлось разобрать тоже.

Лежит Настя ночью в спальном мешке на диване, пытается уснуть, и видит через разобранный потолок и крышу звездное небо. Муж к друзьям спать пошел, детей отправили к бабушке. И мучает Настю вопрос: кто ей за ремонт дома тысяч 12–15 заплатит? И думает она: поскольку дом застрахован, то почему бы по страховке не заплатить?

События развивались в пятницу вечером. Ко мне она обратилась в субботу утром. Я мужественно сражался со службой поддержки, считавшей, что Настя спокойно может до понедельника подождать. Вытащили с вечеринки по случаю дня рождения оценщика компании (claims adjuster), и он в субботу же прибыл на место для оценки ситуации. И сказал он Насте чистую правду: нет, что называется, непредвиденного ущерба (accidental damage). А есть накопительный эффект, приведший к повреждению дома. А это страховка не покрывает. Лично он очень сожалеет, но денег не будет.

Настя мне звонит и не жалуется даже, а вопрошает в поисках справедливости: «Да что же это?! Я премиум плачу каждый год, а как непредвиденный ремонт, так плати из собственного кармана? Почему так?!»

Я ей объясняю приватно то, что известно посвященным в детали страхования, но не человеку с улицы: «Вот если бы ты не стала трогать балку и обрушился бы второй этаж, тогда да, страховка вступает в силу, поскольку имел место collapse of building, независимо от причины».

– Видишь, – говорю я Роману, – какие бывают ситуации? А ты про балкон и пешеходов! Не ценишь, что денег на ремонт у тебя, сколько хочешь.

Тут к нему стало возвращаться чувство юмора, и он почти радостно спрашивает:

– Так ты хочешь сказать, что я – счастливчик?

Как-то раз я беседовал с владельцем большого ресторана, расположенного в Сан-Хосе, в довольно странном месте – ложбине под двумя хайвеями. С одной стороны – пустыри, с другой – съезды с хайвеев. Кругом ни жилья, ни магазинов. Одиноко стоящее здание, довольно большое по площади, с двумя десятками сотрудников. Судя по тому, что и владелец, и все вокруг говорили по-испански, я понял, что и клиенты там в основном мексиканцы.

Сели мы с хозяином за столиком у окошка, я разложил принесенные материалы по его ситуации. Сидим, беседуем. Владелец давно в бизнесе, понимает в страховании ресторанов, говорить с таким человеком – большое агентское удовольствие. А стена этого ресторана, под которой мы примостились, устроена так: 50–60 сантиметров от пола – кирпичная кладка, а выше – толстое стекло в алюминиевой раме. А столы в заведении с толстенной столешницей, сантиметров пять толщиной, из натурального дерева.

Я даже внимания не обратил поначалу на суховатые хлопки, донесшиеся с улицы. Автомобили иногда похожие звуки издают. Но хозяин ресторана, плотный мексиканец килограммов под сто весом, прыгнул на меня, повалил со стула на пол. Ползи, говорит, за мной! И сам шустро пополз вдоль кирпичной кладки. Я на него глаза вылупил: «Да что происходит?» – «Стреляют! Ты что, глухой?» Только тут до меня дошло, что означали сухие хлопки на улице.

Персонал ресторана вместе с хозяином укрылся за более-менее высокой кирпичной стеной, нашлась в ресторане и такая. Остальные залезли под толстенные столешницы и стали там беседовать за жизнь, ожидая приезда полиции, которая вскоре появилась, и в таком количестве, что редко в своей жизни доводится увидеть столько копов в одном месте.

Как агент, я не могу страховать такое хозяйство, и мы с этим рестораном разошлись, как в море корабли. Скрывать увиденное нельзя, а правду рассказать – андеррайтер компании не пропустит.

Приходит как-то американка лет сорока, сорока пяти. Славная, очень приятная, но совершенно подавленная тем, что не может застраховать свой дом. Прежнюю страховку ей не обновили, поскольку был страховой случай, а с этим страховым случаем никто больше брать её не хочет. Начинаю вникать в ситуацию.

У этой женщины, звали её Стэйси, был здоровенный, уже немолодой волкодав, мирное и дружелюбное животное. Он и со двора никуда без поводка не уходил, ни на кого не лаял, только хвостом вилял, но это не грех.

Как-то раз волкодав лежал у гаража и наблюдал, как муж Стэйси моет машину прямо тут же, на подъездной дорожке к дому. В это время по улице бежал соседский ризеншнауцер. Его хозяйка куда-то отлучилась на пару часов и попросила соседа за ним присмотреть. Сосед недоглядел, и ризеншнауцер в какой-то момент вырвался на улицу.