Игорь Рабинер - Герои не нашего времени. Харламов, Тарасов, Яшин, Бесков в рассказах родных, друзей и учеников

Вот, думаю, идиотка! Я так жалела, что ему это ляпнула… Но всякая история же легендами обрастает — и спустя много лет я прочитала, что якобы каждый раз ему говорила, что у него ноги кривые. Да я в жизни такое хамство бы себе не позволила. Один раз сказала (и не потому, что это было действительно так, а просто чтобы отреагировать на Левину реплику) — и потом места себе найти не могла».

«А что Лев Иванович любил есть? — тоже ведь интересно. — В первом номере еженедельника «Футбол» в 1960 году было его интервью, и на вопрос о любимом блюде Яшин неожиданно ответил: «Омар под майонезом. Лучше всего его готовят во Франции».

« Это он схохмил. Просто команда ездила в Швецию, и один из ребят возмутился, что не то подали. И сказал: нам бы омаров под майонезом. И Лев так рассердился! Приехал домой и говорит: ишь чего захотели? Дома слаще морковки ничего не ели, а за границей начинается выпендреж. На самом деле он был всеядный, ел все подряд. Очень любил каши, что редко встречается среди мужиков. И сам готовил неплохо ».

Яшин не был верующим — как и его родители. Но его жизнь доказывает, что отношение человека к религии не имеет вообще никакого отношения к человеческим качествам.

Его джентльменство не было наигранным, показным. Хотя в игре он мог и вспылить, но это оставалось только на поле. Спартаковец Валерий Рейнгольд вспоминал:

« В матче с «Динамо» я пенальти заработал, и мы выиграли. Лева, Лев Иваныч, при выходе один на один двинул так, что меня нашатырем откачивали. Я вправо его обкидываю, и он мне двумя руками как дал! Но на Яшина никто обид не держал. Идем в автобусы, он мне в коридоре говорит: «Валер, понимаю — больно, я не прав. Но это футбол». — «Лев Иваныч, какие проблемы? Все нормально!»

Не только от Рейнгольда — вообще ни от кого я не слышал ни слова о яшинской заносчивости. Ее не было — хотя уж у него оснований для «звездняка» имелось больше, чем у кого-либо другого в отечественном футболе. Но вот, например, Алексей Парамонов говорил:

« Когда-то я в Тунисе работал старшим тренером и стал чемпионом страны. Так мальчишки мне как русскому там кричали: «Яшин!» А мы со Львом Ивановичем много лет работы в Федерации футбола СССР сидели в одном кабинете. После того, как Яшина освободили из «Динамо», никто его не брал, и только федерация пригласила его заместителем председателя комитета по воспитательной работе. Подсадили его третьим ко мне с коллегой, поставили дополнительные стол и стул. Нам было очень приятно.

Скромный, добрый, даже застенчивый человек — несмотря на свой рост. К нему болельщики запросто приходили, беседовали — охраны тогда не было. Еще он отвечал на письма людей, которые нам переправляли из ЦК партии. Раньше таких писем было очень много — по результатам, календарю, судейству, да по чему угодно. И на каждое обязаны были ответить, и этот ответ пересылался из федерации в ЦК, а оттуда — автору. И, если обратное письмо было подписано Львом Яшиным, это людей успокаивало и удовлетворяло.

А однажды его позвали в Одинцово на 23 февраля. Полный зал народу, человек пятьсот. Лева как полковник внутренних войск выступил, а потом был небольшой фуршет, и мы сели перед двумя самоварами. Женщина — секретарь горкома загадочно сказала: «В одном — чай с заваркой, в другом — без». Мы, конечно, выбрали с заваркой, и оказалось, что это — коньяк. А тот, что без заварки, — водка. Тогда в разгаре была кампания по борьбе с пьянством и алкоголизмом, так что организаторам пришлось маскироваться ».

Мы же понимаем, в чем в России выражается народная любовь. Вспоминал о том и Анатолий Исаев: « А как нас, когда мы ехали после победы в олимпийском Мельбурне на поезде из Владивостока в Москву, люди встречали! Одна бабка прибежала с ведром спирта: «Где здесь Яшин?» Не взять его Лева не мог — людей уважить нужно было ».

Главный тренер московского «Локомотива» Юрий Семин выиграл вместе с 40-летним Яшиным Кубок СССР 1970 года — последний яшинский трофей как действующего игрока. В финале их «Динамо» обыграло тбилисских одноклубников — 2:1 при 103 тысячах зрителей в «Лужниках».

Юрий Палыч, который родился на 18 лет позже великого одноклубника, делится впечатлениями от игры и жизни рядом с Яшиным:

« Он оказался невероятно простым для такой легенды человеком. И очень прямым, никогда не скрывавшим своего мнения — оттого с ним было сложно любому тренеру. А ребята его обожали — так много для Яшина значила команда. Когда проигрывали, нам в первую очередь перед ним было стыдно. Нас, молодых, всегда поддерживал и нашей компании никогда не чурался. А однажды мы со Львом Ивановичем съездили в гости к Владимиру Эштрекову в Нальчик, и там ради дорогого гостя зарезали барашка ».

Насчет «невероятно простым для такой легенды» Семин сформулировал абсолютно точно — чего у Яшина точно никогда не было, так это высокомерия. Он всегда стоял обеими ногами на земле. Может, потому что с самого начала жизни ему пришлось несладко, и он знал цену каждой маленькой радости.

« Родители Льва были простыми рабочими людьми, — рассказывает Валентина Тимофеевна. — Папа — то ли токарь, то ли слесарь высокой квалификации. Мама работала на резиновой фабрике «Красный богатырь», но умерла от туберкулеза очень рано — Леве было где-то шесть лет. И сестреночка была грудная — но, пока мать лежала в больнице, тоже заболела и умерла.

Через год отец женился по новой — на телеграфистке с Центрального телеграфа. Вскоре у них родился сын Борис — брат Льва. В 41-м началась война, и семья уехала в эвакуацию под Ульяновск. Там они — и маленький Лев тоже — под открытым небом строили завод, который потом перевезли в Тушино и где муж подростком работал после окончания войны.

Отец и мачеха Льва меня приняли очень хорошо. У моего мужа с мачехой на какое-то время испортились отношения, когда в юности Лев вместе со своим другом Шабровым бросили работу, ушли с Тушинского авиазавода и подали заявления в армию (потом они служили в погранвойсках в Сокольниках). По этому поводу в семье начались распри, и Лев обиделся на нее, что она не организовала ему проводы. Но потом, когда мы уже поженились, они помирились, замечательные отношения были восстановлены. У Льва были прекрасные родители, и наверняка во многом благодаря им он был таким добрым человеком. Мачеха много рассказывала мне, какая доброта у Левы проявилась еще в детстве… »

Для других он делал много. Но не для себя.

« Вот смотрите: холодильник у нас с 71-го года стоит, — показывала мне кухню Валентина Тимофеевна. — Лев ведь ничего для себя просить не умел. Для кого-то другого добиться квартиры, поехать, похлопотать — с удовольствием. Но только не себе… Он терялся: «Как я пойду, что скажу?» Те же холодильники тогда продавали по талонам — так он тоже кого-то из друзей попросил, чтобы добыли ему этот талончик. Сам не мог, стеснялся.