Александр Колотов - Из рукописей моей матери Анастасии Николаевны Колотовой. Книга 2

Но как трудно, как тяжело мне расставаться с ним!

«Очень мы нужны ему! — приходят слова Г.М., сказанные тогда при его отъезде. Да, конечно, мы не нужны ему, но как он не понял, что он очень нужен мне, нужно его дружеское участие и внимание. Можно же было это понять? Как же он не понял? Эх ты, где твоя чуткость и внимание к человеку? Нет их.

Вот пишу так, а в душе все время теплится надежда, что может ещё и захочет стать мне поддержкой, может, будет и это «обязательно».

«Вы не сможете жить в 4х стенах», — говорят мне все. Почему не смогу? Велика приспособляемость человеческая к условиям, когда он не может изменить их. Без В.Г. я никогда уже не испытаю подъема души, а вернуть его снова себе я не в состоянии. Вот так и буду жить, без всякого интереса к жизни, без единого желания и стремления.

Жизнь прожита и не жжет меня позор за бесцельно прожитые годы. Не так уж я мало в жизни сделала. Может, придется, и ещё что-то сделаю. Придётся ли?

Чувствую, что так и угаснет душа. Ну что же. Пусть горит она в моих учениках и детях моих. Я всё отдавала им и не может быть, чтобы они чего-то не взяли у меня.

Ты, Ан. Ник. коммунист, чёрт тебя возьми! Есть у тебя долг коммуниста? Ты что, забыла о нем? Должна же ты делать то, что тебе поручено, ради этого высокого долга, ради светлого имени Ленина. Хватит стонать. Иди к людям. Рано дома сидеть. И к чёрту все свои чувства! Ну вот, поругайся, если тебе от этого легче станет, если тебя встряхнёт это. Другой ведь не догадается по-дружески сделать это. Ты сама себе судья, сама себе опора. Ишь чего захотела, поддержки. Слабенькая, какая выискалась! Сама будь опорой, и поддержкой, и примером другим. Иди к людям. Возьми себя в руки, не давай угаснуть душе. Неправда. Есть у тебя сила воли. Многое ты побеждала в жизни. Сумей победить и это чувство, каким бы сильным оно не было.

Что? Опять на глазах слезы? Не сметь! Я приказываю тебе, слышишь, приказываю! Хватит!

Кажется, я начинаю окончательно освобождаться от своего чувства к В.Г… Конечно, память о нём сохранится до конца жизни, но того отношения, какое было к нему, уже не будет. Самым чистым и светлым, исключительным среди людей он уже не будет. Вспоминаю, как я ждала ответа на то письмо и как жду сейчас. Напишет — хорошо, не напишет — ну что же, его дело. Бог с ним, теперь уже я не умру от этого.

Вчера после длительного перерыва сделала своё первое сообщение по международным вопросам о Китае. Ничего, получилось сносно.

Много читаю об Алжире и Сирии. Почему они не присоединились к союзу, заключенному между ОАР, Суданом и Ливией после Рабатского совещания?

Больше стала думать о муже. Вот для кого я опора. Не будь меня с ним, он будет пить. Ну и для детей своих я опора, хоть они пока и не осознают этого в полной мере. Мечту о своей свободе я не оставила. Свобода материальная, духовная и формальная — вот чего я больше всего хочу. Я ещё не знаю, где и как я её употреблю, но я буду свободна, буду заниматься тем, чем хочу, быть там, где хочу, делать то, что мне по душе. И никакие финансовые соображения не заставят меня заниматься тем, к чему не лежит душа.

И да здравствует свобода! Прежде всего, духовная свобода.

Думала летом съездить в Киясово, посмотреть, что оно собой представляет, побывать на месте работы В.Г., поговорить с ним. А сейчас думаю: Зачем? Чтобы снова столкнуться с равнодушием? Зачем мне это нужно? Бередить рану, которая ещё не зажила? Теперь уж я знаю, что кроме холодного равнодушия там меня ничего не ждет. Нет, не будет и этого «обязательно отвечу». Ну что ж. у каждого человека есть право выбирать себе друзей по душе, в том числе и у него. «Выстрадала право на внимание ко мне». А кто просил выстрадать это право? Он ведь не просил. Ну и нечего ждать этого внимания к себе.

Так и чувствую, что адвокат В.Г., который сидит во мне и всегда встаёт на защиту В.Г. снова начинает действовать. Все годы он действовал только успешно, что право ему можно присвоить высшую квалификацию. Но на этот раз ему уже не удастся полностью реабилитировать его. Как вспомню, как он отказался принять меня в последний раз, так сразу огнем стыда обжигает душу. Не хватало ещё, чтобы от меня отмахивались как от чумы, а я бы как муха надоедливая лезла! Нет, подальше от всех и поближе к тем, кому я действительно нужна. Больше таких друзей, как Ава и каким был для меня когда-то В.Г. у меня нет и не будет.

Ну вот, теперь уж и слёзы не навёртываются на глаза от этого и в душе уже нет той острой боли, что была.

Я берегла своих друзей в душе своей и не моя вина, что они ушли от меня. Ушли и не вернутся. И хватит об этом.

И не сметь больше, выпрашивать внимания к себе! Этого ещё недоставало! И не навязывайся никому в друзья. Он же не виноват, что не лежит у него душа ко мне. Не лежит и всё. Не звучит она в ответ. Не на ту ноту настроена.

И пора тебе примириться с этим. Уже примиряюсь.

Сегодня проводила беседу о Китае в лесопункте. И я, и мои слушатели получили: они — удовлетворение (по их лицам видно было и отзывам), я — огромное удовлетворение. Какая красота! Из меня бы пожалуй не дурной лектор и недурной корреспондент получился. Тут я чувствую моральное удовлетворение, такое, какое в школе я почти никогда не получаю.

Говорят, что за это мне платить не будут.

Да зачем мне деньги? Есть средства для хлеба насущного и ладно.

Кажется, я научилась уже говорить, находить тему для разговора с людьми разного возраста и разного положения. Только совершенно не могу и не умею поддерживать разговор о прическах, костюмах, различных гарнитурах и т. д. и т. п.

К урокам начала готовиться наспех и без души, зато готовлю беседу для населения или пишу статью с превеликим удовольствием, потому, что тут я сделаю лучше, чем кто-то другой, дам больше, чем кто-то другой.

Какая-то антипатия появилась у меня к Там. Андр… В каждом своём выступлении обязательно отметит мои качества, как учителя, с хорошей стороны. Неужели думает, что мне это очень нужно? Надо поговорить.

Из школы я уйду. Это решено.

А все-таки письма я немного жду. Теперь уже жду пожалуй больше ради интереса. Напишет или нет?

Нет, больше за помощью я ни к кому не обращусь. И писать тебе, уважаемый В.Г., я больше не буду. У тебя своя жизнь, у меня своя. Больше, надеюсь, я не столкнусь с тобой, с твоим равнодушием. А общение со мной ты избегаешь потому, что чувствуешь, что не сможешь дать того удовлетворения для души, какое я хотела бы. Широта, ума и знаний не хватит. А может, сам не испытываешь удовлетворения?

Почему-то у меня сегодня такое чувство, что В.Г. приедет, обязательно приедет на день рождение матери. Такая уверенность, словно я получила об этом от него телеграмму. И я рада, бесконечно рада, что посижу с ним рядом, поговорю. Как же живуче чувство, которое живёт во мне (и будет жить, как я не убеждай я себя в обратном) всю мою жизнь. Ну и пусть живёт. Никому это не мешает, а мне приносит радость. Да пусть не пишет, пусть не думает, это же его дело и его право.