Джеймс Брендон - Зигги Стардаст и я

Мама поворачивает голову, улыбается и говорит: «Все в порядке, жучок».

Да. Со мной все в порядке.

Прихватываю альбом и проигрыватель, на всякий случай еще раз вытираю глаза. Когда выхожу обратно в комнату, Уэб сидит в кресле-мешке, держа в руках мой магнитофон.

– Привет, – говорит он.

– Привет.

Тащу проигрыватель через комнату.

– А откуда ты только что вышел?

– Из чулана. Там есть такая маленькая комнатка… – И застываю на месте. О. Боже. Мой…

– Круто. Покажешь?

– Нет! В смысле… извини… О ней никто не знает… в смысле… когда-нибудь… может быть…

– Все хорошо, приятель. Твою тайну от меня никто не узнает…

Мы смотрим друг на друга и улыбаемся.

– Слушай, это круто, – говорит он. – Ты им пользуешься? – Уэб щелкает кнопками магнитофона, крутит в пальцах микрофон.

– Постоянно.

Сейчас к месту придется только один альбом: достаю его из конверта и ставлю на опорный диск проигрывателя. Поднимаю звукосниматель, завожу его над пластинкой: статический белый шум, ровное чш-чш-чш барабанов, стрррррумм гитары… аххх ! Зигги. Никогда не подведет.

– Превосходная песня, – говорит он. – Проклятье, ты был прав насчет его голоса. Он словно с другой планеты.

– Это история самого Зигги, – говорю я, барабаня по воздуху пальцами.

– Правда?

– Угу. Он пришел со звезд, чтобы спасти всех потерянных в этом мире, а потом они забрали у него так много, что разорили его душу, и Зигги стал частицами звездной пыли, вечно парящими в небе.

– Потрясно.

– Ага. Он определенно мой мессия…

Проклятье! Опять…

– Точняк, приятель. Хочешь, сейчас что-нибудь запишем?

– В смысле?

– На твой магнитофон.

– Правда?

– Ага, это будет здорово.

– Ну… наверное. Если хочешь. Возьми там на столе кассету.

Соскальзываю на пол, сажусь рядом с ним. Мы ложимся на животы, опираясь на локти, лицом друг к другу. Одновременно нажимаю кнопки воспроизведения и записи:

– Проба. Раз, два, три. Всем привет. Это Джонатан Коллинз, я веду для вас прямой репортаж с Луны. Я здесь с… представьтесь, пожалуйста, сэр!

– Уэб.

– Говорите в микрофон, пожалуйста.

– А-а… УЭБ!

– Эй, не так близко!

– Извини… Уэб Астронавт.

– Уже лучше. Ладно. Итак, мистер Астронавт, что привело вас сегодня на Луну?

– Я пришел сюда, чтобы кое-что найти.

– Хорошо, и что же вы…

– И убраться подальше от всех людей на Земле.

– Почему вам захотелось это сделать, мистер Астронавт?.. Ты чего смеешься?

– Да так, странно это.

– Ты сам хотел записаться!

– Ладно, ладно.

– Итак, мистер Астронавт. Почему вы захотели убраться подальше от всех людей?

– Потому, приятель, что там, внизу, все ГРЕБАНЫЕ…

– Уэб, не выражайся! И не так близко к микрофону, это искажает звук.

– Извини. Но это правда.

– Почему вы так говорите, мистер Астронавт?

– Потому что люди – они такие. Они все неправильно поняли. Они думают, что творят добро войнами, невежеством, дискриминацией и всем прочим. Но на самом деле убивают этим Землю.

– Да.

– Вот почему я здесь. На Луне. Здесь безопасно и тихо, мистер Коллинз.

– Действительно.

– Никто нас не побеспокоит, никто не навредит. Есть только мы.

– Только мы…

– На Луне…

– На Луне… вместе… где нет ничего сломанного…

– И мы летим к звездам, как твой Зигги…

– И преодолеваем время и пространство, чтобы добраться сюда, как делает Pink Floyd в «The Dark Side of the Moon»…

– И все, что нам остается, – это Сейчас.

– Эй, это же цитата для нашего доклада! – восклицаю я.

– Ага! Мы можем сделать его на Луне!

– С музыкой!

– Ага!

– Клянусь, мне кажется, мы только что сообразили, как выполнить задание, мистер Астронавт!

– Хорошо. Теперь, когда дело сделано, а мы все еще на Луне, вы должны ответить мне на один глубокий и личный вопрос о вашем детстве, мистер Коллинз.

– Э-э, погодите-ка, я думал, что это я репортер…

– Фруктовый лед с каким вкусом вы больше всего любите?

– ХА!

– Не так близко к микрофону…

– Точно… Это легкий вопрос. «Бомб-Поп». А вы?

– О, безусловно, это «Пушап-Поп». Весь такой апельсиновый.

– Вкусный…

– Ага…

Мы какое-то время молчим, по-прежнему лежа лицом друг к другу.

– Мне нравится быть с вами на Луне, мистер Астронавт, – шепчу я.

– Мы можем прилетать сюда, когда захотим, Джонатан.

– Мы можем остаться здесь навсегда.

– Я бы с большим удовольствием, – тихо говорит он.

– Ты бы остался?

– Да… остался бы…

– …я тоже…

Он берет меня за руку, водит пальцем по линиям ладони. Жалящее ощущение, но я его игнорирую.

– И, может быть, когда-нибудь настанет день, когда нам не придется проделывать такой путь, чтобы оказаться в безопасности, понимаешь? Может, однажды мы сможем остаться… здесь, внизу… понимаешь?

– Может… однажды…

– Да…

– Да…

– Итак… Уэб Астронавт… вы нашли то, что искали?

– Да, Джонатан. Думаю, нашел.

Это было записано несколько часов назад. И вот я снова здесь. Один. Лежу на кровати, уставившись на светящийся лунный плакат, который больше не светится, вертя в пальцах его значок. (Он слетел, когда Уэб прыгал вниз по лестнице, собираясь уходить.) Думаю приколоть его в чулане рядом с запиской Уэба. Чтобы он был в безопасности. На какое-то время.

Перематываю снова и снова проигрываю запись, слушая его голос, слушая свой голос, слушая нас… вместе… в воображаемом мире, который реальнее, чем все, что я когда-либо чувствовал раньше…

Как может чувство быть таким плохим, если мне от него так хорошо?

Не знаю…

Закрываю глаза, по-прежнему ощущая мягкость его ладони, переплетенной с моей.

2 июня 1973 года, суббота

На следующее утро церковь отменяется.

Старла «слишком занята докладом и всякими делами, связанными с концом учебного года и всем остальным. Пожалуйста, не надо меня ненавидеть, ладно?». «Да как бы я смог?» — сказал я.

В любом случае вчерашний вечер занимает все мои мысли, поэтому сажусь на Стингреймобиль – второе после церкви удовольствие в Крев-Кёр субботним утром – и позволяю ветру выдувать из меня мысленити . Проношусь по кварталам, петляю между мальчишками, играющими в бейсбол на улице. Запах свежескошенной травы дразнит ноздри. Исчезаю в лучах солнца, и никто меня не видит.

Жму, жму, жму на педали, пытаясь управлять бесконечными мыслями о том, как мы с Уэбом были на Луне. Да, это было на самом деле. Да, это случилось. И да, это ужасно нехорошо. Тебе следовало бы быть умнее, Коллинз. Мы можем только дружить. Друзья держатся за руки. Это нормально. Посмотри на Старлу. Ты все время держишь ее за руки, и это нормально… но… то, как он держал тебя за руку, было совсем по-другому. Осторожно. Даже бережно. Я не… нет. Тебе нельзя. Ты не должен…