Игорь Сорокин - Художник каменных дел

Не меньшей смелости потребовали перекрытия огромных пространственных площадей теплого перрона и ресторана, которые осуществлялись по проектам Лолейта и Келдыша. Щусев поставил перед конструкторами задачу спроектировать железобетонные рамные конструкции большего пролета, которые бы держали кровлю и, кроме того, несли художественную нагрузку, сохраняя рисунок ступенчатых сводов, характерных для русской архитектуры XIV — XV веков. Одним из первых Щусев заставил железобетон — этот «космополитичный» материал — подчиниться традициям русской архитектуры.

Щусевский рисунок перекрытия зала ожидания стал для профессора МВТУ Александра Васильевича Кузнецова — конструктора перекрытия — эталоном. Несмотря на огромные пространства зала, перекрытого нервюрным железобетонным сводом, вас не покидает ощущение, что вы оказались в русском теремном дворце. Кроме Щусева, никто еще так не «озвучивал» бетон.

Больше всего на свете Алексей Викторович боялся быть непонятным народу, поэтому так подробна и рельефна его архитектура. Она как бы раскрыта. Главная ее привлекательность —в обезоруживающей искренности. Творческая манера архитектора торжественно-празднична. Главная нота его архитектуры — гордость за свою страну, за свой народ. В этой же тональности должна была звучать и монументальная живопись настенных панно.

Первые эскизы и наброски оформления залов он решил сделать сам и сразу же столкнулся с непреодолимыми трудностями. Традиции монументальной живописи эпохи русского классицизма были почти полностью утрачены, да и восстановление их означало бы возврат к мертвым схемам, против которых боролось демократическое искусство.

Для исторических панно вокзала нужен был живописец, сильный духом, умеющий развернуть традиции русского народного искусства, поднять их до уровня высоких обобщений. Но где отыскать художника, который сумел бы продолжить своей кистью то, что утверждает архитектура?

Третий год шла империалистическая война. Официальная пресса жаловалась, что до сей поры не родилось ни одного выдающегося полотна, которое бы достойно отобразило подвиги русского воинства «за веру, царя и отечество», не понимая того, что, как чужда война народу, так чужда она и художникам. Художественные силы искали иного применения.

А Щусев искал монументального живописца. Какой должна быть живопись, чтобы ансамбль стал органичным, чтобы зазвучал великой музыкой ритмов и цвета? Этими своими заботами Щусев не однажды делился со своими друзьями, и не было человека, который не стремился бы ему помочь.

Александр Николаевич Бенуа, живописец и искусствовед, автор «Истории живописи всех времен и народов», обещал привлечь к росписи вокзала лучшие художественные силы. Его высокая художественная культура, ярко проявившаяся в оформлении театральных постановок, большой авторитет заставили Алексея Викторовича поверить в успех.

Бенуа горячо взялся за дело. Он привлек к работе Бориса Михайловича Кустодиева, Мстислава Валериановича Добужинского, Николая Константиновича Рериха, Зинаиу Евгеньевну Серебрякову и Евгения Евгеньевича Лансере — талантливых художников из объединения «Мир искусства».

Первые попытки сразу принесли удивительные результаты. В эскизах Николая Рериха «Взятие Казани Иваном Грозным» и «Сеча при Керженце» могуче зазвучала народная тема. Панно предназначались для парадного вестибюля первого класса. Они радовали Щусева, как драгоценный подарок. Рерих, как никто другой, сумел понять архитектора. Зато с Бенуа Алексею Викторовичу долго не удавалось сыскать общего языка.

Бенуа утверждал, что серьезный художник должен смотреть в будущее не из глубин русской истории, чем он невольно сужает спектр обзора, а с позиций современника, который аккумулирует в своем видении все соцветия живого мира.

Долгие споры зодчего и художника закончились тем, что Бенуа искренне увлекся декором раннепетровской эпохи. Русская стилистика еще торжествовала здесь, правда в несколько приглушенном звучании, зато строже стала композиция и аскетичнее рисунок. Во всяком случае, архитектура вокзала, выполненная в лучших традициях московского барокко, была созвучна стилистике, облюбованной Бенуа.

Эскиз Бенуа «Триумф Европы» был строг и величествен. В единую композицию согласно вписались фигуры Данте и Вергилия, мифического Геракла и философа Лейбница. Щусева смутило лишь то, что панно на далеком расстоянии от зрителя может потерять свою выразительность. Алексей Викторович «Триумф Европы» одобрил, хотя и не передал на дальнейшую разработку.

Много времени и сил ушло на поиски композиционного решения ключевого панно — «Триумф Азии». Аллегорические фигуры, изображающие Индию и Китай, Среднюю Азию и Сибирь, никак не хотели складываться в единое целое. Панно было дробным и невыразительным.

Однажды в разгар одного из споров между Щусевым и Бенуа в «гриднице» появился их молодой сотоварищ Евгений Лансере, которому Щусев без великой надежды поручил разработать страховочный вариант панно на тему «Россия соединяет народы Европы и Азии».

Лансере еще не успел до конца осознать факт покупки Третьяковской галереей своих работ, а его уже пригласили сотрудничать с такими мастерами, как Бенуа, Рерих, Щусев. Он всем своим видом выражал озабоченность и усердие. На его эскизе был изображен русский богатырь — возмужавший Добрыня Никитич, защитник и просветитель, призывающий народы к единению и братству. Идея была проста и прекрасна. Панно должно было хорошо смотреться с расстояния, это было ясно с первого взгляда.

— И за что вам так везет, Алексей Викторович? — воскликнул Бенуа.

— Да, это именно то, что нам нужно, — протянул Щусев, не отрывая от эскиза взгляда.

— Вы действительно в этом уверены? — с робкой улыбкой спросил Лансере.

— Продолжайте разрабатывать тему, — строго сказал Бенуа. — Вы оказались ближе всех к цели.

И Щусев и Бенуа сердечно пожали руку раскрасневшемуся художнику.

С течением времени появились и новые удачи. Художница Зинаида Евгеньевна Серебрякова, первая из женщин-художниц, выдвинутая в академики живописи, в свои тридцать лет прославилась жанровыми полотнами из крестьянского быта. В ее панно для Казанского вокзала ярко предстали образы сибирских хлебопашцев и казаков — первопроходцев таежных просторов России.

Превосходную разработку темы «Город и деревня» дал молодой художник Сергей Васильевич Герасимов, которому Щусев поручил два панно для украшения вестибюля главной башни вокзала.

А война между тем загоняла в сырые окопы все новые толпы мужиков, отрывая их от сохи и плуга, от топора и мастерка. Одного строителя за другим провожали на фронт и вокзальные артели. Сокольническая строительная контора вместо ушедших на фронт мастеров отряжала на стройку безусых допризывников да инвалидов. Все заметнее падал темп работ, и все чаще выражал Щусев свое недовольство на совещаниях в правлении дороги.