Петр Яшек - Заключённый с боевиками ИГИЛ

В горячей сауне я провёл десять беспокойных минут, прежде чем настоять на том, что уже пора идти.

Офицеры отвезли меня в местный ресторан быстрого питания, где заказали большую порцию жареных куриных ножек, картофеля фри, салата и «Спрайт» и наблюдали, как я пытался поесть. Мой желудок был очень раздражён и, после года скудного питания, намного уменьшился в размере. Кроме того, я чувствовал себя крайне неловко, находясь под постоянными пристальными взглядами наблюдателей.

Мы вышли из ресторана и поехали в шикарный магазин одежды.

— Вы хотите купить одеколон? Костюм? Вам нужны рубашка и галстук.

Один из мужчин помахал у меня перед глазами огромной пачкой денег. «Ни в коем случае, — подумал я. — Я в Африке. Я не собираюсь отправляться в дорогу в костюме». Я понимал, что сопровождающим меня было приказано сделать так, чтобы я выглядел как можно лучше. Ведь если меня освободят одетым в хороший костюм и выглядевшим как бизнесмен, который выходит из роскошного отеля, как сможет мир жаловаться на то, что со мной плохо обращались? Изо всех сил я, пытаясь не злить охранников, хотел избежать сотрудничества с ними и всего этого цирка.

— У меня есть хорошая одежда, — сказал я.

— Нет, нет, ваша одежда недостаточно хороша. — Они, казалось, были лучше осведомлены, чем я.

— У меня есть джинсы, — сказал я и показал им чистую одежду из чемодана.

Невзирая на то, что офицерам были даны строгие инструкции сделать меня презентабельным, они, хотя и неохотно, согласились приобрести мне только ремень, чтобы заменить изодранную пластиковую нить, поддерживающую мои брюки.

Далее мы отправились в продуктовый магазин. Мне приказали купить достаточно еды на три-четыре завтрака, поэтому я взял растворимый кофе, чай, хлеб, яйца, фрукты и шоколадные батончики.

Меня снова погрузили в машину, и вскоре мы добрались до дома, который казался многоквартирным. Огромная бетонная стена, обтянутая колючей проволокой, окружала сооружение, а когда мы выходили из машины, из-за забора угрожающе лаяли немецкие овчарки. Офицеры НСРБ провели меня внутрь и сказали, что здесь я пробуду четыре ночи до понедельника. Они забрали мою лучшую футболку (именно ту, которую я берёг для поездки домой) в химчистку и пообещали вернуть её в ближайшее время.

Моя SIM-карта всё ещё была спрятана у меня во рту.

Офицеры ушли, и я, наконец, остался один в спальне квартиры. Я знал, что она прослушивается, однако всё же решился позвонить Ванде. Я быстро осмотрел помещение и решил, что самой укромной зоной является, вероятно, ванная комната, поэтому я подошёл к унитазу, вытащил изо рта SIM-карту, вытер её об рубашку, вставил обратно в мобильный телефон и быстро набрал номер жены.

Дома, в Чехии, на мой звонок ответила Ванда. Я говорил быстро и шёпотом.

— Что происходит?! — с тревогой спросила Ванда.

— Сегодня утром меня освободили из тюрьмы «Кобер», и теперь я нахожусь в неизвестном мне месте, — прошептал я. — Это похоже на тайные жилые помещения суданской службы безопасности. Мне сказали, что я пробуду здесь некоторое время.

Во времена коммунизма сотрудники чехословацкого государственного аппарата также пользовались такими квартирами или домами; там можно было спрятать человека, тайно встретиться с источником, допросить заключённого или даже встретиться с любовницей, не будучи обнаруженным.

Ванда была смущена этим таинственным звонком и обеспокоена тем, что я в опасности. Выросшая в коммунистической Чехословакии, она знала много историй о политических заключённых, которые были «освобождены» из тюрьмы только для того, чтобы со временем быть найденными мёртвыми. Именно так правительство избавлялось от нежелательных последствий, и теперь она боялась, что правительство Судана может попытаться избавиться и от меня.

Мы закончили разговор, и, повесив трубку, Ванда, пытаясь справиться с противоречивыми чувствами радости и беспокойства, начала молиться.

Три ночи я провёл в ожидании в квартире НСРБ. Весь день я лежал на кровати, слушал Писание на своём МРЗ-плеере и задавался вопросом, что же будет дальше.

Квартира была маленькой, в единственной спальне стояла одна большая кровать, пахнущая чистотой. Я лёг на покрывало. Вода появлялась в квартире только на несколько минут в день, поэтому я поставил под открытый кран в грязной ванной ведро и ждал, когда пойдёт вода. Когда ведро наполнилось, я использовал пластиковую бутылку, чтобы принять душ, и вытерся полотенцами. Среди ночи, слыша звук проточной воды, я спрыгивал с кровати, чтобы смыть унитаз.

Ночью сотрудники службы безопасности проверяли меня каждые полчаса, чтобы убедиться, что я не убежал.

— Хочешь, мы купим тебе вина? — предложили они. — Или привезём женщин?

Я наотрез отказался и от алкоголя, и от проституток, однако вскоре узнал, что в моей квартире были и другие посетители. Мыши прыгали с пола прямо на мою кровать. Иногда они приземлялись либо на меня, либо на мою подушку, прямо над моей недавно выбритой головой. Я спрыгнул с кровати и включил свет. Мыши сразу же исчезли. На следующее утро, когда я исследовал, как они попадали в квартиру, то понял, что они выходили из канализационной системы в ванной.

Между посещениями грызунов и охраны я почти не спал, однако мне удавалось вздремнуть в дневное время. Охранники получили приказ хорошо кормить меня, поэтому дважды мы выходили поесть. В остальное время я ел то, что мне купили в продуктовом магазине. На газовой плите я кипятил воду для чая и варил яйца, ожидая наступления понедельника.

В 15:30 в воскресенье, 26 февраля, за день до того, как я должен был покинуть это жильё, ко мне прибыли сотрудники службы безопасности и сообщили:

— Кто-то хочет поговорить с вами, так что будьте готовы.

Я держал свои вещи упакованными на случай, если мне понадобится в любой момент уехать, поэтому я схватил свой чемодан и направился к двери. «Наконец-то!»

— Нет, нет, успокойтесь, — сказал один из мужчин. — Кто-то хочет поговорить с вами по телефону.

Я поставил свой багаж, а он дал мне мобильный телефон. Я был крайне удивлён, услышав в трубке голос чешского посла.

— Господин Яшек, — сказал он, — где вы сейчас находитесь? Мы прилетели, чтобы забрать вас. Мы ждём вас в аэропорту.

Я был так счастлив, что едва мог говорить.

— Как хорошо! — воскликнул я, однако не знал, ни где я нахожусь, ни как добраться до аэропорта.

— Мы вылетаем в 17 часов, — сообщил посол. Но я знал, что нахожусь далеко от аэропорта, и сомневался, что успею доехать туда. Вылет был запланирован менее чем через полтора часа, а я всё ещё находился в распоряжении офицеров НСРБ.