Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Сынъ мой, по пріѣздѣ въ Петербургъ, хотя и узналъ, что онъ еще живъ и по- прежнему еще секретаремъ основаннаго имъ Общества и что оное около того времени опять, по случаю президенства графа Ангальта, стало оживать и приходить въ лучшее состояніе, и что упадку его было причиною отсутствіе, въ чужіе края ѣздившаго, г. Нартова. Но разныя обстоятельства не допустили его съ нимъ видѣться и отдать ему письмо мое, покуда наконецъ пошли у нихъ замыслы съ нашими песками и онъ чрезъ письма ко мнѣ просилъ написать письмо отсюда въ Общество объ оныхъ и къ нему его переслать, что я, хотя не съ дальнею охотою, и сдѣлалъ. И какъ сіе письмо получилъ онъ уже передъ самымъ своимъ отъѣздомъ изъ Петербурга, то свиданіе его съ г. Нартовымъ и продлилось до самаго того времени, а тогда присовѣтовали ему пески наши представить прямо въ Общество чрезъ г. Нартова.

Для произведенія сего въ дѣйство, отъискавъ домъ Экономическаго Общества, и пошелъ онъ туда въ такой день, когда было у нихъ обыкновенное субботнее собраніе. Но такъ случилось, что пришелъ онъ туда нѣсколько раненько, и прежде нежели всѣ члены комитета съѣхались въ оное, а былъ только г. Нартовъ съ нѣсколькими членами, пріѣхавшими прежде прочихъ. Тутъ не успѣли г. Нартову о приходѣ моего сына доложить, какъ тотчасъ онъ къ нему въ пріемную комнату и вышелъ, и крайне удивился и обрадовался, услышавъ от сына моего, что я еще живъ и нахожусь благополучно, и сказывалъ ему, что Общество, не получая от меня долгое время ни какихъ извѣстій, думало, что меня нѣтъ уже на свѣтѣ. Что касается до представленныхъ ему нашихъ песковъ, то они ему крайне полюбились, и онъ увѣрялъ его, что Общество будетъ ими весьма довольно. Потомъ, обласкавъ сына моего, сказалъ, чтобъ онъ чрезъ день пріѣхалъ къ нему въ домъ его, для полученія отвѣта от Общества, которому не преминетъ онъ тотчасъ предложить и письмо мое, и пески, какъ скоро собраніе соберется и члены съѣдутся.

Въ назначенный день сынъ мой и не преминулъ отъискать на Васильевскомъ острову домъ г. Нартова и къ нему явиться. Онъ принялъ его очень ласково и сказалъ, что онъ письмо мое и пески собранію представлялъ и что оно было тѣмъ, а особливо возобновленіемъ переписки своего стариннаго и важнаго члена очень довольно, и посылаетъ ко мнѣ свое благодарственное письмо, которое ему и вручилъ онъ запечатанное. Потомъ возможнѣйшимъ образомъ просилъ моего сына убѣдить меня, чтобъ я продолжалъ переписываться съ Обществомъ и присылалъ бы къ нему свои сочиненія и все, что найду достойнаго къ замѣчанію, увѣряя притомъ, что Общество было очень радо, что я опять отозвался, и что нынѣ оно совсѣмъ не на такомъ, а гораздо лучшемъ состояніи и основаніи.

Теперь для любопытства помѣщу я здѣсь достопамятное отвѣтное письмо сіе, а напередъ упомяну вкратцѣ и о содержаніи своего въ Общество. Приступъ къ оному, по причинѣ долговременнаго моего молчанія, былъ для меня нѣсколько затруднителенъ, и я не зналъ — къ господину ли Нартову мнѣ отнестись, или ко всему Обществу. И рѣшившись на сіе послѣднее, написалъ къ нимъ слѣдующее:

«Высокопочтенное собраніе, милостивые. государи! Имѣя честь носить на себѣ издавна имя сочлена вашего Общества, за долгъ мой почелъ представить при семъ небольшой ящичекъ со штучками разныхъ песковъ, которые мнѣ случай допустилъ, за нѣсколько лѣтъ до сего, открыть въ томъ мѣстѣ, гдѣ я нахожусь, и которые представляютъ собою удивительную и достойную замѣчанія игру натуры. Я нашелъ оные при очищеніи и обработываніи одного крутаго и высокаго берега или паче горы, подлѣ одного пруда въ саду, который велѣно мнѣ было сдѣлать подлѣ маленькаго дворца, находящагося въ селѣ или паче городѣ Богородицкѣ, лежащемъ посреди собственной ея императорскаго величества Богородицкой волости, которою управлять имѣю за нѣсколько лѣтъ уже счастіе.

«Разные пески сіи лежатъ твердыми и перемѣшанными между собою слоями въ горѣ, не весьма глубоко от поверхности земной, состоящей изъ чернозема, и покрыты нѣкакою разноцвѣтною и нарочито твердою коркою; въ глубину же простираются далеко; но чѣмъ глубже, тѣмъ хуже. Далѣе примѣчанія достойно, что не повсюду они тутъ одинакіе, но въ одной и той же самой горѣ, индѣ алые, испещренные на подобіе мармора наиудивительнѣйшимъ образомъ между собою переплетшимися разными жилками и крапинами, индѣ бѣлые, какъ снѣгъ и испещренные одними только желтыми и кофейными жилами и струями, а индѣ желтые и грубо-красные, и такъ далѣе, и всѣ неподалеку другъ от друга. Что касается до твердости оныхъ или сцѣпленія между частичками, то хотя она и не слишкомъ велика, и въ иныхъ сортахъ крѣпче, а въ иныхъ слабѣе, однако, такова, что въ томъ мѣстѣ, гдѣ открылъ я наилучшіе алые марморные слои онаго и которые, равно какъ нарочно, случились въ близости самаго дома, можно мнѣ было обдѣлать и обтесать всю крутизну горы такъ, чтобъ она представляла нѣкоторый родъ рюины, развалившагося зданія и съ крыльцами, изломанными колоннами, входящими внутрь и самыми сквозными въ горѣ проходами и тѣмъ сколько-нибудь украсить сіе мѣсто, приводившее потомъ многихъ рѣдкостію своею въ удивленіе. Штучки, находящіяся въ ящичкѣ, свидѣтельствуютъ также, что оной съ малымъ трудомъ опиливать и обтирать можно. Они набраны изъ разныхъ мѣстъ изъ кусковъ наилучшихъ. Сожалѣнія только достойно, что слои сіи не слишкомъ толсты и не такъ крѣпко между собою связаны, чтобъ можно было что-нибудь большое изъ отдѣленныхъ глыбъ выработать, также что они на воздухѣ теряютъ нѣсколько свой колеръ, и наружность ихъ от суровости перемѣнныхъ погодъ крѣпчаетъ и получаетъ почти видъ и существо камня, почему при самомъ началѣ и казались они быть камнями.

«Теперь не знаю, не ошибаюсь ли я въ томъ, что причиною сей удивительной и рѣдкой игры натуры и разноцвѣтности сихъ песковъ почитаю я нѣкоторыя металическія, а особливо желѣзистыя частицы, съ существомъ сихъ песковъ соединившіяся, и что въ произведеніи разныхъ колеровъ имѣлъ какимъ- нибудь образомъ подземный огонь свое содѣйствіе. Нѣкоторые, дѣланные мною съ пережиганіемъ сихъ песковъ, опыты подтвердили сію догадку. Будучи положены въ огонь, всѣ жолтые перемѣняются въ красный, свѣтло-палевые въ розовый, а кофейные въ фіолетовые и пурпуровые разные, однако, точно такіе колера, какіе есть тутъ и натуральные.

«Недостатокъ знанія моего въ химіи не допустилъ меня по сіе время открыть никакой еще пользы, могущей произойтить от нихъ для Экономіи, а все, что мнѣ по сіе время извѣстно, состоитъ только въ томъ, что годятся они для помѣщенія либо въ такихъ коллекціяхъ, какъ сіи, либо въ образѣ выдѣланныхъ изъ нихъ разныхъ вещицъ, напримѣръ, маленькихъ пьедестальцевъ, пирамидок и прочихъ тому подобныхъ, къ чему они способны, для любопытства въ натуральные кабинеты. Но какъ искуснѣйшіе меня люди, можетъ быть, откроютъ и иныя какія-либо пользы, могущія от нихъ проистечь, то все сіе и побудило меня представить ихъ на разсмотрѣніе высокопочтеннаго Экономическаго Общества.