Марта Петерсон - Вдова-шпионка. Как работа в ЦРУ привела меня из джунглей Лаоса в московскую тюрьму

Тем не менее инструктаж по безопасности показал, что в мире есть коварные враги, которые пытаются разоблачить наши секреты, включая личность тайных агентов ЦРУ. На инструктаже нам продемонстрировали, куда враги устанавливают скрытые микрофоны: один был спрятан в резном деревянном гербе посольства США, висящем на стене кабинета американского посла в Москве, другой заключен в деревянный брусок и прибит под деревянным подлокотником кресла в конференц-зале посольства США.

В тот день я узнала, что иностранные правительства применяли хитроумные методы, чтобы наводнить американские посольства подслушивающей аппаратурой. Они хотели знать планы и намерения американского правительства в отношении их стран. Они также хотели установить личность сотрудников ЦРУ. Задача оперативников разведывательного управления состояла в том, чтобы вербовать шпионов среди граждан других стран. Затем эти шпионы передавали секретную информацию ЦРУ и правительству США.

К 9 утра на второй день моей работы весь наш класс стажеров июля 1973 года собрался в аудитории в здании неподалеку от Арлингтона. Руководитель стажировки объявил, что каждого из нас в соответствии с нашей специализацией нанял один из четырех директоратов ЦРУ: Разведывательный директорат (РД), Оперативный директорат (ОД), Научно-технический директорат (НТД) или Директорат снабжения (ДС). Теоретически стажировка и обучение ускоряли наше продвижение по карьерной лестнице, поэтому некоторые полагали, что нас выбрали в качестве будущих потенциальных руководителей управления. Однако руководителями стали далеко не все.

Из четырех женщин три были наняты в ОД, чтобы стать оперативниками, или оперативными сотрудниками Секретной службы ОД. Четвертая женщина должна была стать аналитиком РД, поскольку почти закончила обучение в докторантуре и была специалистом по советским странам. Всем женщинам присвоили восьмой разряд. Пара женщин поинтересовалась у руководителей стажерской программы, почему нам не присвоили более высокие разряды. У каждой из нас была как минимум степень магистра и опыт работы, эквивалентный опыту многих мужчин, получивших более высокие разряды, хотя некоторые мужчины со сходным опытом и образованием также получили восьмой разряд. Руководители программы пояснили, что разряд определяется на основе числовой формулы, и закрыли дискуссию.

Руководители стажировки рассказали, как будет проходить наше обучение. Мы начали с курса “Введение в разведку”, или “Основы ЦРУ”, как мы называли его между собой. Учеба помогла нам понять общие задачи ЦРУ в связи с внешнеполитическим курсом США и балансом сил на мировой арене. У нас были лекции о задачах всех директоратов: сначала мы узнавали общую картину, а затем находили место каждого в организации. Мне было очень интересно, потому что я всегда считала свою работу в Лаосе самостоятельной миссией. Я плохо понимала, как действия ЦРУ соотносятся с позицией и деятельностью США в этом регионе мира.

Мне все разложили по полочкам. Я стала понимать, как выглядит полная картина. Мне стыдно признавать, как мало я знала о разведывательном процессе, пока не пришла на работу в ЦРУ. Плохо разбираясь в международной обстановке, я видела лишь отдельные новости, не связанные друг с другом. Пока я была маленькой, шла борьба за мировое господство между США и СССР. Я понимала это. Вернувшись из Лаоса, я сама прочувствовала этот конфликт и осознала, какое сильное влияние СССР оказывает на Юго-Восточную Азию, поддерживая местных коммунистов.

В перерывах между лекциями мы лучше узнавали друг друга. Я оказалась в окружении поразительных людей — эти деятельные личности были специалистами в своих сферах. Некоторые из них получили блестящее образование и опыт работы с Дальним Востоком, Ближним Востоком, Советским Союзом, Латинской Америкой, Африкой и Европой. Большинство из нас умело бегло читать или говорить на множестве языков: иностранных языков на нашу группу было больше дюжины. Некоторые стажеры прежде работали в сфере бизнеса или в других американских государственных ведомствах и армии. Нам было от двадцати трех до тридцати трех лет. Мы съехались с разных концов США.

Сотрудники РД, как правило, рассказывали о своем прошлом, раскрывая гораздо больше деталей, чем сотрудники ОД, которые предпочитали о прошлом не говорить. Сотрудников РД наняли на работу благодаря их огромной компетентности. Стажировка помогала им освоиться в организации, но у них были знания и опыт, чтобы приступить к работе с первого дня. По окончании обучения их отправили в отделы, где их знания сразу пустили в оборот. Впрочем, им пришлось немало попотеть, чтобы научиться писать в стиле РД, принимая бесконечные кропотливые редакторские правки.

Мы, сотрудники ОД, также должны были узнать об организации ЦРУ и работе ОД в качестве одного из важнейших звеньев разведывательного процесса. Нам предстояло научиться незаметно получать засекреченную информацию по важным вопросам, вербуя шпионов в других странах, но оставаясь при этом в тени, на задворках американских государственных ведомств.

Жаркое вашингтонское лето мы провели все вместе в учебных классах, узнавая все больше о деятельности ЦРУ, а осенью 1973 года каждому из нас выделили “стол” в штаб-квартире, чтобы мы перешли к практическому этапу обучения. В январе 1974 года тех из нас, кто был нанят в Оперативный директорат, то есть новую партию оперативников, отправили за город на базовую оперативную подготовку, которую мы завершили в июне 1974 года. На тот момент мы были более чем готовы к постоянным назначениям за границу. При необходимости некоторые из нас проходили интенсивные языковые курсы.

Стажировка была логичной и структурированной, и мы все ожидали назначений. В конце концов, это стало моей целью. Тогда я еще не знала, что готовит мне будущее. Через несколько лет я стала частым гостем на инструктажах новых стажеров, показывая пример женщины-оперативника, которой удалось преуспеть. Но сначала мне предстояло узнать, куда меня пошлют.

По окончании стажировки меня отправили в отдел по работе с одной азиатской страной, чтобы я подготовилась к своему первому заданию, прочитав все текущие оперативные сводки, поступавшие оттуда. Проработав там две недели, я узнала, что мне предстоит сорок четыре недели заниматься иностранным языком, поскольку я должна была отправиться туда, где говорили на “королевском английском”. Я сомневалась, смогу ли продвинуться по карьерной лестнице, если мне придется столько времени посвятить изучению бесполезного языка, который нужен лишь в одной стране, и потому отправила руководителям стажировки служебное письмо, вежливо, но твердо заявив, что отказываюсь от этого назначения. Я попросила, чтобы мое личное дело разослали в другие отделы. Впоследствии мне сказали, что я сильно рисковала, потому что мало кто вообще отказывается от первого назначения, а те немногие, кто находит в себе смелость, редко получают назначение лучше.