Раиса Мессер - Жизнь и книги Льва Канторовича

Конечно, Лев Владимирович с интересом, трепетно воспринимал эту связь с читателем. Но не менее важ­ной была для него поддержка в писательской среде. Од­ним из первых, к кому он принес свои пограничные рас­сказы, стал писатель Михаил Слонимский, который тоже написал несколько произведений о пограничниках. О сво­их встречах с Канторовичем, об отношении к его расска­зам он дважды (в 1946 и 1949 годах) писал в своих ста­тьях-воспоминаниях — сначала в предисловии к сборнику Л. Канторовича «Граница», а затем в книге «За Со­ветскую Родину», посвященной памяти писателей-ленинградцев, погибших на войне. Поскольку критическая ли­тература о Льве Канторовиче очень невелика, а отзыв М. Слонимского наиболее полно и глубоко оценивает природу таланта писателя-пограничника, позволим себе привести большую выдержку из него: «Путешественник по Арктике писал о битвах пограничников с басмачами в азиатских жарких песках, которые, оказывается, были из­вестны ему лучше, чем северные льды. Короткая, сухо­ватая, резкая фраза, штриховой рисунок простейшего сюжета — все способно было оттолкнуть невнимательного читателя чрезмерной своей жесткостью. Однако всякий, любящий литературу и жизнь, мог усмотреть в подтек­сте этих первых произведений молодого писателя еще недостаточно проявленную глубину и разнообразие жиз­ненного опыта, а в сухости языка — нечто задорное, на­рочитое, вызывающее на бой. Здесь были сознательные, упорные поиски наилучших средств для изображения не­крикливой отваги, скромного самоотвержения, действен­ного устремления к новым и новым подвигам. А если лучшие слова еще не найдены, то лучше недосказать, остаться на первое время непонятым, чем взять уже готовый штамп или допустить фальшь. Внимательно вчи­тавшись в эти первые опыты молодого начинающего писателя, можно было разгадать очень целомудренный характер автора, старающегося самые свои глубокие чувства выражать с предельной простотой». Михаил Сло­нимский не знал письма Канторовича пограничникам, которым открывается эта глава, по опытный писатель точно уловил главное. В этих рассказах могли быть сла­бости, но не фальшь. Канторович недаром говорил, что у него не будет «слащавости и вранья».

Статья М. Слонимского — наиболее развернутая оцен­ка писательской сущности Канторовича, его манеры, стиля, связанных с самой личностью. «Характер погра­ничной службы во многом продиктовал этому писателю, в середине тридцатых годов ставшему командиром по­граничных войск, его внешне суховатый, лишенный ка­ких бы то ни было орнаментов стиль. Канторович, как это подсказывала ему жизнь, стремился в действии пе­редать чувства и мысли своих романтических, неболтли­вых героев. Это удавалось ему все лучше и лучше. Все ясней и рельефней выступал в его произведениях основ­ной герой, выражающий и его, автора, личность, — совет­ский человек, борющийся с врагами социалистического государства...»

В статье верно сказано и о характере зависимости от Хемингуэя, чье творчество Л . Канторович ставил очень высоко. Не просто влияние Хемингуэя, сам материал оп­ределял особенности стилистической манеры писателя. Н e только отражение многочисленных поездок по грани­цам, но глубокое понимание времени — для нашей стра­ны предвоенного — вот что такое книги Канторовича. По­иск, начатый Канторовичем в его первых двух книжках о границе, продолжался всю последующую творческую жизнь, если говорить точно — семь предвоенных лет на­пряженного труда. Книги выходили каждый год, ни од­ну из них нельзя считать переизданием: в каждой большая часть произведении была новой. Все время шло об­новление материала, взгляд писателя углублялся.

Этот материал стал жизнью писателя, отражал его непосредственное участие в событиях, хотя о себе автор предпочитал не говорить. Помимо всего эти книги — цепь автобиографических свидетельств. По ним можно точно определить, когда он был в Средней Азии, когда в Бело­руссии, в Карелии, на Западной Украине. Он всегда был в самой гуще событий. И, будучи сам пограничником, мог писать от их имени, выражая их чувства. Он стал их любимым писателем, они были его любимыми ге­роями.

В 1936 году вышла в свет книга, для которой Л. Кан­торович ничего не писал и не рисовал. Тем не менее к его биографии она имеет прямое отношение. На супер­обложке было напечатано — «Лучшие люди ленинград­ского комсомола». В книге помещены сорок девять фотографий и столько же небольших заметок о молодых ленинградцах, удостоенных правительственных наград. Рабочие, пограничники, ученые, полярники, спортсме­ны. ..

В предисловии говорилось: эти особенности не только гордость ленинградской организации, но и гордость всего ленинского комсомола. Перелистаем ставшее уникаль­ным издание.

Страница 16. Михаил Андреев, 22-летний бригадир судостроительного завода, награжденный орденом Ле­нина за участие в выпуске новой траулерной машины.

Страница 30. Иван Громов, мастер чугунолитейного цеха завода «Большевик». Орден Ленина.

Страница 34. Летчик Николай Евдокимов. «Ему все­ го 27 лет, из которых пять лет посвящены освоению воздуха. За его плечами 240 прыжков с парашютом. Он пры­гал в дождь, в пургу, ночью, из «штопора»...» Орден Ленина.

Страница 44. Сергей Попов. Старшина группы элек­ триков подводной лодки. Орден Ленина...

Справки были краткими, как и биографии комсомоль­ цев , но предстояла схватка с фашизмом. Пока же они трудились, служили в армии и охраняли границу, делали первые научные открытия, участвовали в экспедициях.

Среди героев книги молодой ученый Илья Усыскин, погибший при катастрофе стратостата «Осоавиахим-1» в 1934 году», участники пешего перехода Ленинград — Ха­баровск, челюскинцы.

На страницах 62—63 разворот книги посвящен Льву Канторовичу. Орден Трудового Красного Знамени изображен на фоне арктических льдов, через которые, освещенный светом северного сияния, пробивается ледо­кол. Под этим рисунком текст, а на соседней странице большой портрет Канторовича с орденом на лацкане пид­жака. Чуть наклоненная голова, шевелюра черных волос, внимательный взгляд карих глаз. Книгу составляли ра­ботники «Смены», они хорошо знали жизнь своего това­рища. Справка подробная, эмоциональная. Вот выдержки из нее.

«По следам замечательных исследователей Амунд­сена, Норденшельда, Вилькицкого двигался «Сибиряков». В нижней каюте его один из самых молодых участников экспедиции — культпроп комсомольской ячейки Лев Кан­торович — оформляет очередной номер сатирической стен­газеты «Ледовый крокодил»... Художник, карикатурист, инициатор веселья на ледоколе — таким знали Канторо­вича товарищи. Но в жуткие ночи, когда зажатый льдами «Сибиряков» потерпел ряд аварий, его увидели другим.