Александр Колотов - Из рукописей моей матери Анастасии Николаевны Колотовой. Книга 3

— Тебе-то какое дело до него? Кто он тебе: сват или брат? Чего ты на себя из-за него неприязнь к себе накликаешь? — пытается порой убедить меня муж.

— Не сват и не брат он мне, — отвечаю. — Он просто человек, попавший несправедливо в беду. Мой долг — помочь ему, если могу это сделать.

Защити наше, полезное для общего дела и осуди чуждое, вредное, — вот правило, которому следую всегда, которому следовали мои отец и мать и которому следовать учу своих сыновей и тех, кто вокруг меня.

…По улице бредёт человек, неверно перебирая ногами, качаясь из стороны в сторону, размахивая руками. Время от времени он падает в снег, потом медленно поднимается и снова бредёт, не замечая ничего, не чувствуя холода, и опять падает.

Никто не обращает на него внимания, никто не бросается ему помочь, потому что слишком часты или слишком обычны стали подобные явления, и люди уже привыкли к ним.

Человек сам для себя вызвал такое состояние, и потому не вызывает ни жалости, ни сострадания к себе. Вот он повернул на окраину улицы, вот вошёл по дороге в лес….

А утром его нашли замёрзшим в трёх километрах от посёлка.

Так оборвались жизнь Гребёнкина Аркадия в зиму 1971 года — молодого парня, недавно вернувшегося из армии. Погиб человек в полном расцвете сил, погиб не в бою, не в спасении чьей-то жизни, погиб бесславно, отдав себя в жертву ненасытному «зелёному змию».

Кто измерит глубину горя матери его? Какими словами описать страдания её, потерявшей сына — свою радость, свою надежду, свою любовь? Кто возместит матери невосполнимую утрату? Сколько их стало таких матерей, чьи сердца терзает неусыпная боль за своих детей, отдавших себя во власть алкогольного дурмана!

Родился сын…. В страшных муках появился он на свет, громким криком возвестив о своём появлении. А мать лежала обессиленная и счастливо улыбалась: родился сын! Потом он тёплым комочком лежал у её груди, а мать кормила его, называя самыми нежными именами, гладила его мягкие волосики, целовала выпуклый лобик и крохотные пальчики на его ручках.

Шло время. Рос сын. Мать берегла его, как самое драгоценное сокровище. «Сынок, не ушибись!», «Сынок, не простудись!», «Не упади!» — слышал он постоянно из уст своей матери. Кто сосчитает, сколько тревожных, бессонных ночей провела она у его кроватки, когда он вдруг тяжело заболел? Мать перевязывала его раны, лечила ссадины, отмывала испачканные ручонки, кормила и одевала его.

А время шло. Сын пошёл в школу. Мать радовалась первой букве, написанной её сыночком, первому прочитанному им слову, радовалась первым немудреным поделкам, которым научился он в школе. Она мечтала о его будущем и делала всё, что могла, чтобы было оно для него светло и ясно, чтобы рос её сын на радость людям и ей.

И разве думала она, что когда-то наступит время, и руки сына, которые она целовала, потянутся к бутылке, что он сам будет калечить жизнь свою, которую самоотвержению сберегала ему она, его мать, будет бесполезно растрачивать здоровье, сохранённое ею? И думала ли она, что не радость, а горе доставит он людям и ей?

….Горько плакала мать, провожая своего сына в последний путь. Скорбные морщины легли у её губ, да так и остались там на всю жизнь….

Ты, уже в который раз, взявший в руки бутылку, остановись! Вспомни мать свою, в муках давшую тебе жизнь. Разве для этого она берегла и лелеяла тебя? Разве таким видела тебя в будущем твоём, бережно укачивая на своих натруженных руках? За что же ты платишь ей самой чёрной неблагодарностью, разрушая то, что создала она? За что наполняешь сердце матери болью и отчаянием? Кто дал тебе на это право? Разве совсем огрубело сердце твоё, и окаменела душа, что не слышишь ты горя своей матери и не видишь скорби на её лице? Остановись! Подумай о матери и о себе.

А ты, стоящий рядом, почему равнодушно проходишь мимо чёрного зла? Смотри, как разрослось оно и не твоя ли в этом вина? Подумай об этом, подумай и сделай всё, чтобы каждому улыбалась жизнь, чтобы каждый увидел её красоту, не заслонённую алкогольным туманом, чтобы каждый с честью прошёл свой жизненный пути по земле, а мать радовалась и гордилась своими детьми, и тревога о них не терзала бы сердце её.

Чем ближе намеченный мною день решительного шага, тем мучительнее раздумья с правильности и необходимости его. Сколько ещё будет этих бесед наедине с собой!

«Обойди вокруг дома своего и посмотри, сколько труда твоего вложено в него! Не ты ли с таким старанием конопатила его, красила полы и окна, не ты ли вместе с членами твоей семьи обсаживала его деревьями, что так разрослись сейчас и победно шелестят на ветру своей листвой, ограждая дом от излишнего шума и пыли? А вот углы в светлице, тщательно обделанные тобой. Помнишь, как ты подгоняла каждую дощечку и радовалась, что у тебя хорошо и чисто получается? Как же ты оставишь всё это? Кому дашь возможность присвоить свой труд?

«Ну что же, не оставляй. Будь навечно рабой плодов своего труда. Разве не известно тебе, что труд в личном хозяйстве делает человека рабом? Да, он был когда-то тебе необходим, чтобы создать детям своим нормальные условия для их жизни и развития. Но разве сейчас он так же необходим? Разве сейчас хватит у тебя силы сочетать труд в личном хозяйстве и общественным трудом? Или ты выбрала первое?»

«Да погоди ты! Разве не знаешь, как трудно приходилось поднимать наших детей, как считала я каждую копейку, отказывая себе во всём? Ныне у нас есть возможность отдохнуть от бесконечных расчётов, есть возможность приобрести себе телевизор, как у других….»

«И сидеть около него часами в четырех стенах? Для полноты представь ещё, что рядом с тобой разместился подвыпивший благоверный, безразлично взирающий на мерцающий экран, преодолевая дремоту. Он бессмысленно таращит глаза, стараясь показать, что он трезв, но не выдерживает и погружается в сон. Представь себе, скажем, хор жрецов из «Аиды» или последнее действие «Травиаты», а рядом пускающего рулады спящего пьяного мужа…. Ничего себе удовольствие! Ты этого хочешь?»

«Погоди! Дай всё сказать. Ныне мы накосили на всю зиму сена для нашей доброй коровы. Будем её держать одни и доить всю зиму. Молоко зимой нарасхват. На вырученные деньги можно приобрести и пуховую шаль, о которой я раньше даже не смела мечтать, сшить платье-костюм, которое мне давно хотелось, приобрести красивые туфли или тёплые сапожки. Я ведь тоже всегда хотела быть одетой не хуже людей».

«Для чего тебе всё это сейчас? Чтобы бесцельно на виду у всех побродить по посёлку? Куда ты ещё пойдешь? Может быть, в гости к соседке? Ох, уж эти гости, придуманные ещё в старое время для чрезмерного наполнения своей утробы яствами и алкогольными напитками и пустого времяпровождения! Кому они нужны сейчас и для чего? Тебя они очень привлекают?»