Александр Николаев - Так это было

Учение Иисуса Христа следует воспринимать полностью, а не брать из него лишь отдельные фрагменты. Не только покорность и непротивление злу нужно проповедовать, но и отстаивание правды, справедливости, бороться за них. Иначе в борьбе за лучшее место под солнцем будут выживать и пополняться лишь поколения негодяев.

Почему дорога в рай должна проходить обязательно по ухабам, рытвинам, сквозь непролазную чащу терновника?..

…Странно… Я не мог предвидеть, что сегодня утром мне снова доведется продолжить разговор на вчерашнюю тему.

После завтрака я поднялся на второй этаж, где размещается часть хозяйственной роты батальона «Березина». Мне хотелось повидать одного унтер-офицера, прибывшего вчера из Кличевского района, где батальон принимает участие в операции против партизан. Пробираясь между трехъярусными деревянными койками, я заметил в одном месте у окна солдата, читавшего маленькую книжечку в темном переплете. «Стихи, наверное», — подумал я. Любопытство толкнуло меня приблизиться. Но уже издали, по расположению текста я определил содержание книги.

— Евангелие читаете? — спросил я, чтобы как-то начать разговор.

Солдат, неторопясь, аккуратно положил зеленую ленточку на раскрытой странице, закрыл книгу и внимательно посмотрел на меня.

— А что?.. Разве запрещено?

— Да нет… Что вы! — оправдывался я. — Просто, очень редко приходится встречать бывших советских людей, читающих Евангелие.

— А я — не советский, — спокойно сообщил он после длительной паузы. — Я — эмигрант.

— Как Казанкин?

— Да, как поручик Казанкин… Только он — офицер, а я — рядовой.

Я уселся на свободной койке напротив, и мы проговорили больше часу. Он просил меня никому не говорить о том, что он из эмигрантов. Потом он рассказывал мне о Франции, где осталась у него семья. Под конец нашей беседы я обрисовал ему последнюю фазу боя под Нижними Устерхами. Он долго смотрел на меня, о чем-то думая.

— А вы не подумали, — заговорил он наконец, — что в этот самый миг, когда смерть вплотную приблизилась к вам — тысячи, может десятки тысяч в разных концах земли просили Бога о помощи и Он тоже помог им?.. Значит, Господь — вездесущ!.. Как же можно вездесущность Господа Бога объяснить нашей земной логикой?.. Вы не задумывались над этим?

Признаться, такая мысль не приходила мне в голову.

Мой новый знакомый по возрасту казался в два раза старше меня. На висках у него волосы поседели. На его долю, может быть, выпали большие испытания и заставили его осмыслить многое, мимо чего беспечно прошел я… Вот он оставил где-то в чужой стране семью и рядовым тянет суровую службу. Он способен мыслить, понимать глубже некоторые вопросы, а в списках числится просто солдатом такой-то роты, такого-то батальона. И если смерть настигнет его где-то на дорогах войны — в реляции запишут несколько цифр, несколько казенных слов. Как часто мы судим о человеке по его упаковке, а не по внутренним качествам! Без сегодняшнего разговора прошел бы мимо этого человека и я, потому что принято определять значительность личности по приклеенному ярлыку, а не по душевным и интеллектуальным качествам.

Мы расстались с Е., условившись (если он задержится еще в городе) в следующее воскресенье сходить в церковь.

Вчера с Тарасовым ходили в город. Навестили семью Кати и Зины. Они живут неподалеку от военного городка.

Зина — очень красивая девушка. Она нравится Тарасову и он — ей. Но, как это ни странно, трудное положение под Сталинградом создает мрачное настроение у Саши. А дела там обстоят действительно плохо.

Комната, где мы живем, отделена от штаба пропаганды лишь деревянной перегородкой. Это обстоятельство позволило мне на днях невольно подслушать разговор поручика Карлова с другим офицером, голос которого мне не знаком. Из слов последнего я понял, что советские войска под Сталинградом перешли в контрнаступление. Там, наверное, получится то же самое, что в прошлом году — под Москвой.

Майор Снисаревский настроен оптимистически. Спозаранку он уже расхаживает с начальником штаба или дежурным офицером по территории полка. По словам Давыдкина, майор отдал распоряжение привести в порядок пустующие казармы. Ожидается формирование крупной воинской части. Это вполне понятно. Если и после поражения под Сталинградом немцы не поумнеют — тогда…

Вчера вечером, после визита к Ветловским, мы с Тарасовым отправились в центр города к его другим знакомым. Недалеко от рынка, в небольшом домике в глубине двора, живут две молодые женщины — беженки с оккупированной польской территории. Это — жены военнослужащих, не успевшие эвакуироваться. Женя — низкого роста с черными волнистыми волосами. Говорит спокойно, немного нараспев, уставившись своими черными, жгучими глазами.

А Таня — полная противоположность своей подруге. Типичная украинка, высокого роста с красиво очерченной пышной грудью. Густые, темно-русые волосы уложены в шиньон внушительной величины. Даже электрический свет не затушевывает голубизну её глаз, из которых светится неподдельная доброта и нежность.

Женщины обрадовались приходу Саши. На меня они посматривали с любопытством. На столе появилась бутылка вишневой настойки, нарезанная ломтиками колбаса и хлеб (Как я узнал от Саши, Таня работает поварихой у немцев на аэродроме). Все четверо выпили за здоровье хозяек. Саша взял висевшую на стене гитару, провел пальцами по струнам. Немного захмелевший, я запел «Иду из деревни в деревню…» Тарасов быстро подобрал аккомпанемент. Песня понравилась женщинам. Таня, направившись, было, к плите, с ножом в руке так и застыла на полдороге. Незаметно для себя я поднялся со стула и прислонился к дверному косяку, приняв позу, в которой я попрошайничал в белорусских деревнях. Последние куплеты я пел уже только для Тани. Я не замечал ничего вокруг. Откуда-то, словно из другого мира доносился до меня грустный перебор струн гитары. Я видел перед собою вновь брянский лагерь, скитания по лесу и эту женщину, так неожиданно встретившуюся на моем пути.

Когда прозвучали последние слова и обрывистым аккордом умолкла гитара, Таня приблизилась ко мне, провела ладонью по моим волосам и по-матерински, нежно поцеловала меня в лоб, тихо промолвив:

— Беднии ви, бэднии ви… вси…

И в этот миг, не знаю почему, я почувствовал, что уж никогда не услышу «Вечерний звон в краю родном, где я любил, где отчий дом…» Под этим впечатлением сама собой явилась украинская песня «Ой там у лузи, тай ще пры бэрэзи зацвила калына…» Отставив в сторону сковороду на плите, Таня подхватила следующие строки. У неё оказался красивый грудной дискант и хороший слух. Голоса наши слились в одну грустную мелодию.