Петр Яшек - Заключённый с боевиками ИГИЛ

Вскоре мы с братьями догадались, что это было за пение, и были поражены. Сотни проживающих в Нубийских горах христиан из племени, к которому принадлежал пастор Кува, автобусами добрались в Хартум, чтобы засвидетельствовать нам свою поддержку. Однако суданские спецназовцы, используя щиты, дубинки и слезоточивый газ, не позволили им войти в здание суда. Поэтому они стояли снаружи и громко пели о Давиде и Голиафе. Ожидая первого слушания на закрытом заднем дворе Хартумского центра, мы слышали, как Тело Христово пело нам песню ободрения. Я был поражён храбростью этих братьев и сестёр, поскольку, предлагая нам такую бесстрашную поддержку, они рисковали не только личной свободой, но и собственными жизнями. Интересно, сколько из них будет арестовано? На глаза пастора Кувы накатились слёзы, когда он слушал христианские песни, исполняемые на близком его сердцу языке.

Незадолго до 13:00 нас вызвали в зал суда Хартумского центра для первого слушания по нашему делу. Облачённая в синюю форму охрана, вооружённая АК-47, вывела нас из камеры временного содержания. Я был уверен, что мы четверо показались охранникам пёстрой командой. По всей видимости, нас сковали цепями, чтобы придать нам вид опасных преступников. Я был скован вместе с пастором Хасаном, а пастор Кува — с Монимом. Направляясь от внутреннего двора к зданию суда, мы прошли мимо христиан, приехавших из Нубийских гор. Мы с Хасаном, скованные одной цепью, вместе подняли руки, чтобы помахать приехавшим приветствовать нас, и христиане разразились аплодисментами. Я не понимал их слов, однако слёзы на глазах Хасана и Кувы красноречиво объяснили мне всё, что мне следовало понимать. Звук их голосов сопровождал нас от камеры временного заключения до здания суда. Я изо всех сил пытался сдерживать свои эмоции.

Вскоре мы вошли в здание суда. Это было дряхлое, запущенное помещение с бледно-жёлтой штукатуркой, обсыпающейся со стен, и едким запахом плесени. Кто-то открыл алюминиевые окна с грязными разбитыми стёклами, и ветер сделал вонь и жару хоть немного более терпимыми. Невзирая на слабые потоки свежего воздуха, я всё равно сильно потел.

Войдя в зал, я отметил присутствие усиленной охраны. Помимо сотрудников НСРБ, судебной и тюремной охраны, там были вооружённые до зубов люди, одетые в спецформу, в распоряжении которых был слезоточивый газ. Кроме христиан, ожидавших снаружи, в помещении также было много наших сторонников. Хасан и Кува шепнули мне, что среди них — члены поместных церквей. Мне также стало известно, что другие — это тайные представители правозащитной организации, созданной для продвижения избирательных прав и демократических реформ в Судане. Ранее я уже встречал представителей этой организации среди своих сокамерников. Я увидел представителей посольства США и консульства Швейцарии, а также сотрудника чешского посольства и представителя Международного уголовного суда. Там были и другие мужчины и женщины, выделявшиеся своей одеждой. Они оказались дипломатами из других стран Европы и представителями Европейского Союза. Все они заполнили свободные места и даже расположились на полу.

За три месяца до этого Национальная служба разведки и безопасности наконец-то возбудила дело № 41/2016, однако только в августе, когда нас перевели в тюрьму города Омдур-мана, а затем в «Аль-Худу», дело было передано в суд. Первое судебное заседание первоначально было назначено на предыдущее воскресенье, но вскоре было отложено. Нас убеждали, что это произошло из-за того, что нашей доставке из тюрьмы в суд препятствовал дождь, хотя вскоре нам стала известна настоящая причина. Увидев массовое присутствие христиан из Нубийских гор — мужчин и женщин, прибывших в Хартум после тяжёлого многодневного путешествия в очень неудобных автобусах, — сотрудники НСРБ отложили наше слушание в ожидании, что верующие из Нубы вернутся домой. Тем не менее христиане не собирались уходить, не продемонстрировав поддержки своим пасторам. Они были исполнены решимости оставаться и ждать перенесённого заседания суда, и местные, хартумские, христиане приняли их в своих домах.

Наконец около 13:00 началось наше испытание. Обязанности председательствующего судьи на заседании исполнял доктор юридических наук Усама Мухаммед Абдалла, восседавший в чёрной мантии на возвышении в передней части зала суда. Там также присутствовал следователь Абдуррахман Ахмед Аб-дуррахман, и более дюжины адвокатов — три официальных и четырнадцать добровольных из различных правозащитных организаций — представляли интересы нас четверых. Адвокатов было так много, что служащим суда пришлось добавить к скамье адвокатов дополнительные стулья.

Мой личный адвокат, доктор Шумайна, был рекомендован посольством Чехии, но я подозревал о его симпатии НСРБ, поэтому не доверял ему. Ему было восемьдесят четыре года, одет он был в дорогой костюм и требовал чрезвычайно высокую оплату своих услуг, возможно, для подкупа чиновников коррумпированной суданской правовой системы. Казалось, он был глубоко уважаем прокурорами и имел немалое влияние на сотрудников полицейского участка «Нияба-Мендола», где я впервые с ним познакомился. Тем не менее он не приехал на запланированную встречу со мной в «Аль-Худе», чтобы обсудить дело непосредственно перед первым судебным слушанием просто потому, что посчитал поездку слишком длительной. Это стало огромным ударом по моей вере в него и моему моральному состоянию.

Судебное слушание проходило исключительно на арабском языке. Кроме журналистов и небольшого количества правозащитников, остальная часть зала суда была заполнена смелыми христианами, которые пришли поддержать нас своим присутствием. Члены семьи моих суданских товарищей-заключённых теснились на стульях в передней части зала суда.

Наконец слушание началось.

— 18 декабря, — объявил г-н Абдуррахман, — Национальной службой разведки и безопасности Судана была арестована группа христианских пасторов и других руководителей. Все они были освобождены за исключением четырёх лиц, присутствующих сегодня здесь в качестве обвиняемых. Они были арестованы за участие в христианской конференции, проходившей в Аддис-Абебе в октябре 2015 года.

Г-н Абдуррахман зачитал список обвинений по статьям 21, 50, 51, 53, 57, 64 и 66 Уголовного кодекса Судана от 1991 года, статье 30-1 Закона «О гражданстве» и статье 23 Положения «О добровольном гуманитарном сотрудничестве». Обвинения против меня были обширными: совершение преступления группой лиц по предварительному сговору, подрыв конституционного строя, ведение войны против государства, шпионаж против страны, проникновение и фотосъёмка военных объектов и манёвров, разжигание ненависти против сект или между ними, публикация заведомо ложной информации, незаконный въезд в Судан и ведение деятельности от имени благотворительной организации без лицензии.