Френсис Барти - Европа во времена Первой мировой войны. Дневники посла Великобритании во Франции. 1914—1918 годы

22 сентября 1915 г. Следующее стало известно от хорошо информированного корреспондента в Петербурге: что касается внутренних дел России, причин для тревоги нет. Германия наступает по всему фронту. Немцы заняли Ковно; за ним последуют Брест и Вильна. Они угрожают Двинску, что серьезнее, потому что сейчас Двинск представляет собой важный железнодорожный узел, и, если его возьмут, между фронтом и тылом останется всего одна линия сообщения, а именно ветка Петербург — Москва — Бологое, причем лишь в Бологом она пересекается с другими линиями. Снабжать Петербург будет труднее. Кроме того, поскольку расстояние между столицей и Двинском более 300 миль, без дорог и по довольно болотистой местности будет трудно перемещать артиллерию. Если враг решит наступать в том месте, линия обороны пройдет через Псков. Из-за того что Петербург окажется в серьезной опасности, русской армии придется и дальше отступать без боя. Судя по сведениям с фронта, предполагать такое нет оснований. Если немцы возьмут Двинск, даже не встретив сопротивления, их дальнейшее продвижение замедлят зимние холода. О сепаратном мире и речи быть не может. Гражданское население в Петербурге обескуражено, но автор письма надеется, что император в конце концов вновь сформирует правительство и примет необходимые меры. Говорят, что его приближенные озабочены только одним: спасением династии. Подобная игра пагубна и нелепа, так как поражение России неизбежно повлечет за собой падение династии. В отдельных местах возможны беспорядки, но они будут подавлены. После заключения мира возможно усиление революционных настроений. Петербург погряз в космополитизме и не символизирует Россию. В Москве и других крупных городах настроение гораздо лучше. Немцы все еще очень далеко; они могут наступать лишь медленно. Вот-вот начнутся холода, и в целом настроение русской армии удовлетворительное. Боеприпасов все больше; из Франции и Америки ежедневно поступает около 40 тысяч снарядов, и эта цифра начиная с октября будет только расти. Впрочем, если немцы займут Петербург, положение сразу изменится к худшему, так как там находится 80 % заводов по производству снарядов.

Делькассе очень подавлен из-за неудачи при Дарданеллах.

24 сентября 1915 г. Ситуация на Балканах выходит из-под контроля. Делькассе наконец теряет веру в русских. Во время нескольких кризисов они вели себя как форменные идиоты.

Теперь все называют Фердинанда cochon [222] Свинья (фр). , но ведь это само собой разумеется. Его могли купить.

26 сентября 1915 г. Итак, наступление развернулось всерьез. Вчера вечером сообщили, что утром начались серьезные бои и британцы добились значительных успехов в окрестностях Лоса. Мы взяли в плен 1700 прусских гвардейцев. В Шампани успехов добились французы — около 10 тысяч пленных. В Артуа и Аргонне мы также добились успеха; на участке длиной в 24 километра мы продвинулись на 4 километра вглубь. Офицеры-фронтовики довольны положением.

Звонил корреспондент «Таймс» и сообщил, что мы взяли в плен 25 тысяч немцев. Если это правда — какой успех! К сожалению, наши успехи не помешают болгарам напасть на сербов, если так поступят немцы.

27 сентября 1915 г. Похоже, мы недалеко продвинулись вглубь немецких позиций.

29 сентября 1915 г. Сегодня состоялась встреча в Министерстве общественных работ (его возглавляет социалист Самба). Члены парламента Робертс и Ходж произнесли речи о помощи, какую Соединенное Королевство предоставляет Франции. На встрече присутствовали Пуанкаре и несколько французских министров, всего 200 человек, в том числе графиня Греффюль [223] Графиня Элизабет Греффюль (1860–1952) — франко-бельгийская аристократка, хозяйка одного из модных салонов. и с полдюжины других женщин. Председательствовал Пишон; он произнес превосходную речь. Некий мистер Смит также выступил на беглом и хорошем французском языке и по-французски же подытожил то, о чем говорили Робертс и Ходж. Целью последних двух было напомнить о наших достижениях. Они так превозносили нашу помощь, что мне стало неловко. Ходж говорил искренне. У него внешность типичного британского рабочего; он выглядел убедительнее, чем Робертс. Его приняли очень тепло.

Из Шампани и с севера Франции по-прежнему приходят хорошие и ободряющие новости, но победы даются с трудом и ценой больших жертв. В Дарданеллах мы топчемся на месте. Скорее всего, мы отправимся в Салоники, но попадем ли мы туда вовремя, чтобы запугать Фердинанда и он сохранил нейтралитет? Балканские правители чертовски тщеславны, амбициозны, любят интриговать, и у них очень прочные семейные симпатии и антипатии. Свои личные интересы они ставят прежде интересов своих стран, уроженцами которых почти никто из них не является.

Альбер Тома, социалист, заместитель государственного секретаря по производству боеприпасов и военного снаряжения, едет в Лондон с французским техником-артиллеристом на встречу с Ллойд Джорджем. Надеюсь, ему удастся убедить Ллойд Джорджа извлечь выгоду из печального опыта с взрывающимися орудиями во французской армии и ввести реформы в производстве снарядов, которые принесли здесь такие хорошие плоды. Наши орудия взрываются по тем же причинам, по которым они в прошлом взрывались у французов, а именно: мы упорно производим литые, а не кованые снаряды. Несколько человек, посланных из Англии навести справки, все поняли, но им не удалось переубедить руководство по возвращении. Британские советники Ллойд Джорджа отговорили его производить реформу по французскому образцу; некоторые из них заинтересованы в старой системе и в возвращении после войны к прежней работе причинили бы большой ущерб своему делу разоблачением бессовестных прибылей, которые получают изготовители военного снаряжения. Мы платим по 16 шиллингов за взрыватель, в то время как здесь такие же можно изготовить за 2 франка.

Ходж сказал, что Томасу, члену парламента, не удастся организовать забастовку железнодорожников, если правительство, то есть Асквит и Китченер, объявят, что воинская повинность необходима для того, чтобы довести войну до победного конца. По словам Ходжа, в данном вопросе народ полностью доверяет Асквиту и Китченеру. Значит, другим министрам народ не доверяет. В своей речи Ходж обличал любителей «помахать кулаками после драки» — генералов, адмиралов, дипломатов, а также некоторых газетных критиков. Однако, если бы не разоблачения «Дейли мейл» и «Таймс» о нехватке бризантных снарядов, просьбы французов и их офицеров остались бы незамеченными и не создали бы Министерство военного снаряжения, при котором положение стало устойчивее.

30 сентября 1915 г. Военное министерство снова продемонстрировало, как не нужно поступать. Полевые бинокли здесь производят только предприятия, получившие особую лицензию. Но отдельные изготовители, заключившие контракты с военным министерством, раздают лицензии на поставки товара, которым они выгодно торгуют в Англии. Французское правительство покупает полевые бинокли по 90 франков за штуку. Изготовители берут с правительства Великобритании за такой же бинокль 160 франков. Еще один пример — сталь для снарядов. Оказалось, что некоторые партии стали, поставляемые на заводы Крёзо, бракованные. Их отправили назад, и эту сталь купило британское правительство по 19 фунтов за тонну. Если бы сталь купили заводы Крёзо, они заплатили бы 11 фунтов за тонну. Нашим военным и даже штатским как будто нравится, когда их грабят во время войны.