Карел Рихтер - Его звали Отакар

Обе колонны, преодолев более чем тридцать километров, во второй половине дня вышли в указанный район, не встретив противника. Бойцы знали, что благодарить за это надо гвардейцев Билютина из 78-го полка, которые сдерживали напор немецкой танковой дивизии всего в двенадцати километрах от реки Мжи.

Чехословацкие бойцы могли беспрепятственно занять оборону и приготовиться к бою. Встреча во время марша с немецкой танковой колонной на открытой местности, хотя такая возможность и бралась во внимание, не обещала батальону ничего хорошего.

Роты временно разместились на левом берегу. Левый фланг обороны упирался в низенькие домики деревушки Артюховка. Бойцы тут же принялись рыть окопы. Им пришлось изрядно попотеть: хотя земля на берегу реки была и песчаной, зимой она глубоко промерзла. Кирки и саперные лопатки отскакивали от нее как от камня. Орудийный грохот, доносившийся сюда, как звуки далекой грозы, будоражил их нервы. Командиры выставили боевое охранение. Перед батальоном, причудливо изгибаясь, вьется река, затянутая рыхлым весенним льдом. За ней сквозь туман проступают соломенные и жестяные крыши домов. Отчетливо видна белая колокольня и серый купол церкви. Это Соколово.

Полковник Свобода со своим заместителем надпоручиком Ломским и надпоручиком Рытиржем, начальником штаба, изучают местность. Все в белых дубленках и шапках-ушанках, с планшетами.

Полковник внимательно рассматривает в бинокль деревню на противоположном берегу, размышляя вслух: «Деревня растянута вдоль берега реки на добрых пять-семь километров, за ней начинаются лесистые холмы. С той стороны противник легко приблизится к нашим позициям, и если мы позволим ему обосноваться в Соколове, то он будет хорошо контролировать всю нашу оборону. А так как мы не можем равномерно распределить наши силы по всему участку обороны, то он быстро установит наши самые слабые места и ударит именно там».

— Понятно, — согласно кивает головой надпоручик Ломский. — Мы должны выдвинуть оборону за реку.

— Занять Соколово, — повторяет полковник, — и создать там противотанковый узел.

Решение, конечно, правильное. Таким способом они создадут своеобразный ледолом, напоровшись на который, провалится первая атака противника.

Командир садится в машину и едет в Змиев, где находится командный пункт 25-й гвардейской стрелковой дивизии. Прибыв туда, он докладывает молодому генералу Шафаренко, что 1-й отдельный чехословацкий батальон занял порученный ему участок обороны. Подойдя к карте, полковник Свобода объясняет командиру дивизии, которому подчинен батальон, свое решение выдвинуть оборону за реку Мжу.

— Хорошо, я с вами согласен. Противник, очевидно, будет атаковать с юга. В таком случае Соколово окажется главным звеном обороны на вашем участке.

Он снова напомнил полковнику главную задачу батальона — не пропустить к Харькову ни одного танка, — и обещал чехословацкому полковнику прислать средства усиления: артиллерию и саперов. На прощание они крепко пожали друг другу руки.

Возвратившись в расположение батальона, полковник Свобода приказал созвать всех командиров рот и взводов в приземистое кирпичное здание школы, где временно расположился штаб батальона.

Собранные командиры напряженно ожидают боевой приказ. Керосиновая лампа освещает стол с картой, над которой склоняется полковник Свобода:

— Перед нами обороняется 78-й гвардейский стрелковый полк. Как мне стало известно, один из его взводов под командованием лейтенанта Широнина не пропустил противника к важному железнодорожному переезду, хотя и был атакован большим количеством танков. Из двадцати пяти человек восемнадцать погибли, остальные были ранены. Я думаю, что героизм советских гвардейцев будет для нас примером в предстоящих боях. Мы, таким образом, получаем время на подготовку прочной обороны. Она будет иметь форму треугольника, обращенного одной из своих вершин в сторону противника. Я решил создать три ротные оборонительные позиции: в Артюховке, а Миргороде и самую главную — за рекой, в Соколове.

Надпоручик Ярош поднял руку.

— Вам что-нибудь неясно, надпоручик Ярош? — спрашивает полковник.

— Пан полковник, — решительным тоном произнес надпоручик, — я прошу, чтобы оборона Соколова была поручена моей роте.

Полковник улыбнулся:

— Я рад, что ты этого хочешь. Я уже думал об этом. Самая трудная задача в батальоне всегда дается первой роте. Итак, Соколово обороняет первая рота, усиленная одним взводом станковых пулеметов, минометным взводом, двумя отделениями саперов, тремя отделениями автоматчиков, одним взводом противотанковых ружей, взводом противотанковых пушек и одним пехотным взводом. Слева от нас обороняются семьдесят третий и восемьдесят первый гвардейские полки двадцать пятой гвардейской стрелковой дивизии. Справа мы должны взаимодействовать с семнадцатой бригадой НКВД.

Командиры внимательно слушали, делали в блокнотах необходимые пометки.

— Артюховку обороняет вторая рота надпоручика Кудлича, усиленная взводом автоматчиков, взводом станковых пулеметов, минометным взводом и полувзводом противотанковых ружей. Населенный пункт Тимченков на правом фланге обороняют два взвода третьей роты надпоручика Янко, усиленные одним взводом станковых пулеметов. В соседнем Миргороде займет оборону батальонный резерв, который создаст один взвод третьей роты с полувзводом противотанковых ружей и двумя сорокапятимиллиметровыми пушками, выделенными нам шестьдесят второй гвардейской дивизией. Противотанковый резерв силой полувзвода противотанковых ружей на автомобилях с двумя противотанковыми пушками в любой момент должен быть готов помочь отразить атаку противника на любом фланге. Командный пункт батальона будет находиться пока что здесь, в Миргороде… Вопросы? Вопросов нет. В таком случае приступайте к выполнению приказа! При любых обстоятельствах помните о данной принятой вами присяге и храните честь чехословацкой армии. Можете идти.

В помещении стало шумно. Командиры надевают шинели, шапки и поспешно расходятся. Надпоручик Ломский обнял за плечи высокого, статного Яроша и ростом поменьше, но широкоплечего и энергичного Кудлича. Из толпы офицеров к ним подошел маленький Янко.

— Ну что, ребята, — говорит Ломский взволнованно, — ни пуха ни пера! Наступил наш черед… Мы рвались на фронт и подводить просто не имеем права!..

— Не бойся, Богоуш! — сказал Ярош. Потом повернулся к Кудличу: — Гонза, я оставляю тебе фотоаппарат и кое-какие вещи… На всякий случай. Кто знает…