Элисабет Осбринк - 1947. Год, в который все началось

На улицах Парижа скромно одетые женщины нападают на носительниц «Нью-Лук», кромсают платья на ленточки. Злобу вызывает не только расточительность, хотя ткани после войны в большом дефиците, а тут вдобавок многослойные нижние юбки. Злобу вызывает еще и шаг назад, непрактичность, туго стянутое тело. Коко Шанель, создающая одежду прямо противоположного стиля, не стесняется открыто критиковать своего конкурента: «Элегантность предполагает свободу двигаться без помех».

А мсье Диор?

Свобода здесь совершенно ни при чем, полагает он. Как и нехватка тканей. Как одержимый, он делает все новые наброски. И в осенне-зимней коллекции этого года, ни секунды не сомневаясь, демонстрирует еще одно творение в духе своего счастливого стремления к гиперженственности: платье «Диорама». Черная шерсть, просто, но элегантно, с широкой мягкой юбкой. Шестнадцать метров в окружности.

Президент Трумэн ясно видит свое будущее, так ясно, что ему достаточно одной фразы, чтобы 21 сентября подытожить ситуацию: «Передо мной все возможные дела».

Это правда.

В горах, в замке на польском курорте Шклярска-Поремба, собираются высокопоставленные лидеры коммунистических партий Советского Союза, Югославии, Венгрии, Румынии, Болгарии, Чехословакии, Польши, Франции и Италии. Осенний воздух прозрачен, как стекло, задача собрания — акроним.

Мир изменился за те два года, что минули после войны. Мирное сотрудничество между странами-победительницами остыло до холодной стратегии. Европа лежит меж ними, как шахматная доска, и каждый ход одной стороны вызывает ответный ход другой. План Маршалла не составляет исключения.

Коммунистические лидеры, собравшиеся в горном городке, едины во взгляде на будущее: две диаметрально противоположные политические линии разделяют мир. С одной стороны Советский Союз и другие демократические страны, которые хотят уничтожить империализм и усилить демократию. С другой стороны — США и Англия, стремящиеся укрепить империализм и раздавить демократию.

Вот почему на компартии возложена особая задача — защищать независимость своих стран, по возможности бесстрашно защищать демократию и свободу своих стран. Отныне они будут сотрудничать, обмениваться информацией, культурой и разведданными.

Из замка в городке Шклярска-Поремба совещание направляет европейским компартиям две директивы: вести борьбу против плана Маршалла и борьбу против социал-демократических партий, принимающих этот план. Под этими словами кроются другие, вполне понятные тем, кому они адресованы: требование более жесткой, чистой и суровой политики в Восточной Европе. Создается Коммунистическое информационное бюро, Коминформ [62] Коминформ (Коминформбюро) — международная коммунистическая организация (1947–1956), первоначально включала компартии девяти упомянутых стран, к которым позднее присоединилась Албания. .

Под руководством Советского Союза цель этой организации так же очевидна, как граница меж черным и белым: «…каждая коммунистическая партия ответственна перед Коминформом». И: «Коминформ есть партийно-политическая основа объединенного международного фронта. Каждое политическое отклонение от него ведет к предательству».

В здании на углу улиц Московской и Йована Ристича оборудуют штаб-квартиру Коминформа. Окна двух нижних этажей закрашены. Работают там не менее 362 чиновников: 211 русских, 17 поляков, 9 сербов, 4 чеха, 3 болгарина и т. д., сообщает швейцарская ежедневная газета «Журналь де Женев». Официальный язык — русский. Ко всем сотрудникам приставлены агенты, как защита и надзор. Несмотря на роскошные виллы и роскошные автомобили, пишет газета, персонал Коминформа живет как под арестом.

Грейс Хоппер балансирует на границе двух языков. Общение меж машиной и человеком — вот где она находит себе поле деятельности.

Она слишком много пьет, слишком много курит, слишком много работает. Ей одиноко. Порой хочется все бросить, но она остается, трезвеет и возвращается к работе, которую сама себе и придумала.

ЭВМ — ее товарищи по работе, огромные зверюги, которых надо приручить, и она становится дрессировщицей. Грейс Хоппер задумывается не столько о том, что машины делают, сколько о том, что они должны уметь. Кто бы знал. А ты подумай. Она уверена, что могут меняться изнутри.

Именно в этом году взблескивают открытия: полароидная фотокамера, транзистор, беспроводной телефон. Грейс Хоппер думает, что вместо множества разных аппаратов все должен бы делать один-единственный — при правильном программировании. Но чтобы заставить машину выполнить точный приказ, требуются часы кодирования. Вот если б был язык, который переводил бы машине человеческие приказания, если б машина могла самопрограммироваться, все бы упростилось.

Она часами сидит за столом, склонясь над расчетами. Позднее, когда каждый новый компьютер потребует собственного языка-посредника и потому ширящаяся компьютерная империя рискует фрагментизироваться, Грейс Хоппер руководит работой по созданию единого языка программирования, COBOL.

«Я могу заставить ЭВМ делать именно то, что я хочу, главное — сформулировать задачу».

Есть тысяча причин вскрыть механизм часов. В семь лет Грейс Хоппер вскрывает семь механизмов, а стало быть, причин тому может быть семь тысяч. Теперь она использует цифры, чтобы создать язык для общения с машиной.

Один из тех, кто в 1947 году приезжает в Буэнос-Айрес, — шведский нацист и доброволец СС Ханс-Каспар Кройгер. Сейчас он работает инструктором в аргентинской армии. И тоже напишет статью в «Дер вег», но в первую очередь занимается переброской нацистов из Европы. С этой целью он открывает маленькое бюро путешествий, «Вианорд», совместно с Турольфом Хилльбладом, тоже шведским нацистом.

Ханс-Каспар Кройгер дает в «Дер вег» рекламное объявление, откуда следует, что скандинавское бюро путешествий дает консультации по иммиграции — « Beratungen in Einwanderungsangelegenheiten » — и что расположено оно по известному адресу: Суйпача, 156.

На той же улице, что и шведское посольство, в том же доме, где располагается первая редакция «Дер вег». Но никакой таблички на двери. Бюро путешествий «Вианорд» — тайна, работает оно на втором этаже.

Молодой швед, Рагнар Хагелин, случайно устраивается на работу в это бюро летом 1951 года. Его задача — бронировать места для немецких пассажиров на судах, идущих из северной Испании в Буэнос-Айрес. Исключительно для пассажиров-немцев. Каждый день заходит аргентинский полицейский комиссар, записывает Хагелин, но никаких выводов не делает. А какие выводы можно сделать?