Раиса Мессер - Жизнь и книги Льва Канторовича

Автору было 24 года, когда он писал этот рассказ, раскрывавший внутренний мир человека много старше его. Он не хотел говорить только о своем поколении, лишь от его имени.

Уже первые книги о границе показали, что Канторович стремился изучить все аспекты пограничной жизни, уви­деть разные участки границы, познакомиться со всеми службами. В иллюстрациях к книге «Пост номер девять» на многих страницах Канторович изобразил служебных собак. Здесь рисунки в тексте и на целую полосу, собаки в различных позах, означающих то или иное их настрое­ние. Уже по этим рисункам видно, как изучал он труд проводников розыскных собак на заставах, как полюбил сам четвероногих друзей человека. Рассказы «Чарли», «Трус», «Внук Цезаря» (последний — по существу, ма­ленькая повесть)—это остросюжетные истории о погра­ничных собаках. Они всегда подчинены у писателя рас­крытию души человека, пограничника. Пограничника учат понимать индивидуальные особенности своего дру­га, собачью душу. И в питомнике, где собак воспитывают, и на самой границе они не служат, а работают. Обуче­ние их — дело творческое. Происходит не только закре­пление рефлекторных навыков, но и своеобразное воспи­тание.

Нужно не только терпение, но и вдохновение, нужны любовь и сочувствие. В рисунках Канторовича все это проявилось. «Братьев наших меньших» он изображает с большим пониманием их настроений, знает их повадки. Достаточно назвать главы повести «Внук Цезаря» (их двадцать две), чтобы представить себе, как подробно рас­сказывает писатель о судьбе одной пограничной собаки: «Рождение» ... «Так разговаривают щенки» ... «Юкон бежит по лесу» ... «Альма» ... «Конец Юкона». В главке о «собачьем языке» даны шесть рисунков, тут писатель уступает художнику, текст скорее поясняющий: «Уши прижаты к затылку, шерсть на загривке встала дыбом. Нос сморщен, верхняя губа приподнялась, приоткрывая мелкие частые зубы. Щенок пригибается к полу и рычит глухим хрипловатым баском. Эго значит: «Не подходи!.. Я буду драться». Такого не напишешь (и не нарисуешь), не увидев многократно, позировать щенок не будет. Кан­торович не только все это видел, он вместе с погранич­никами проходил науку воспитания.

Оказывается, собаки имеют характер, с ними разгова­ривают, как с людьми. Советуются. Собака здесь не за­бава, не украшение. Она труженица, и нужно добиться от нее высокой квалификации. Описывая такие сцены, молодой писатель достигал интересного психологического эффекта. Усвоение привычек, интонаций, создание тех или иных настроений оказывается взаимным процессом. Собака и пограничник чувствуют друг друга. Общность создается волей человека, управляющего инстинктом жи­вотного. В процессе обучения проявляются черты харак­тера человека. Павел Сизых любил животных с детства. Он крестьянский парень, пас коров и овец. Он не слу­чайно попал в питомник. И когда его упрекают в том, что он очень уж нежен с собаками, он отвечает: «Това­рищ начальник, с собакой нужно обращаться то сурово и строго, то ласково, то укоризненно».

Они живут рядом, у них одно дело, и при отъезде на границу вместе получают звание. Теперь проводник и розыскная собака будут служить вместе. Прощаясь, на­чальник питомника так и говорит: «Мне грустно расста­ваться с вами». Даже его оговорка характерна:

«Щенка прикомандировываю к вам. Вернее, вас прикомандировываю к щенку...» Он говорит: «Вы оба были лучшими воспитанниками школы. Я уверен, вы оба поддержите честь питомника на границе». После совместного герои­ческого подвига Павел Сизых и его Юкон решением командования занесены в Книгу почета. Так гласит приказ.

Интересно в психологическом плане поведение Юкона при поимке нарушителя. В двух главках («Юкон бежит по следу» и «Бой») рассказано о схватке Юкона с пу­щенной через границу вражеской собакой, у которой в ошейнике были зашиты документы. Схватка описана так, будто дерутся люди. Юкон с каждой минутой «постигал тактику боя», «угадывал правильный прием», «изнурял короткими атаками», «ни на секунду не давал опомниться и заставлял непрерывно вертеться, прыгать и изворачи­ваться». Есть в этом произведении и стремление заинте­ресовать читателя, увлечь его генеалогией Юкона. Как будто самих описанных событий недостаточно для увле­кательного повествования. Юкон оказывается не просто внуком Цезаря, привезенного из немецкого питомника, но еще и правнуком Ганнибала, которого убил в роковой схватке...

В финальной сцене, погибая в последнем сражении с нарушителем, Юкон до конца не отпускает его. Когда проводник подбегает к Юкону, тот успевает лизнуть его руку.

О проводниках собак, их уме, выдержке, нежности, верности — эти «собачьи» рассказы. О том, как, воспи­тывая собаку, пограничник воспитывает самого себя. О том, что иногда его судьба, решение остаться на сверх­срочную службу зависит от внутренней невозможности покинуть друга-собаку.

Все это означает не что иное как привязанность и лю­бовь к своему делу, как своеобразное проявление роман­тического восприятия своей профессии.

Писатель стремился к простой фразе, к точности.

Он, конечно, помнил опре­деленные литературные образцы, но главным здесь была полемичность, бо­язнь слащавой интонации, «липкого сиропа». Из ко­ротких обрывистых фраз возникала порой графически четкая картина: «И снег пошел через минут десять. Сначала падали большие мед­ленные хлопья. Потом ветер закрутил, запутал. Снеж­ный вихрь белой пеленой заволок небо. Все стало белым. Вместо мягких хлопьев пошла мелкая колючая крупа. Ветер подымал снег со льда и кидал вниз. Лошади фыр­кали и мотали головами» («Белая тройка»). Еще более подчеркнута эта манера в рассказе «Лыжный след». Стре­мясь разнообразить приемы повествования, писатель во «Внуке Цезаря» приводит два письма, стилистически разнородных. В письме Сизых — сочетание наивности с восторженностью, любовью к природе, разговорная инто­нация, у начальника питомника — несколько возвышен­ный, даже назидательный стиль («Вы уходите в граж­данскую жизнь с новыми знаниями, с новым умением работать, с настоящей высокой квалификацией»).

Простота первых пограничных рассказов была кажу­щейся, она отражала поиск наиболее органичной формы, внутренне отвечавшей романтической сущности избран­ных писателем героев. То была романтика не риториче­ская, без восклицаний, романтика трудного, ответственно­го дела. Характер Павла Сизых проявляется в деле, в тональности его письма начальнику питомника («Много­уважаемый» — слишком торжественно. «Дорогой» — слиш­ком фамильярно»). Конечно, мы знаем не много о про­шлом Павла, сам он говорит, что после ухода на граж­данку будет первым парнем на деревне. Но пока весь мир ограничен для него этим питомником, Юконом, ра­ботой. О Цезаре, его родословной, его подруге Альме рассказано куда больше, чем о самом проводнике. И дело здесь даже не в количестве страниц.