Карел Рихтер - Его звали Отакар

Она не знала, что помогла одному из тех, которые должны были на своих машинах прорваться в Соколово. Но этому не суждено было произойти. Первый танк, въехавший на лед реки, провалился и застрял. Река, таким образом, стала непроходимой для танков.

Ярош не знает об этом. У него нет связи со штабом. Он не знает о решении оставить Соколово, защитники которого выполнили свою задачу, и отойти за реку, которая теперь стала естественной преградой и для немецких танков. Неожиданное потепление сделало свое дело. Но радиостанция в Соколове молчит, телефонная связь прервана.

Ярош приказал всем отойти к церкви и занять круговую оборону. Связные помчались во взвод, остатки которого постепенно начинают стягиваться к церкви.

Как только началась атака немцев и на перевязочный пункт стали поступать раненые, окровавленные бойцы, у молоденькой Дануты затряслись колени и руки. Прошло некоторое время, прежде чем она успокоилась. Затем прибежал связной от Яроша:

— Перевязочный пункт перенести в церковь!

— Поторапливайтесь, девчата, — подгоняет санитарок доктор.

Данута вышла из дома, служившего перевязочным пунктом. Пока девушка лихорадочно перевязывала раненых, бой как бы отступил для нее на второй план. Теперь она буквально ужаснулась от гремевших повсюду выстрелов; немцы были отсюда совсем близко, девушка отчетливо различала их фигуры. Испуганная, она бросилась бегом к церкви. До нее донесся чей-то знакомый голос:

— Данута!

У церкви стрельба сильнее всего. Свист пуль, разрывы снарядов. То и дело пространство прочерчивают трассирующие пули, летят куски битого кирпича и штукатурка. Перед церковью, будто скульптурное изваяние, стоит Ярош и спокойно твердым громким голосом отдает приказы. Через боковые двери она вбежала в церковь. Там лежало множество раненых, некоторые из них стонали, причитали. Дрожащими руками она стала вместе с другими санитарками их перевязывать. На глаза ей попался раненый Сохор. А вот прибежал командир второго взвода ротмистр Франтишек Немец с ужасной, сильно кровоточащей раной на шее. И доктор и все санитарки лихорадочно работают. Часто трудно бывает определить, кто первым нуждается в медицинской помощи. Девушки потеряли представление о времени.

Неожиданно по ступенькам вниз с колокольни словно ураган проносится надпоручик Ярош. Он без шапки. Доктор заметил рану на его лбу. Он схватил командира за руку, хочет перевязать его рану. Но Ярош вырвался и выскочил наружу. Через минуту он возвращается и летит, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, наверх. Через мгновение он уже снова внизу, в его руке автомат. Доктор прослеживает взглядом, как надпоручик исчезает в приоткрытых дверях. Он, конечно, не знает, что видит его в последний раз.

Антонин Корима со своим отделением автоматчиков долго держался, укрывшись за домами на краю деревни. Пепик Черны, которого он послал с сообщением к четаржу Швайке, вскоре вернулся и доложил, что позади них немцы. Путь к церкви отрезан. Отделение стало пробиваться к центру села. Дома в огне, всюду черный дым, от которого режет в глазах, неослабевающая стрельба. Неожиданно Корима наскочил на немцев. Они шли толпой, одетые в короткие черные танкистские куртки, с пилотками на головах. Кто-то из них крикнул ему: «Hände hoch!». Он выпустил очередь из автомата и бросился бежать. Ему все же удалось добраться до церкви. Из окна ее свесилось чье-то безжизненное тело. Перед церковью, недалеко от дома священника, он увидел Яроша, стоящего в мелком окопе и организующего оборону.

Воин Деметр Богачек прибыл к Ярошу от своего командира с левого фланга обороны за приказом. На оборонявшихся наваливались танки, а уничтожить их было нечем. Богачек подбежал к церкви в тот момент, когда надпоручик на кого-то кричал, размахивая руками. Богачек представился и доложил, что происходит на левом фланге. Ярош поставил ногу на ступеньку перед входом в церковь и написал, положив на колено листок, несколько строчек для командира взвода. Вокруг свистели пули и рвались мины. Богачек испуганно оглядывался по сторонам.

— Пан надпоручик, пойдемте лучше в церковь, здесь в нас могут попасть пуля или осколок.

— Слушайте, Богачек, если нам с вами суждено погибнуть, то какая разница, где это произойдет?

Фашистские танки ползут между горящими соколовскими избами, стволы их выплевывают снаряды, а огнеметы поджигают то, что еще не успело загореться. Стальных чудовищ уже не так много, но все же еще достаточно. Создается впечатление, что фрицы вознамерились захватить сегодня как можно больше, боясь, что завтра захватить им это уже не удастся.

Автоматным и пулеметным очередям, вою снарядов и мин, грохоту разрывов, кажется, не будет конца. Соколово объято пламенем. Танки с бело-черными крестами с кучками пехоты позади приступили к штурму церкви и небольшого пространства вокруг нее, атакуя с нескольких направлений.

Сквозь огонь и град осколков бежит к противотанковому ружью заместитель Яроша, надпоручик Лом. Он оттаскивает убитого бронебойщика, прицеливается и чуть дрожащим пальцем нажимает на спусковой крючок. Попадание! Танк подбит! По телу его разливается чувство ликования. В стороне от горящей машины показалось новое стальное чудовище. Лом снова прицеливается, но выстрелить уже не успевает. Пулеметная очередь прошила его грудь.

— Они атакуют нас! — кричит Ярошу ротмистр Перны на маленькой площадке перед часовней. — Танки подходят к церкви! — И правда, за ближайшими домами отчетливо слышен рев машин и грохот гусениц.

— Сволочи, — успокаивает сам себя Ярош, — пусть идут. — Он поправил автомат и добавил: — Будем защищаться. — На его запыленном лице подсыхают струйки крови, морщины от носа к уголкам рта стали глубже от неимоверной усталости, но глаза, его глаза сверкают той одержимостью, которая свойственна людям, полностью осознавшим свою участь. Он не думает о спасении. «Не отступлю, — твердит он мысленно, стискивая зубы. — Не отступлю!»

— Сколько у нас здесь противотанковых ружей? — метнул он взгляд на Перны.

— Одно.

Он покачал головой и грустно улыбнулся.

— Ничего…

Между домами показалось тупое рыло черного немецкого танка с длинным стволом пушки. Перны соскочил со ступенек в окоп и открыл огонь по немецким автоматчикам.

Краем глаза он заметил, как Ярош отстегивает с ремня связку гранат и размахивается для броска. Гусеницы танка заскрежетали, прозвучала пулеметная очередь. Надпоручик приподнялся всем телом и медленно опустился на черный притоптанный снег. Водитель танка прибавил газу, и тут раздался взрыв связки гранат. Оглушенного ротмистра Перны засыпало кусками глины…