Александр Колотов - Из рукописей моей матери Анастасии Николаевны Колотовой. Книга 2

Но как, же он поступает со мной неосторожно! Сказать и так грубо не сделать. Уж не говорил бы тогда. Неужели не понимает, что душевная рана и так кровоточит? Слишком тяжела была операция для нее.

Да нет, ничего этого он не понял. Верно, действительно огрубела душа, не от общения с людьми, а от нежелания общения с простыми людьми, с простыми тружениками, среди которых только и можно найти все самое настоящее. Доживём, посмотрим, сколько друзей останется около тебя, В.Г., когда ты не станешь руководителем, будут ли также стремиться к тебе, когда ты не будешь занимать соответствующий пост. Может быть, тогда ты поймешь и оценишь тех, кто был тебе верен, несмотря на несправедливые к ним отношения с твоей стороны.

И все-таки прояви бы В.Г. хоть какой-то интерес к моей судьбе и моей жизни, хоть какое-то внимание ко мне, дружеское участие, снова бы он стал для меня тем, чем был.

Но нет, не проявит. Очень мы ему нужны! Так и уйдёт навсегда из жизни, так и не захочет доставить человеку радость, как не хочет доставлять её даже родной матери и родному отцу. А что уж обо мне говорить!

Да бог с ним. Начинаю уже и я отвыкать от него.

Нет, не богаче и твоя жизнь будет оттого, что не захотел поддержать меня, сделать меня богаче душой, не хочешь, матери своей доставлять радость, в угоду, не знаю, чему и кому, во имя чего.

Ну что ж, ты волен поступать так, как подсказывает тебе совесть твоя и убеждения. Больше уж я не обращусь к тебе ни с чем, и единственным для меня ты уже не будешь. Тебе это безразлично. Но твоё безразличие к судьбам людским не обогатит твоей души. А может быть тебе и это безразлично? Тогда ты совсем заурядный человек, такой, каких много ходит по земле. Тогда нечего мне и жалеть тебя, что ушёл из моей жизни.

Вот написала так, а сердце снова втиснулось в тиски, и щемит его, щемит….

Ну не всю же жизнь будет щемить. Пощемит и перестанет когда-нибудь.

Не к тому люди ещё привыкают. На то они и люди.

Вот сейчас думаю, как бы было воспринято всеми, если бы меня однажды нашли мёртвой. Какой бы это было сенсацией! Прямо № 1. сколько бы догадок строили о причине смерти! Сейчас вот даже какая-то шутливая радость от этих мыслей появляется, а тогда было не до шуток. Да, не один раз вспомнишь Маяковского. Чувство самосохранения у меня оказалось сильнее, чем у него. Наверное, потому, что к нему примешалось ещё чувство ответственности перед детьми.

Умереть, как говорит мой брат Алёша, мы и так успеем. Живи, пока живётся, пока может ещё жизнь показать свои краски.

Надо готовить ребят к районной химической олимпиаде. Господи, кто бы знал, как мне не хочется делать это! Но, говорят, надо. Значит надо.

Мы, женщины, действительно особый народ, с нами надо действительно обращаться по-особому. Мы способны более глубоко и тонко чувствовать, и потеря близкого человека глубже ранит наши души, чем мужские, и ум женщины более глубок, чем у мужчины, и способность приспособляться к обстановке выше, чем у мужчины, и нежнее они по своему складу души, чем мужчины. Природа есть природа и никуда от нее не уйдешь. Именно на женщину природа возложила обязанность не только производить детей, но и оберегать их детство, их жизнь во время их беспомощности. Именно это и наложило отпечаток на склад души.

Мой Пётр заболел. Наверное, положат в больницу. Корова на сносях. Придётся отложить все свои газетные и лекторские дела и заняться хозяйственными делами, так сказать вплотную, хотя сама еле-еле хожу и боюсь, свалюсь тоже, что весьма нежелательно.

Недели три назад я попросила К.А., чтобы она попросили В.Г. позвонить мне. Очень хотелось узнать, попало ли ему в руки то последнее письмо.

По тому, с каким смущением она смотрела потом на меня, я поняла, что мою просьбу она передала, хоть К.А. и не говорит об этом, а В.Г. ответил не совсем лестно для меня. Наверное, вроде: «Когда будет мне нужно, позвоню». И снова мне становится неприятно. Зачем просила?

Странное у меня чувство было после той памятной для меня беседы с В.Г.

Так, наверное, чувствует мужчина, добивающийся того, чтобы женщина ему отдалась. После того, как это совершится, он утрачивает к ней интерес. Вот так же и я упорно добивалась я откровенной беседы с В.Г… Она нужна мне была, чтобы облегчить состояние моей души. И вот она состоялась. Неизъяснимое удовлетворение я чувствовала после неё. Но после неё у меня стал как-то снижаться интерес к В.Г… Он дал возможность заглянуть к нему в душу, и не увидела я в ней того душевного богатства, которое хотела бы увидеть. Нет, не обогатит он моей души, потому что сам не старается обогатить свою. Не нашла я в его душе ни чуткости душевной к людям, ни щедрости к ним, ни горячей веры в наше будущее, веры в торжество человеческого разума. Не для людей он живёт, — а для себя, для своих удобств и благополучия.

Странно. Как раньше сознание обволакивало В.Г. с годами ореолом всего самого чистого, хорошего, светлого, радостного, тёплого на земле, так сейчас оно день за днём развенчивает его передо мной всё больше и больше. И сейчас я уже большой грусти не чувствую от этого.

Как-то закрылась душа и для большой радости, и для большого горя.

Больше уже В.Г. никогда не станет для меня тем, чем он был для меня.

И, конечно же, моя душа от этого будет беднее. Ну что ж. я ничего не могу изменить.

Приезжал В.Г… Приехал пьяный, по словам К.А. С утра ушёл к Жукову Н.Д. пить. Оттуда пришёл опять пьяный. Хотелось сходить, поговорить, узнать о жизни, но выстояла, не пошла. И чувствую от этого удовлетворение. Попросила только по телефону уничтожить обязательно все мои письма. Сказал, что уже всё сделано, а у самого язык не вяжет. Ну, вот и всё.

Человек-наркоман, какой бы он вид наркотиков не употреблял, уже не способен обществу дать ничего нового.

Вчера я день держалась. Сегодня чувствую себя полной развалиной. Ну зачем, зачем было говорить это «обязательно»? так бездумно, легко сказать и обмануть!

Я не виню В.Г. за то, что не захотел протянуть руку дружбы. Но как он мог сказать мне неправду? Ради чего? Кто просил это сделать? Чтобы доставить мне минуту горечи? Да какой же ты человек после этого?

Нет, не мог бы так сделать настоящий человек.

Или алкоголь совсем очерствил твою душу?

В ушах ещё сейчас звучит этот пьяный голос, что слышала вчера.

Чувство острой жалости к чему-то навсегда потерянному невыносимой болью сжимает сердце, расслабляет волю, туманит рассудок.

Слишком долго жил во мне другой В.Г., с мыслью о котором я начинала день. Новый В.Г., которого я узнала, совсем не похож на того, совсем другой, и к этому другому рождается в душе чувство неприязни. С болью рождается!