Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Между тѣмъ, какъ сіе происходило, имѣлъ я досугъ вступить съ стариком- хозяиномъ въ разговоры. Я не могъ довольно налюбоваться великости его семьи. Было у него два сына, такихъ же стариковъ, каковъ онъ самъ, болѣе десяти внучковъ и множество правнучатъ. Словомъ, одного мужескаго полу душъ слишкомъ двадцать, а женскаго почти столько-жъ. Онъ былъ, какъ Авраамъ, почитаемъ и любимъ всѣмъ своимъ многочисленнымъ семействомъ и держалъ оное въ должномъ подобострастіи. Я не могъ, чтобъ не похвалить старика за то, что онъ дѣтей своихъ не допускаетъ дѣлиться, и съ удовольствіемъ увидѣлъ, что благоразумный сей старикъ самъ тѣмъ веселился, и равно какъ въ славу себѣ то ставилъ, что у него столько дѣтей, внучатъ и правнучатъ. При вопросѣ, не бывает ли въ семьѣ его какихъ несогласій и раздоровъ, какъ то многочисленнымъ семействамъ бываетъ свойственно, — показалъ онъ мнѣ свой нарочито толстый посошок и сказалъ только: а это что? давая тѣмъ знать, что онъ умѣетъ ихъ держать въ уздѣ. Сіе увеличило еще болѣе мое о семъ старикѣ хорошее мнѣніе. Я не могъ, чтобъ не похвалить его и за сіе, и съ удовольствіемъ препроводилъ въ разговорахъ съ нимъ болѣе часа времени. Между прочими разговорами, разсмѣшилъ, онъ меня разсказываніемъ, какъ онъ во время послѣдней ярмонки былъ у насъ въ Богородицкѣ и видѣлъ впервые от роду бывшую тогда у насъ иллюминацію и маленькій фейерверкъ. Какъ начали зажигать разставленныя по желѣзной кровлѣ дворца плошки, то простодушному крестьянину сему съ его внукомъ не инако показалось, что дворецъ загорѣлся. Смѣшно было, какъ разсказывалъ онъ чувствованное тогда имъ обо мнѣ сожалѣніе, а того смѣшнѣе, какъ онъ по-своему сталъ разсказывать о усмотрѣнныхъ потомъ имъ ракетахъ, буракахъ, швермерахъ, фонтанахъ и колесахъ. Какъ ничего подобнаго не случалось ему никогда видѣть, то привели они его въ крайнее и пріятное удивленіе, и тѣмъ паче, что онъ уже увидѣлъ, что былъ это не мнимый имъ пожаръ, а увеселительные огни и потѣха. Сими разговорами онъ такъ меня занялъ, что я и не видалъ, какъ прошелъ цѣлый часъ времени, который въ ожиданіи отдѣлки кузнеца былъ бы безъ того мнѣ очень, скученъ. Наконецъ, починили и исправили такъ мою кибитку, что, безъ всякаго опасенія, можно было пуститься съ нею въ дальній путь. Но не успѣло сіе горе, миновать, какъ новое обстоятельство насъ начало озабочивать. Люди подступили къ намъ сказывать, что хотя они и думали, что, при упаденій кибитки, колесо ничѣмъ не повредилось, однако, въ томъ, обманулись, и теперь усмотрѣли, что и у него одна спица надломилась, да и все оно какъ-то не очень крѣпко сдѣлалось. Я велѣлъ поукрѣпить его заблаговременно обыкновенными рваньми и надѣялся, что сіе поможетъ дойтить ему до мѣста.

Но сія остановка была еще и въ сей разъ не послѣдняя, а явилась новая. Мы начали уже запрегать лошадей и хотѣли ѣхать, какъ вдругъ является предъ меня того села сотскій, мужикъ ражій, грубый и великій горланъ, и требуетъ, чтобъ мы заплатили за теленка, котораго мы у него задавили. Тогда узнали мы впервыя, что былъ то теленокъ, а не баранъ, какъ мы сначала думали. Люди наши вздумали-было от того отпираться и отклёпываться; мнѣ, однако, совѣстно было имъ подражать и мужика оставить въ неудовольствіи и накладѣ. Я велѣлъ ему теленка своего мнѣ представить, дабы видѣть, чего бы онъ стоилъ, ибо я, по словамъ его, заключалъ, что онъ задавленъ до смерти. Сіе требованіе было ему не весьма пріятно. Онъ признался, что теленокъ еще живъ, и что только-что пораненъ. И какъ для самаго того я еще усильнѣе восхотѣлъ его видѣть, то нехотя принужденъ онъ былъ за нимъ ѣхать и привезть его ко мнѣ въ телѣгѣ; и тогда, къ удовольствію моему, оказалось, что теленокъ ни мало такъ не опасенъ, какъ онъ сначала сказывалъ, и что лошади повредили только его лядвеи и ноги своими копытами и произвели ничего нестоющія раны. Итакъ, принужденъ былъ мужикъ всѣ дальнія свои требованія оставить и накланялся еще мнѣ, когда далъ я ему нѣсколько алтынъ денегъ на покупку нужнаго вина для смоченія ранъ или, лучше сказать, ему на пропой въ кабакѣ. Все сіе задержало насъ долѣе, нежели я сначала думалъ, и мы не прежде изъ сего села выкрутились, какъ гораздо уже за полдень. Я отпустилъ отсюда привозившихъ меня лошадей и не преминулъ нѣсколько строкъ написать съ ними о себѣ къ своимъ домашнимъ роднымъ.

Продолжая от села сего путь на своихъ дорожныхъ лошадяхъ, поѣхали мы уже не такъ скоро. Но какъ дорога была хороша, то какъ ни поздно мы выѣхали, но успѣли доѣхать ночевать до села Малинокъ, принадлежащаго знакомому моему г. Крюкову и отстоящаго от города Донкова только за 12 верстъ. Дорога от села Ивановскаго до сего мѣста шла, по большой части, по ровнымъ мѣстамъ и на всей не было ни какихъ трудныхъ переправъ, кромѣ одной вершины, да и чрезъ ту переѣздъ былъ изрядный. Во все продолженіе оной упражнялись мы съ товарищемъ своимъ въ чтеніи кое- какихъ книгъ, взятыхъ съ собою на дорогу. Сими запаслись мы довольно; и какъ между прочими былъ съ нами и послѣдній мѣсяцъ издаваемаго въ Москвѣ политическаго журнала, полученный въ навечеріи нашего отъѣзда, то, почитавъ онаго нѣсколько, принялись мы за исторію государствованія императора Карла V. И какъ она была очень любопытна и занимательна, то читали мы ее съ превеликимъ удовольствіемъ; и занявшись тѣмъ, не видали какъ проѣхали всѣ скучныя и никакихъ хорошихъ видовъ неимѣющія мѣста. Когда же солнце начало уже склоняться къ западу, то открывшіеся намъ въ лѣвой сторонѣ лѣса, рощи и дубравы, а за ними долы, холмы и прекрасныя мѣстоположенія-отвлекли насъ от чтенія и заставили собою любоваться. Вечеръ былъ тогда наипрекраснѣйшій, небо чистое и испещренное только изрѣдка, въ западной сторонѣ, мелкими облачками и полосками изъ оныхъ. Солнце свѣтило ясно и вечерними лучами своими всему краю сему небеснаго свода придавало уже пурпуровый видъ, а лѣса, и за ними холмы, позлащало. И тѣ, и другіе представляли тогда очамъ прекрасныя зрѣлища. Первые, будучи прекрасными и большими дубовыми чистыми рощами, извивались своими закраинами и то къ дорогѣ приближались, то удалялись от ней пространными полукружіями и составляли какъ бы амфитеатры. Будучи всѣ еще зелены, густы и непрозрачны и освѣщаемы уже съ боку низкимъ вечернимъ солнцемъ, казались они отмѣнно красивыми, а особливо въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ выдающіеся ихъ мысы были рѣдки и сквозь ихъ видны были освѣщенныя луговыя поляны. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ дубровы сіи перерывались и въ прогалины между собою открывали вдали пріятные долы, а за ними отлогіе холмы, украшенные пріятною ржаною зеленью. Наконецъ, проѣхавъ оное, увидѣли мы въ лѣвой сторонѣ, въ небольшомъ разстояніи от дороги, сперва одинъ верхъ прекрасной каменной церкви, а потомъ и все село, сидящее нѣсколько за горою и имѣющее прекрасное положеніе мѣста. Видъ сего села съ его прудами имѣетъ въ особливости пріятный видъ; и, какъ казалось, то принадлежало оно какому- нибудь знатному барину, ибо все похоже было на то въ ономъ. Таковымъ точно и почиталъ я его, покуда изъ любопытства не спросилъ о томъ у жителей сихъ окрестностей, и тогда съ чувствованіемъ нѣкоего особливаго соболѣзнованія услышалъ, что оно дѣйствительно сначала было таковымъ и принадлежало одному зажиточному дворянину, но тогда, какимъ-тообразомъ, перешло въ купеческія руки. Сказывающій мнѣ о томъ не сомнѣвался, что причиною тому было мотовство и долги, чему легко можно было и повѣрить. Роскоши и непомѣрное мотовство большей части нашихъ дворянъ скоро произведетъ то, что большая часть нашихъ селъ и деревень принадлежать будутъ фабрикантамъ, купцамъ, подьячимъ, секретарямъ, докторамъ и лѣкарямъ, и не мы, а они господами и владѣльцами будутъ.