Филип Норман - Пол Маккартни. Биография

Майлз и Данбар рекрутировали для общего дела и других своих друзей и знакомых, в том числе вечно нищего поэта Пита Брауна, который потом будет писать тексты для супергруппы Cream , и некоего валлийца, известного только как Таффи, который утверждал, что подрабатывает водителем на ограблениях банков. Таффи получил в свое полное распоряжение маккартниевский «астон мартин» и мог бы стоить Полу целое состояние за одни только превышения скорости, однако полиция, узнав имя владельца автомобиля, каждый раз отказывалась его штрафовать. Пол позже выяснил, что за время поездки в аэропорт Хитроу, чтобы забрать Марианну Фейтфул, его остановили за скорость 128 миль в час на пути туда и за скорость 135 миль в час на пути обратно.

Партии книг, прибывшие до открытия магазина, складировали в подвале Эшеров на Уимпол-стрит — в помещении, повидавшем на своем веку многочисленные упражнения на блок-флейте под руководством Маргарет Эшер и многочисленные авторские обсуждения Леннона и Маккартни. Для Пола подвал стал своего рода частной библиотекой: поздно ночью он спускался из своей мансардной спальни и листал свежеотпечатанные тома, с всегдашней щепетильностью оставляя записку о том, что было им взято, чтобы стоимость удержали с его счета.

Среди отобранных им книг были, например, сборник стихов Эда Сандерса из Fugs под названием Peace Eye («Мирный глаз»), «Наркотики и сознание» Роберта С. де Роппа, а также биография Альфреда Жарри, французского драматурга XIX века, который написал первую в мире сюрреалистическую пьесу «Король Убю» и придумал философию «по ту сторону метафизики», названную им патафизикой. Пол усвоил философию Жарри не лучше, чем все остальные (патафизике давалось больше ста различных определений, одинаково туманных и многословных), однако прилагательное «патафизический» осталось в его словесной копилке, чтобы всплыть снова в строчке песни почти три года спустя, в совершенно другом контексте.

Пол в «Индике» занимался не только физическим трудом — ему также довелось применить свои графические таланты, которые в присутствии Джона всегда оставались под спудом. Он помогал с оформлением флаеров, распространявшихся перед торжественным открытием, а также разработал дизайн фирменной оберточной бумаги. «Он сидел над этим примерно двое суток, запершись у себя в комнате на Уимпол-стрит, — вспоминает Майлз. — Мы даже думали, что у него там поселилась поклонница».

В вечер открытия он примчался на своем «астоне» с двумя тысячами листов сверхтонкой бумаги, которую напечатали по его заказу, — на ней перекрещивающимися полосами, как на вновь вошедшем в моду британском флаге, были написаны название магазина, адрес и номер телефона. «Поражало, сколько старания и мысли он вложил в это дело, — говорит Майлз. — А ведь мог спокойно набросать общую идею и отдать печатникам, а те бы просто набрали все готовым шрифтом».

Вскоре британская пресса пронюхала про эти не приличествующие битлу новые занятия Пола, тем самым дав ему первому почувствовать на себе непонимание и насмешки, с которыми по тем же самым причинам много времени спустя столкнется Джон. Когда Лучано Берио, маэстро пленочных манипуляций, должен был давать в Лондоне редкий концерт, Пол отправился послушать его в Итальянский институт. Однако представление было безнадежно испорчено поведением фоторепортеров, которых Берио интересовал в самую последнюю очередь. Это оскорбление в адрес композитора рассердило Пола, как мало что в его звездной жизни. «Вам лишь бы все портить, — кричал он, глядя в щелкающие объективы. — Может быть, попробуете хоть что-нибудь создать для разнообразия?» На следующее утро саркастический заголовок в Daily Mail гласил: «ВОТ КАК БИТЛ ПРОВОДИТ СВОИ ВЕЧЕРА».

Однако не каждая вылазка в свет с друзьями-авангардистами была обязательно связана с каким-то высоколобым мероприятием. Однажды вечером, находясь в компании Майлза и Данбара, он прочитал, что Клифф Ричард выступает в «Ток оф зе Таун» — пошловатом новом заведении типа кабаре на месте старого театра «Хипподром» на Чаринг-Кросс-роуд. Клифф был ближайшим подобием британского ответа на Элвиса, когда Quarrymen еще бренчали скиффл на танцах, но с тех пор пережил весьма публичное обращение в христианство и музыкально всячески остепенился. «Пол решил, что нам обязательно надо поехать посмотреть на Клиффа, — вспоминает Майлз, — так что мы втроем загрузились в его „астон“ и помчались в Вест-Энд. Машину он просто оставил у театра, что, по-видимому, привык делать всегда, поскольку штрафов ему не выписывали.

Как только распорядители увидели, кто пришел, нас провели прямо за кулисы познакомиться с Клиффом. Снаружи гримерки Пол стал прикалываться над тем, что у того на двери приклеена звезда, типа: „Ого, парни, вы только посмотрите! Вот это, оказывается, все к чему!“ Клифф был не дурак и понимал, что мы туда приехали поприкалываться, но не стал обижаться, подыграл нам, и они с Полом вполне мило пообщались. Под конец стали что-то обсуждать насчет недвижимости».

Именно в тот момент вопрос недвижимости очень занимал Пола. Прожив три года постояльцем в мансардной комнате дома Эшеров, он наконец решил обзавестись собственным жильем, однако процесс оказался долгим и трудоемким.

Причиной было то, что с самого начала он твердо знал только одно: чего он не хочет. Ему было не нужно ни современное бунгало, раскрашенное в психоделические цвета, как у Джорджа, ни поместье «под Беверли-Хиллз» с пошлым именем («Солнечные высоты»), как у Ринго, и уж тем более не псевдотюдоровский особняк, как тот, в котором Джон обитал с женой Синтией и трехлетним сыном Джулианом и в котором, разъедаемый изнутри недовольством, все больше не находил себе места. Одним словом, Полу не хотелось осесть в еще одном уголке суррейского «маклерского пояса», который Брайан живо подыскал бы ему, как и остальным, в заботе о том, чтобы все его драгоценные «мальчики» не разбегались кто куда и оставались под его родительским присмотром. Пол предъявлял своему будущему жилищу трудновыполнимые требования: место должно было быть тихое и укрытое от глаз и в то же время на самом пороге «свингующего Лондона», чтобы иметь возможность держать свою «антенну» (как он это называл) постоянно настроенной на все новое в искусстве и культуре. И самое главное — его дом должен быть таким, чтобы его ни в коем случае не стали считать типичным приобретением недавно разбогатевшей поп-звезды.

Поскольку даже от этого самого разборчивого и практичного битла нельзя было бы ожидать, что он будет подыскивать себе жилье сам, труд по изучению агентских каталогов и отсеиванию подходящих предложений взял на себя личный помощник Брайана Алистер Тейлор. Когда он подобрал, как ему казалось, несколько идеальных вариантов, Пол огорошил его категоричным отказом, сославшись на их очевидную броскость и даже пошлость. «Я от него только и слышал: „Этот дом — в самый раз для Джерри Марсдена [из Gerry and the Pacemakers ], он такие любит“».