Николас Пиледжи - Казино. Любовь и власть в Лас-Вегасе. Риск, азарт, искушение

Джери похоронили в мемориальном парке Маунт Синай. Церемония была скромной. Левша и двое их детей на похоронах не присутствовали.

Левша прокомментировал это следующим образом:“Я не хотел подвергать детей такому стрессу”.

В январе 1983 года коронер Лос-Анджелеса официально признал смерть случайной, заявив, что она была вызвана употреблением смертельной дозы кокаина, валиума и виски «Джек Дэниелс».

В документе Лос-Анджелесского суда по наследственным делам по данному делу говорится:

Погибшая не владела недвижимым имуществом, но обладала персональным имуществом, состоящим из многочисленных монет, хранящихся в ячейке N 107 Первого Федерального банка, по адресу: Площадь Мэриленд, 3681 Саут Мэриленд Парквей, Лас-Вегас. Общая стоимость монет была оценена по постановлению суда и составила 15 486 долларов США.

Среди 125 монет, помимо прочего, было: 4000 долларов в серебряных долларах; 1200 долларов в серебряных долларах 1887 года; 133 доллара в игровых фишках казино «Стардастш; 6000 долларов в серебряных долларах 1887 года; 100 долларов в 22 центах с изображением индейца; двадцатипятицентовики со стоящей Свободой, пятицентовики со щитом и одноцентовая монета 1797 года.

Половина монет из банковской ячейки по договору о разводе отошла Левше; вторая половина была поровну поделена между тремя детьми: Робин, Стивеном и Стефани. Согласно судебным документам, каждый из наследников Джери получил 2581 доллар.

Приближался конец всего. Покушение на Левшу и смерть Джери повлекли за собой возбуждение уголовных дел, тюремные заключения и новые смерти.

Сотни кассет с записями разговоров, попавшие в Министерство юстиции, привели к сотням обвинительных актов – и последующим обвинительным приговорам – в отношении крупных боссов синдиката, которые были замешаны в схемах вывода денег из казино-отелей «Стардаст» и «Тропикана».

От ненадежных звеньев цепочки избавлялись. 20 января 1983 года после обеда в ресторане в пригороде Чикаго был застрелен шестидесятилетний Аллен Дорфман. Незадолго до этого Дорфману вместе с Джоуи Ломбардо, Джо Аюппой, Джеки Чероне, Мейшем Рокманом и президентом профсоюзов Роем Уилльямсом были предъявлены обвинения в использовании средств Пенсионного фонда профсоюзов с целью подкупа сенатора из Невады Говарда Кэннона, чтобы тот поспособствовал принятию нужного законодательного акта в отношении грузоперевозок. Дорфмана уже второй раз привлекали к уголовной ответственности в связи с Пенсионным фондом, и судья мог гарантировать ему долгий тюремный срок.

Дорфман вышел из ресторана в сопровождении Ирвина Вайнера, шестидесятипятилетнего страхового брокера и бывшего залогового поручителя, который много лет назад в Чикаго нанял на свою же должность Тони Спилотро. Дорфман зашел в магазин видеокассет, где приобрел фильм под названием «Недопустимая улика», который этим же вечером собирался дома посмотреть. Фильм рассказывал историю человека, которого пресса по ошибке обвинила в связях с мафией.

Вайнер говорил полиции, что сзади подошли двое, сказали «Это ограбление!», а когда он пригнулся, то услышал выстрелы, но происходящего не видел. Стрелки исчезли. Убийство осталось нераскрытым.

13 марта 1983 года от рака легких умер Ник Чивелла. Двумя неделями ранее его выпустили из федеральной тюремной больницы города Спрингфилд, штат Миссури, чтобы он мог «достойно умереть».

Джо Агосто обвинили в заведомо неверном заполнении чеков, благодаря которому он мог сливать деньги мимо кассы «Тропиканы», выводя таким образом средства. 12 апреля 1983 года Агосто решил стать главным свидетелем. Его показания вкупе с записными книжками ДеЛуны привели к обвинительным приговорам и жестким наказаниям: Карл Чивелла и Карл ДеЛуна получили по тридцать лет; Карл Томас отделался пятнадцатью. Фрэнк Балистриери получил тринадцать.

Джо Агосто скончался через несколько месяцев от сердечного приступа. На второй фазе дела об «Арджент» – в ходе которого многим из прошлых ответчиков были выдвинуты обвинения в выведении порядка двух миллионов долларов из корпорации, – требовался надежный свидетель. Аллену Глику гарантировали неприкосновенность, и он заговорил.

Под следствием в этот раз были чикагские боссы: Джо Аюппа, 77 лет, Джеки Чероне, 71 год, действующий кливлендский босс Милтон Мейш Рокман, 73 года, босс из Милуоки Фрэнк Балистриери, 67 лет, и двое его сыновей-юристов, Джон и Джозеф. Обвинительный приговор почти наверняка означал, что престарелые боссы встретят последние деньки за решеткой.

Глик предстал перед судом и давал свидетельские показания на протяжении четырех дней, выкладывая в мельчайших подробностях то, как он сражался с Фрэнком Балистиери и как он получил свой кредит. Он также рассказал о том, как его заставляли отказаться от 50-процентного преимущественного права на корпорацию в обмен на двадцать пять тысяч долларов. Под присягой он рассказал о том, как его принуждали продвигать Фрэнка Розенталя, о том, как Ник Чивелла угрожал ему в темном гостиничном номере в Канзас-Сити, а Карл Де-Луна занимался тем же самым в офисе Оскара Гудмана прямо посередине Лас-Вегаса.

Глик стал губительным свидетелем. Он был точен в высказываниях, нисколько не рисовался. Он был сама честность. Свидетелем обвинения стал и Карл Томас, руководствовавшийся надеждой на сокращение пятнадцатилетнего срока заключения по делу «Тропиканы». Он давал показания о выводе средств и влиянии синдиката на профсоюзы. Федералам удалось также заполучить семидесятисемилетнего Джо Лонардо, в прошлом второго по значимости гангстера в Кливленде, который рассказал суду, что был агентом Рокмана, и объяснил, каким образом был подготовлен кредит Глика и кто поимел с этого пользу.

С обвинением согласился работать даже Рой Уильямс, приговоренный к пятидесяти пяти годам тюремного заключения по делу о даче взятки Кэннону. В зал суда его вкатили на инвалидном кресле и с кислородной маской, он рассказал, что в течение семи лет ежемесячно получал от Ника Чивеллы полторы тысячи наличными за то, что отдал свой голос за выдачу кредита Глику Пенсионным фондом.

Карлу ДеЛуне судебный процесс успел порядком надоесть. Он признал вину еще до того, как был вынесен вердикт. Ему и так светило тридцать лет по делу «Тропиканы». Что они еще могли ему сделать? Дать тридцать лет сверху? Зачем просиживать штаны в суде и наблюдать, как прокуроры показывают увеличенные фотографии его карточек присяжным, а 21-й, 22-й, и Пижон (Балистриери) недоверчиво таращатся на весь этот парад чертовых улик, которые ДеЛуна подробно уместил на свои крохотные картонки.

Фрэнк Балистриери уже был осужден на тринадцать лет по стороннему делу. Он также признал себя виновным.