Александр Колотов - Из рукописей моей матери Анастасии Николаевны Колотовой. Книга 2

Вы, люди профессии, отмирающей при коммунизме, захотели сохранить её как можно за собой дольше, ибо она даёт возможность присваивать труд, не принадлежащий вам, использовать материальные ценности, созданные другими, для создания своего комфорта и благополучия. Но представив широкое поле деятельности алкогольному наркотику, вы сами оказались в плену у него, и в этом ваша беда. Разум человеческий, свободный от всяких наркотиков, рано или поздно восторжествует. Я этому глубоко верю, за это борюсь, как могу.

И ты оказался в плену у этой наркомании, потому и сохнет душа у тебя, уважаемый В.Г… Не так ли?

Вот написала слово «уважаемый» и вспомнила.

Когда-то в детстве мы прочитали о том, что Чехов подписывал свои рассказы псевдонимом Антоша Чехонте. «А ты знаешь, как будешь подписываться, — сказали мне тогда Сергей, как что-то совершенно определенное, — Анастас Нохренте». Так Серёжа меня до сих пор и зовёт в шутку. Для Алёши я была Настя. Для мамы и Пети — Тася, Анастасия, для моих учеников — дорогая Анастасия Николаевна, для В.Г. — уважаемая Анастасия Николаевна, как уважаемый Никсон.

Ну, пора кончать. Двадцать минут первого ночи. Надо ещё принять гипотиазид.

Мне всегда было легко и радостно раньше в присутствии В.Г… И это чувство так укоренилось в сознании, что всегда, когда у меня ничего не болело, когда комната была хорошо проветрена, когда я на ночь не перегружала свой желудок, когда в головной мозг не поступало ни одного болевого раздражения, я видела во сне В.Г.

Вот я слушаю вместе с ним чудесную музыку, вот идём по лесу, наполненному пеньем птиц, вот я сижу у его кровати, накладывая мокрое полотенце на воспалённый лоб. И тут мне было радостно оттого, что чем-то помогаю ему. Сейчас нет. Сейчас сильнее всего с ним у меня связалось чувство стыда. Стыда оттого, что обратилась за помощью, и мне отказали, стыда оттого, что открыла душу человеку, который побоялся взять ответственность за неё.

И когда я вижу себя во сне грязной, уродливой, раздетой, я всегда чувствую, не вижу, но чувствую присутствие В.Г… Мне становится тяжело, и я просыпаюсь. Очень редко я вижу и его во сне, но вижу тогда, когда меня царапают кошки, когда гонятся за мной с ножами разбойники, когда что-то взрывается и разрывается, что-то горит. Мне тяжело, а он невозмутимо стоит. В Друскининкае на курорте врач, обследуя меня, спросила, что я вижу во сне. Я подивилась тогда её вопросу. А сейчас сама, будь я врачом — невропатологом, стала бы расспрашивать о сновидениях, ибо они очень хорошо передают душевное состояние человека.

Всё, что есть хорошего в людях, я раньше концентрировала в нём, а сейчас уже думаю, такая ли уж большая беда потерять наркомана, так как человек, находящий удовольствие в принятии алкоголя — наркоман и духовные запросы его ограничены, чувства и внимание к другому ослаблены. В чём он был сильнее для меня, чем я? Тем, что смог стать человеком, с которым мне было радостно, в котором для меня заключалось всё лучшее.

Почему вошло в привычку встречаться даже с друзьями только за бутылкой? Почему потеряли люди удовольствие просто в общении даже с близкими людьми?

Ведь проводили же мы с Авой целые вечера без единой капли спиртного, и обоим нам доставляло это удовольствие, приходила же часто ко мне Тамара Михайловна, и мы подолгу говорили охотно друг с другом без всякого спиртного. А последняя беседа с В.Г.? если бы она была так тягостно для него, он постарался бы поскорее оборвать тактично, как он умеет делать, ее, а не вести чуть не четыре часа.

Сегодня первый пасмурный день. По небу ползут серые тучи, высыпая на землю из своих кладовых самый мелкий бисер.

Снег окончательно сдал свои позиции и животворной влагой прячется в землю.

Скоро ли уже кончится эта «ленинская» предюбилейная трескотня?

Всю жизнь воевал Владимир Ильич с такой шумихой.

А пьянка? Разве получила бы она такой размах, живи бы сейчас Ленин?

Ни в коем случае!

В.И. Ленин был ярый противник всякого затемнения мозгов. Он и сам никогда ничем не затемнял их. Потому и сделал так много для людей.

Многодетная мать…. Вечная самоотверженная труженица, вечная страдалица.

Хорошо, если эта женщина только мать, если её дети — весь смысл её жизни. А если она почувствует, что она может стать больше, чем просто мать?

Тогда ей лучше не быть многодетной матерью. При современном положении в большинстве случаев многодетная мать не может быть ни художником, ни научным, ни общественным деятелем, ни писателем.

Чтобы женщина могла решать какие-то научные или общественные вопросы, она должна быть освобождена от повседневного ухода за детьми, от повседневных забот о них, от мелкой изнурительной, домашней работы, которая отупляет женщину, делает мелкими её интересы. Об этом говорил В.И. Ленин.

Женщины составляют половину человеческого рода, половину тружеников. Нет слов, Советская власть сделала много для освобождения женщины. Но женщина стала уже другой. Она уже не довольствуется «вторыми роями» в жизни. Подавай ей полное равенство в общественной жизни!