Ричард Холл - Всё летит к чертям. Автобиография. Part 2 [litres]

Мы припарковались у «Danceteria», и каждый из нас требовательно себя оглядел. В лучший ночной клуб мира нужно было одеться соответственно. Поэтому Джим был в футболке Misfits и кожаной куртке. Дэйв надел фланелевую рубашку поверх футболки Devo. И даже Чип, который никогда не носил ничего, кроме старых однотонных мужских сорочек, принарядился в футболку с изображением Мика Джаггера в образе Франкенштейна. На мне была зеленая рубашка с короткими рукавами, на которой я маркером написал «ALIEN NATION», и красно-золотой полосатый галстук из благотворительного магазина, повязанный на голову.

Осенью я собирался поступать в Коннектикутский университет, а до того мне нечем было заняться – разве что играть музыку, слушать музыку и зарабатывать, ухаживая за соседскими участками, деньги на новые пластинки.

Мы не знали, сможем ли войти в клуб, – никто из нас не достиг совершеннолетия, – и поэтому я решил притвориться перед контролером недовольным британцем. Я подошел к нему и с ужасным акцентом, которого нахватался у комик-группы «Монти Пайтон» и Бенни Хилла, спросил:

– Да, Mission of Burma сегодня играют?

Контролер настороженно посмотрел на меня, сказал: «Угу!» – и открыл дверь. И мы вошли.

Внизу у первого пролета лестницы висело расписание: Mission of Burma играли в подвале в одиннадцать вечера, а Bad Brains – на главной сцене в полночь. На третьем этаже можно было посмотреть видео с лаунж-музыкой «новой волны», а на четвертом и пятом – соответственно, с диско и хип-хопом. Создавалось ощущение, что мы нашли четыре выигрышных билета!

Было десять вечера, и мы решили посетить видеосалон с лаунж-музыкой. Подростки в темно-сером и черном бродили по помещению, сидели на дешевых барных стульях, а видеожокей крутил клип Bauhaus. Мы видели несколько клипов «новой волны» и панка в музыкальном магазине «Rocks in Your Head» на Принс-стрит и в «Ritz» перед концертами рок-групп, но в Коннектикуте ничего такого пока не было.

Мы сидели и смотрели «Third Uncle», и «Kick in the Eye», и «She’s in Parties». А потом виджей поставил «Love Will Tear Us Apart». Я всегда любил Joy Division, но понятия не имел, что у них есть клипы. Мы в молчаливом восторге слушали, как Иэн Кертис поет одну из красивейших песен, когда-либо написанных. Сценарий видео была простой: группа просто играла в длинном пустом помещении. Но я в первый раз увидел, как Кертис поет. И к концу песни готов был заплакать.

Потом мы спустились по узкой лестнице в подвал, где стали ждать выхода Mission of Burma. Я пошел искать уборную. В конце темного коридора, рядом с «комнатой для мальчиков» была дверь с надписью «Гримерная». Vatican Commandos несколько раз играла в клубах, но никогда прежде не пользовалась настоящей гримерной. Я набрался храбрости и осторожно открыл дверь. За столом в дальнем конце помещения сидели шесть или семь человек. Я сразу узнал среди них гитариста Mission of Burma Роджера Миллера, ударника Питера Прескотта и басиста Клинта Конли.

Это была гримерка группы, и я явно пересек священную черту!

– Добро пожаловать в штаб-квартиру Burma! – махнул мне рукой Роджер Миллер.

– Что? Ой, простите… – смущенно сказал я, пытаясь сдать назад.

– Эй! – окликнул меня Питер Прескотт. – Заходи!

Я подошел к столу. И, наверно, выглядел как испуганная мышь.

– Я Роджер, а это Burma, – приветливо сказал Миллер, показывая на своих друзей.

– Привет, я Моби, – робко представился я. Мне хотелось быть крутым, но никак не получалось. Поэтому я выпалил: – Я просто хотел сказать, что очень люблю вас и очень хочу увидеть вас на сцене!

– А что, у нас концерт? – шутливо округлил глаза Клинт Конли.

– Черт, спасибо, что напомнил, – засмеялся Питер Прескотт.

Они говорили со мной. Они были добры и смеялись. Мог ли я тоже засмеяться или ответить им?

– Ладно рад был встретиться спасибо увидимся на концерте спасибо! – выпалил я без пауз по дороге к двери.

Подбежав к сцене, где стояли мои друзья, я крикнул:

– Я только что видел Mission of Burma!

– Что?!

– Правда! Я зашел в гримерку и поговорил с ними!

Группа вышла на сцену под аплодисменты четырех десятков человек, собравшихся в подвальном зале.

Мы в молчаливом восторге слушали, как Иэн Кертис поет одну из красивейших песен, когда-либо написанных.

– Вот они! – показал я на музыкантов пальцем. – Я только что говорил с ними!

– Успокойся, Моби, – сказал Чип. – Они обычные люди.

Он ошибался. Они не были обычными людьми – они были героями: записывали пластинки и ездили на гастроли. Обычными людьми были Чип, Джим, Дэйв и я. Поэтому именно мы слушали музыкантов Mission of Burma, а не они нас.

Их выступление было прекрасным – эмоциональным, звучным, ярким. Они завершили его песней «Academy Fight Song» и ушли со сцены. Я вопил и стучал по барьеру рампы, а вся остальная аудитория уважительно хлопала.

Мы с друзьями бегом поднялись по лестнице, успев в главный зал как раз к моменту выхода Bad Brains.

– Привет, мальчики и девочки, – сказал H.R., вокалист группы. И музыканты начали играть «I». Зал взорвался, сотня бритоголовых и панков стала толкаться и радостно колошматить друг друга. Мы бросились в толпу, падали, поднимались, толкались и получали пинки, пока Bad Brains играли песню за песней.

Когда группа ушла со сцены, мне стало ясно, что это был лучший вечер в моей жизни.

– Поедем домой? – спросил Дэйв, когда зал опустел.

«Нет, не поедем! Мы должны поселиться в «Danceteria»!» – восторженно подумал я. И предложил:

– Сходим наверх?

Мы поднялись по лестнице, миновав видеосалоны с лаунж-музыкой, и оказались в хип-хоп-клубе. Мы любили хип-хоп (потому что один из наших богов, Джо Страммер, отзывался о нем с восхищением), но были здесь чужими. Мы не знали ни одной песни, поэтому скромно стояли у стены и смотрели на танцующую толпу.

В подвале на выступлении Mission of Burma было всего 40 человек. Сотня человек бесновалась под Bad Brains. Но в этом душном зале было еще больше людей, которые бурно приветствовали каждую новую песню. Тут были черные, белые и азиаты, мужчины и женщины, гетеросексуалы и геи. Диджей поставил «The Message» Грандмастера Флэша [183] Грандмастер Флэш – американский диджей, стоявший у истоков хип-хоп-музыки. , и я пришел в восторг, потому что слышал ее по радио.

– Это «The Message»! – крикнул я друзьям. – Я знаю эту песню!

– Может, поднимемся на четвертый этаж? – спросил Чип.

Над залом хип-хопа работала дискотека для гомосексуалистов. Слабо освещенное помещение было заполнено людьми и туманом. Мы ничего не знали о культуре геев. Мужчины и женщины танцевали и прикасались друг к другу. Диджей завел «I Feel Love» Донны Саммер, и толпа – может быть, человек двести – завопила. Я никогда прежде не слышал, чтобы люди так громко и счастливо кричали.

– Пойдем, – сказал Чип.

Я не слышал его и прошел в зал, ближе к музыке и стробоскопам. Было поздно, мои друзья устали и хотели назад в Дариен, домой.