Николай Козлов - Хранить вечно

Две недели ходили чекисты по Петрограду, заводили где возможно знакомства с бывшими офицерами и чиновниками, приглашали в рестораны, за бутылкой вызывали на откровенность, но нащупать организацию так и не удалось.

Когда Буйкис и Спрогис, признавшись Дзержинскому в полной неудаче, попросили прислать в Петроград кого-нибудь поопытнее, Феликс Эдмундович ответил:

«Кого же поопытнее? Мы все пришли в ЧК одновременно, одни месяцем раньше, другие — месяцем позже. Так вот что, товарищи, вы эту работу продолжайте. Кто сказал, что все дело надо закончить за две недели? Такого условия не было. Давайте-ка снова за дело. И не вешать нос на квинту…»

Прошла еще неделя, и наконец Буйкису и Спрогису удалось проникнуть в тайную, тщательно законспирированную организацию, которой по заданию Локкарта и Рейли руководил военно-морской атташе Великобритании капитан Кроми.

Все это произошло при довольно неожиданных обстоятельствах.

Как-то прогуливались Буйкис и Спрогис по набережной Невы и увидели афишу на фасаде латышского клуба, напротив Адмиралтейства. Смотрят на афишу, а в ней сказано: вечером в клубе состоятся танцы под оркестр, работает буфет.

Буфет в такое голодное время — это вам не музыка и танцы! Это, знаете ли, большая роскошь. Отправились наши друзья в клуб. Полюбезничали с буфетчицей. Она сказала, что такие вечеринки здесь не редкость и что их завсегдатаи — моряки сторожевого корабля. Как он называется, буфетчица не знает.

Командир сторожевика снабжает клубный буфет продуктами и спиртным.

«А может, эти вечеринки — прикрытие?»

Такая догадка мелькнула у Буйкиса. Вместе с Яном Спрогисом они решили взять клуб под наблюдение. Когда Буйкис и Спрогис пришли сюда, они приметили группу военных, которые держались особняком. С ними были женщины легкого поведения. Едва кончились танцы под оркестр, дамы ушли, а мужчины о чем-то украдкой совещались. Среди участников конфиденциального разговора был и командир сторожевика.

Буйкис показал Спрогису на одну из дам возле командира корабля.

Пока певица в белом бальном платье пела: «Уйди, уйди, совсем уйди, я не хочу свиданий, свиданий без любви и ласковых речей…», Спрогис, отличный танцор, бережно придерживая даму за талию, как бы невзначай выспросил у нее все, что она знала о своем кавалере. Естественно, что она познакомила его и Буйкиса с офицерами.

Советские контрразведчики вошли в этот приятельский круг, и тогда не составило особого труда установить, что перед ними руководители контрреволюционной организации, связанной с военно-морским атташе Кроми и Рейли.

Чекисты отрекомендовались царскими офицерами. Назвавшийся подпоручиком Шмидхеном Буйкис, который выдал себя за представителя московского контрреволюционного подполья, и Ян Спрогис завоевали доверие и были представлены Кроми и Рейли.

Буйкис и Спрогис сделали вид, что ищут контакта с петроградским подпольем, и Буйкис умело играл эту роль до тех пор, пока не получил от Кроми рекомендательное письмо к Локкарту, а от Локкарта — письменное поручение британской штаб-квартиры в Москве перейти через линию фронта в английские экспедиционные войска на Севере России.

Пользуясь таким документом, советский контрразведчик по заданию ВЧК побывал в Архангельске, встретился с командующим английскими экспедиционными силами генералом Пулем и возвратился в Москву с весьма ценными сведениями.

Локкарт поверил, что Буйкис-Шмидхен — представитель контрреволюционной части бывших офицеров, поддерживающих связь с влиятельными командирами латышских стрелков, в том числе с Берзиным, о котором Локкарт был наслышан от Рейли. И Локкарт пожелал познакомиться с Берзиным через посредство Шмидхена-Буйкиса.

Локкарту импонировали «взгляды» Берзина. И все вышло по русской пословице: «На ловца и зверь бежит». О планах Локкарта доложили Дзержинскому.

Эдуард Берзин был для ВЧК наиболее подходящей фигурой. Его можно было представить как командира части, имеющей непосредственное отношение к охране Кремля.

Дальнейшая разработка операции и руководство ею осуществлялись мною, — заключил свой рассказ Петерс. — Как вы знаете, Виктор Эдуардович, с седьмого июля до двадцать второго августа Феликс Эдмундович по его просьбе официально был освобожден от должности и лишь как член коллегии ВЧК руководил агентурной разработкой Локкарта. Все остальное из моих показаний о раскрытии заговора можно и опубликовать, указав лишь, что Шмидхен — агент англичан. Предупреждаю, что даже комиссар Латышской дивизии Петерсон считает Шмидхена шпионом и так и характеризует его в докладе Свердлову.

Кингисепп начал протокол:

18 сентября 1918 года я, нижеподписавшийся член ВЦИК В. Кингисепп, командированный в ВЧК для производства следствия, допрашивал заместителя председателя ВЧК тов. Якова Петерса, причем он показал следующее:

В десятых числах августа с. г. ко мне явился на квартиру командир латышской части Берзин и заявил, что агенты английской миссии обратились к нему с предложением, чтобы он, оставаясь на занимаемом им посту, использовал свое положение для службы англичанам. Заданием ему ставили содействие свержению Советской власти, оккупации Москвы и установлению военной диктатуры.

Посоветовавшись с тов. Дзержинским, я предложил Берзину не отклонять предложения английских агентов и быть в сношениях с ними, обо всем осведомляя ВЧК… Вскоре после этого Берзин сообщил, что он был у Локкарта. Все сообщения Берзина при проверке подтверждались… Берзин передал ВЧК в общей сложности 1 200 000 рублей, полученных от английского лейтенанта Рейли…

Петерс прочитал протокол, чему-то улыбнулся и сказал:

— Разрешите, я сделаю одно важное добавление.

И Яков Христофорович четким твердым почерком приписал: «Честность поведения Берзина не подлежит ни малейшему сомнению. 18 сентября 1918 года. Я. Петерс».

— А теперь пригласите Берзина, — распорядился Кингисепп.

— Садитесь, пожалуйста, — сказал он. — Давайте познакомимся. Следователь по делу Локкарта — Гренара — Рейли и прочих — Виктор Эдуардович Кингисепп. Прошу меня извинить, Эдуард Петрович, но я должен допросить вас как главного свидетеля обвинения.

— К вашим услугам.

— Расскажите все, что вам известно по делу…

Берзин неторопливо рассказал все как было.

Кингисепп внимательно слушал, временами что-то помечая в документах, переданных ему ВЧК.

Потом он с удивлением спросил Петерса:

— Как же могло так получиться, Яков Христофорович? Известно ли вам, каким образом Рейли раскрыл план ЧК?

— Понятия не имею… Подозревать кого-либо из наших людей у меня нет оснований. Когда получали задание от Дзержинского, кроме меня присутствовали только Яковлева и еще Скрыпник.