Лара Прескотт - Секреты, которые мы храним. Три женщины, изменившие судьбу «Доктора Живаго»

– С кем?

Я присела за кухонный стол рядом с мамой и поставила сумку с обновкой под стол, чтобы она не заметила, что из полузастегнутой «молнии» виднелся край бумажного пакета с блузкой.

– Это желтое платье из шифона? – спросила я.

– Не самый лучший выбор цвета для девочки с такой бледной кожей, но цвет выбирает клиент, а не я.

– Но ведь на этом платье мало блесток. Только на бретельках. Ты и сама за час справишься.

Мама не ответила и встала из-за стола.

– Ты себя нормально чувствуешь? – спросила ее я.

Она повернулась ко мне и нахмурилась.

– Просто немного устала.

На следующий день перед выходом на работу я надела новую красную блузку. Чтобы скрыть обновку от маминых глаз, поверх блузки я натянула старый свитер, в надежде на то, что мама его никак не прокомментирует.

– Ты надела это старье? – спросила мама, увидев меня, и посмотрела в окно нашего полуподвального помещения. – Что, на улице уже снег пошел? Ты случайно не на лыжах кататься собралась?

– Ну наконец-то ты пришла в норму и стала сама собой.

– А кем мне еще становиться?

Обливаясь потом, я дошла до автобусной остановки, где сняла свитер, держа пальто между коленями. Проходившая рядом женщина с двумя одетыми в форму католической школы детьми как-то странно на меня посмотрела. Только в автобусе я поняла, что застегнула несколько пуговиц на блузке не на те петельки, отчего частично был виден бюстгальтер.

Лифт издал звоночек и остановился на моем этаже. Я вышла из него к стойке ресепшен, распрямив плечи и глядя прямо вперед, а не под ноги, как часто делала. Я старалась имитировать уверенность женщины из рекламы дезодоранта Ban Roll-On. Бросила взгляд на стойку ресепшен, надеясь увидеть там Сэлли, но там сидела наша постоянная секретарша.

– Красивая блузка, – сказала она. – Красный цвет тебе идет.

– Спасибо, – ответила я, – на распродаже купила.

Я всегда так реагировала на комплименты. Если мне кто-нибудь говорил, что у меня хорошая стрижка, я отвечала, что не уверена в том, что выбрала правильную длину волос. Если кому-нибудь нравилась шутка или идея, которую я предлагала, я утверждала, что шутка не моя, а идею придумал кто-то другой.

Сэлли не появилась и на следующий день. В последующие дни, выходя из лифта, я собиралась с мыслями, готовясь увидеть ее за стойкой, но Сэлли не было. Не я одна обратила внимание на ее отсутствие. Машинистки решили, что у Сэлли в Агентстве есть обязанности, не связанные с работой секретарши.

– Секретарша на полставки, так я в это и поверила, – сказала Норма.

Я улыбнулась вместе с остальными, но потом задумалась о том, что они говорят обо мне самой, когда я их не слышу.

Прошла неделя, во время которой я периодически вспоминала Сэлли. Что-то в ней меня зацепило.

Потом прошла еще неделя. Сэлли не появлялась, и я уже потеряла надежду на то, что ее увижу. Но однажды, когда дверь лифта открылась, она сидела за стойкой ресепшен с желтым блокнотом для записей. Я приветственно помахала ей рукой и закашлялась, чтобы скрыть то, что покраснела.

Я села за свой стол и принялась за работу, стараясь не смотреть в ее сторону. Но даже не глядя в сторону Сэлли, я ощущала ее присутствие. Когда я встала для того, чтобы пойти в туалет, то поняла, что напряженно думаю о том, как выгляжу со стороны: как двигаюсь и как держу голову. И вдруг это произошло: она со мной заговорила. Я думала, что она обращалась к кому-то другому, но Сэлли произнесла мое имя.

– Ой, я не поняла, что это ты мне, – произнесла я вместо того, чтобы с ней поздороваться.

– Разве в отделе СР есть много Ирин?

– Не знаю. Кажется, нет. Или?..

– Да я прикалываюсь. Послушай, я недавно в этом городе и хотела попросить тебя показать, что здесь к чему. Не хочешь вместе сходить на ланч?

– Я ланч из дома принесла, – ответила я, – сэндвичи с тунцом.

«Стоп, – мысленно говорила я себе, – Что ты делаешь? Перестань».

– Завтра съешь, – предложила Сэлли и сняла белую нитку, прилипшую к ее зеленовато-жёлтому свитеру. – Покажи мне местность.

Мы двинулись по направлению к Белому дому. Несмотря на то, что Сэлли попросила показать мне округу, она шла впереди, как человек, хорошо знающий город.

– Я знают тут один шикарный магазин-кулинарию, настоящий нью-йоркский дели. Таких в Вашингтоне днем с огнем не сыщешь, – сказала она. – Ветчину нарезают тонко-тонко и делают бутерброды высотой двадцать сантиметров. Об этом месте знают только те, кто здесь родился, а таких раз, два и обчелся. Понимаешь, о чем я? У тебя на обед сколько времени? Туда дорога не самая близкая.

– У нас обеденный перерыв длится час, так что осталось сорок – сорок пять минут.

– Ты думаешь, что ребята из Агентства смотрят на часы, когда обедают с алкоголем?

– Нет, но… – я выдержала слишком долгую паузу, и Сэлли развернулась на своих высоких каблуках и двинулась в сторону офиса. – Нет, нет, – быстро сказала я, – пойдем.

Она быстро взяла меня под руку.

– Вот и правильно.

Я чувствовала, как на нас жадным взглядом смотрят не только мужчины, но и некоторые женщины. Мне нравилось находиться в обществе Сэлли. Все окружающее нас как бы отошло на второй план: звуки сигналящих автомобилей, автобусов и отбойных молотков ремонтников дорог. Был полдень вторника, и земля начала крутиться медленней.

Мы прошли мимо стоящего на «красном» светофоре автобуса с туристами и услышали, как гид внутри обращал внимание людей на известный Октагон-Хаус. Сэлли неожиданно помахала туристам рукой, многие из которых замахали ей в ответ. Один из туристов сделал фотографию Сэлли, которая приняла картинную позу, заложив одну руку за голову.

– Никак не могу привыкнуть к этому городу, – сказала она. – Все хотят быть ближе к центру власти.

– А ты здесь долго жила?

– Периодами.

Мы свернули в проулок на Р-стрит, который я раньше никогда не замечала. По обеим сторонам узенькой улицы стояли дома из коричневого кирпича, заросшие плющом и с торчащими на крыше трубами. Вскоре должны были праздновать Хэллоуин, и жители украсили окна и подоконники бумажными фигурками черных кошек, скелетов, тыквами и имитацией паутины. На углу одного из зданий находился вход в дели, над которым висела бело-зеленая табличка с названием – Ferranti’s.

Мы открыли дверь и услышали приветственный звон колокольчика. Владелец заведения – худой и высокий, словно охотничья колбаска, которая гроздьями свисала с потолка, – бросил на пол мешок с манкой, из которого поднялось облачко мелкой белой крупы.

– Где ты пропадала всю мою жизнь? – спросил он.

– Там, где ждала приветственную фразу, менее избитую, чем эта, – отвечала Сэлли. Мужчина смачно расцеловал ее в обе щеки.

– Это Паоло.