Николай Козлов - Хранить вечно

— Ну, если для таких расходов, то, пожалуй, потребуется миллиона четыре.

— Это слишком скромно. Мы сможем выделить вам на первое время пять-шесть миллионов в золотых рублях. При необходимости сумма может быть увеличена вдвое-втрое. Правительство его величества, как и другие правительства, я думаю, охотно гарантируют независимость Латвии.

Колебаться и ждать больше невозможно, — продолжал Локкарт. — Настало время, когда нужны решительные меры. Будем говорить прямо. Надо набросать в общих чертах схему действий, готовящих решающий удар и сопутствующих ему. Не так ли, господин Берзин?

— Я вас слушаю, сэр.

— Чтобы оградить отправленные в Вологду латышские полки от возможного удара по флангам со стороны Петрограда, надо позаботиться о взрыве железнодорожных мостов через Волхов, у Званки и Череповца (палец Локкарта потянулся к Волхову). Это оставит Петроград без продовольствия. Чтобы вынудить латышских стрелков присоединиться к вам, господин Берзин, надо вызвать их недовольство сокращением продовольственной нормы и…

— На это я не могу согласиться, сэр Локкарт. Латышские командиры не могут не накормить стрелков. В противном случае их авторитет будет поколеблен, и за ними никто не пойдет.

— Не буду настаивать, господин Берзин. Ваши доводы резонны. Одновременно с арестом членов Советского правительства должны быть захвачены банк, телеграф, телефон, радиостанция, вокзалы и по возможности штабы Красной Армии и ЧК. Арестованных необходимо немедленно отправить в Архангельск. Действовать быстро и энергично. Это все, что от вас требуется.

— Понимаю, — кивнул Берзин.

— А ваша миссия, господин Шмидхен, — Локкарт показал себе на лоб, — в умственной, психологической подготовке. Надлежит тщательно прощупывать настроение латышей, внушать, что их многострадальной родине помогут Англия и Франция. Их предприниматели охотно поместят капиталы в янтарный край и будут способствовать развитию промышленности, национальному возрождению и благоденствию Латвии. Надо полагать, господин Шмидхен, что в первую очередь вы продолжите успешно начатую вами обработку и вербовку видных латышских офицеров.

— Я вас понимаю, сэр, — заверил Шмидхен.

— Не так уж много предстоит господам Берзину и Шмидхену, — заметил Гренар.

— Да, немного, — согласился Берзин.

— Надо только устроить, — добавил Гренар, — чтобы латышских стрелков больше не отправляли из Москвы на фронт и не распыляли. Это не касается, конечно, Северного фронта.

— План реальный, — рассек воздух ладонью генерал Лавернь. — Одним ударом кончим с большевиками и перевернем Россию.

— Итак, по всем вопросам мы единодушны, — сказал Локкарт. — А теперь выпьем за будущее Латвии. Первый тост я предлагаю за военного министра будущего русского правительства господина Берзина! — Он поднял бокал.

Все чокнулись с Берзиным. Затем выпили за победоносное окончание войны с немцами, за процветание дружбы союзников, за доблестное союзное воинство.

На прощание Локкарт сказал Берзину:

— Вы оставите мне адрес, и вам сообщат, где и когда состоится встреча с господином Константином, которому поручена разработка некоторых деталей операции. Через него будете поддерживать и дальнейшую связь со мной.

Когда Берзин и Шмидхен шагали темными, переулками от Локкарта, Шмидхен сказал, что хорошо знает Константина.

— В Петрограде я встречался с капитаном Кроми и Константином в гостинице «Французская». Они мне тогда и рекомендовали выехать в Москву и представиться Локкарту. А перед выездом из Петрограда Кроми передал мне пакет с рекомендательным письмом.

Берзин и Шмидхен расстались. Берзин остался ночевать на конспиративной квартире. На рассвете следующего дня, добравшись до штаба Латышской дивизии, он рассказал Петерсону обо всех подробностях вчерашней встречи с Локкартом.

А Шмидхен тщательно проинформировал на Лубянке 11 руководящих работников ВЧК…

Утром 17 августа в конспиративную квартиру Берзина в доме 4 по Грибоедовскому переулку осторожно постучали. Он открыл дверь и увидел красивую молодую женщину.

— Я от Константина!

— Милости прошу…

Тонкую, стройную фигуру облегало скромное платье. Золотые локоны выбивались из-под широкополой шляпы.

— Господин Константин просил прийти сегодня в семь вечера в кафе «Трамбле». Это на Цветном бульваре. Третий столик в правом углу у окна.

— Благодарю вас, — сказал Берзин.

Женщина посмотрела ему в глаза, улыбнулась и протянула маленькую руку в белой сетчатой перчатке.

— Меня зовут Мария Фриде. Как видите, после большевистского переворота стала почтальоном…

— Приятно получать почту от такого прелестного почтальона. Да вы присядьте, пожалуйста!

— Ну что ж, на улице хуже, чем осенью. Сыро, холодно… И в самом деле, посижу у вас, погреюсь немного.

— Буду очень рад.

— Давно не было такой мерзкой погоды, — Мария поежилась. — Если так пойдет и дальше, окончательно простужусь. Что станет тогда с бедной Зизи, моей милой маленькой канарейкой? Знаете, это совсем-совсем ручная птичка. Вы бы посмотрели, как она чистит перышки…

«Или прикидывается дурочкой, или наивна, как ребенок», — подумал Берзин, слушая Марию. А та без умолку щебетала, и через полчаса Берзин уже знал, что муж ее, офицер, пропал без вести во время корниловского мятежа, что брат, бывший армейский капитан, работает в Главном штабе Красной Армии, а другой, бывший подполковник, занимает высокий пост в Управлении военных сообщений Главного штаба.

Узнал Берзин и о том, что, кроме канарейки, Мария безумно любит кошку Мурку.

На улице моросил дождь, было по-осеннему серо… Идти пришлось недолго. Мария Фриде жила на Сухаревке, где вокруг высокой Сухаревой башни, несмотря на ненастную погоду, шумел, горланил, разливаясь по соседним улицам, огромный рынок.

Берзин вел Марию под руку. Простившись с ней возле ее дома, Эдуард запомнил адрес. Это был его первый адрес в длинном списке, который он передаст через какие-нибудь две недели ВЧК.

Еще по дороге на Сухаревку, болтая с Марией, Берзин заметил, что за ними неотступно следует человек в куртке и кепке.

Ясно: уже установлена слежка. Пожалуй, сейчас самое подходящее время отправиться в Кремль с документом, выданным Петерсом, и заняться проверкой постов.

Посмотрим, будет ли продолжаться слежка в Кремле.

Пересекая по дороге к Троицким воротам пустынную Красную площадь, блестевшую мокрым булыжником, Берзин снова увидел человека в куртке и кепке.

Берзин усмехнулся, вошел под арку ворот и предъявил латышским стрелкам документ. Он спросил у начальника караула, где найти коменданта Кремля Малькова. Найти его было довольно трудно: после долгих звонков по внутреннему телефону Павла Малькова наконец разыскали. Он сам вышел навстречу Берзину.