Наталья Решетовская - АПН — я — Солженицын (Моя прижизненная реабилитация)

— Почему он или я должны были звонить друг другу?

— Как, Вы ничего не знаете? Вы ничего не знаете о «Лос Анжелес Таймс»? Там напечатана статья о том, что Вы писали автору книги.

Уходя, уже переступая порог моей квартиры, стены которой, надо думать, умели слушать, Константин Игоревич вдруг сказал, да так непосредственно:

— А, в общем, Вы сделали правильно!

Позже я узнала, что статья в «Лос Анжелес Таймс» была напечатана 22 мая и называлась «Бывшая жена Солженицына защищает его». В статье была даже такая фраза: «Один друг сказал, что никто в Советском Союзе столько не думает о Солженицыне и так не защищает его, как его бывшая жена».

А еще через год в американском журнале «Раша», в номере, посвященном 60-летию академика Сахарова, был помещен переведенный на английский язык весь текст моей статьи против Яковлева, включая блестящую боевую характеристику. Переводчик — Юлий Даниэль.

Пути Господни неисповедимы! ОТРЫВОК, который я хотела увидеть напечатанным в воскресном приложении к «Нью-Йорк Таймс», свет не увидел, а то, что я на Запад не посылала, — опубликовано !

Я счастлива — ведь эта публикация не может не привлечь внимания Александра Исаевича. Да дело не только в нем. Дело и в том общественном мнении, которому он сам всегда придавал такое большое значение!

Прошли годы, даже десятилетия. За это время без какой-либо помощи и содействия АПН я опубликовала еще четыре книги своих мемуаров. Самую большую, в 414 страниц и приличным тиражом — 50 000 экземпляров, — в издательстве «Советская Россия» в 1990 году. В ней я объединила все написанное, но в очень сокращенном варианте. И название сделала символичное: «Александр Солженицын и читающая Россия». Это название родилось из ответа Александра Исаевича всем, приславшим поздравления к его 50-летию: «Моя единственная мечта — оказаться достойным надежд читающей России».

На следующий год, в 1991-м, в Омске вышла моя книга «Солженицын. Обгоняя время», явившаяся по сути исправленным вариантом АПНовского издания. А еще через год, в 1992-м, Восточно-Сибирское книжное издательство (г. Иркутск) выпустило мою книгу «Разрыв» — подробное описание нашей с Александром Исаевичем семейной драмы. В год возвращения Солженицына в Россию, в 1994-м, мизерным тиражом — всего одна тысяча экземпляров — издательством АГАП «Мир книги» (Москва) выпущена моя книга «Отлучение (из жизни Александра Солженицына. Воспоминания жены)» — это расширенный вариант описания периода гонений на Солженицына, его опалы и добавляющейся сюда семейной драмы.

Было дано множество интервью как нашим, так и иностранным корреспондентам. Я предлагала к публикации отдельные новеллы и фрагменты своих мемуаров. Что-то увидело свет, что-то бесследно кануло. Нои здесь был для меня неожиданный и приятный сюрприз. Друзья как-то принесли три номера газеты «Книжное обозрение» — два апрельских и один майский за 1997 год. Через всю полосу — интригующий заголовок: «Письмо, дошедшее через 18 лет». И под ним чуть мельче: «О некоторых вопросах авторского права».

Глазам своим не поверила. Это бывший начальник правового отдела ВААП Эдуард Петрович Гаврилов публикует мое заявление в ВААП конца января 1979 года. В свое время ответ на это заявление, хоть и устный, по телефону, но я получила. 6 марта 1979 года от имени Гаврилова Ока Викторович Городовиков сообщил, что выпустившее книгу Томаша Ржезача издательство «Прогресс» предупреждено, а что касается меня, то поскольку эта книга не была в продаже, мне никакого ущерба не нанесено.

И вот через 18 лет, в перестроечные 90-е, как свет далекой звезды, до читателей дошел полный текст моего заявления. На две трети газетной полосы его предваряла вступительная статья самого Гаврилова. Основательный анализ и веское резюме:

«29 января 1979 года Н. А. Решетовская, автор книги „В споре со временем“ (АПН, 1975 г.), обратилась ко мне, в те времена работнику Всесоюзного агентства по авторским правам (ВААП), с письмом, касающимся многочисленных нарушений ее авторских прав, допущенных в книге Томаша Ржезача „Спираль измены Солженицына“ (М., Прогресс, 1978). Письмо это до меня не дошло, поскольку оно касалось имени в то время запрещенного писателя А. Солженицына (Почему не дошло? Ведь от имени Гаврилова О. В. Городовиков по телефону давал мне ответ ВААПа. — Н.Р.).

И вот недавно ксерокопия этого письма была передана мне редакцией „КО“. Внимательно ознакомившись с этим письмом, я решил ответить на него на страницах газеты. Мое решение объясняется не только тем, что я таким образом приношу свои извинения автору письма, но и тем, что вопросы, поднятые в этом письме, имеют значение в издательской практике и в настоящее время.

Речь в письме идет о том, что приводимые в книге цитаты из книги Н. А. Решетовской не соответствуют ее оригинальному тексту, искажают смысл оригинального текста, в некоторых случаях искажают факты.

Оценивая все эти искажения в настоящее время, с точки зрения ныне действующего законодательства, нельзя не признать наличие серьезных нарушений авторских прав Н. А. Решетовской. Более того, эти искажения представляют собой нарушения авторских прав и в 1979 году. В письме приводятся следующие примеры таких искажений:

1. Цитаты из произведения (взятые в кавычки) не соответствуют русскому тексту книги 1975 года.

Можно предположить, что это либо намеренные искажения (направленные на то, чтобы очернить Солженицына), либо искажения, возникшие при переводе на русских язык.

В последнем случае, как верно отмечает автор письма, выверка цитат по оригиналу — первая и очевидная обязанность редактора русского перевода (либо самого переводчика).

В любом случае, т. е. независимо от умысла издательства, такое искажение цитат является нарушением авторских прав автора, а именно, если оценить эти действия на основе нынешнего законодательства, — нарушением личного авторского права на защиту репутации (ст. 15 Закона об авторском праве) и имущественного права на переработку произведения (ст. 16).

2. Существенно искажаются цитаты из писем, приводимых в книге.

В этой связи следует кратко остановиться на вопросе о том, являются ли письма объектом авторского права, т. е. произведениями.

Этот вопрос, широко обсуждавшийся еще в царской России и по-разному решавшийся в советское время (в законодательствах разных союзных республик, входящих в СССР), в ныне действующем законодательстве России получил наиболее логичное разрешение: с точки зрения авторского права письма не выделяются из числа произведений науки, литературы и искусства.

Иначе говоря — письма охраняются авторским правом, если они представляют собой результат творческой деятельности (ст. 6). При наличии этого признака авторское право охраняет и цитаты, отрывки из писем.