Игорь Рабинер - Герои не нашего времени. Харламов, Тарасов, Яшин, Бесков в рассказах родных, друзей и учеников

Агапов упал, назначили штрафной. Пробили — мимо. И тут же ушли на перерыв. Никакого удаления не было. На второй тайм вышли все, в том числе и Лев. Все вроде бы нормально. И вдруг Латышев к нему подбегает и говорит: «Я тебя удаляю с поля за грубую игру». Лев уходит из ворот, а замен ведь тогда не было! К нему подбегает полузащитник Женя Байков, говорит: «Давай, снимай фуфайку, я встану». Муж снял, Байков надел.

Народ ничего не понял, тишина была абсолютная. А когда по стадиону объявили, что с поля за грубую игру удаляется Яшин и в ворота встает Байков, поднялся такой свист! Ему, кстати, так ничего и не забили, хоть «Динамо» и играло в меньшинстве. Но ЦДСА после первого тайма вел в счете — 2:1, так все и закончилось.

Приезжает Лев домой, пасмурный такой. Я его спрашиваю: «Ты что сделал? Зачем ты его сбил?» — «Ну а что было делать? Он выходил один на один. Ни одного нашего больше нет. Он забьет мне гол, сделает 3:1. Да, я грубо сыграл, тот упал. За штрафной — значит, в любом случае не пенальти. Такой тактический фол. Карточек тогда не было, и Латышев меня не предупреждал. А когда вышли на второй тайм, вдруг говорит: «Я тебя удаляю ».

Какой скандал после такой истории поднялся бы сейчас — даже представить страшно. А тогда — все «съели». Еще и потому, что авторитет у Латышева был безоговорочный. Его никто ни в чем не подозревал.

Возможно, удалений у Яшина было бы и больше, если бы не всеобщее уважение. Ему прощали больше, чем кому-либо другому. Об этом мне рассказал Владимир Маслаченко:

« У Льва Ивановича был колоссальный авторитет, в том числе среди судей — его не наказывали даже в тех случаях, когда, казалось, это неизбежно. В финальной стадии ЧМ-58 (Маслаченко там был в заявке сборной. — Прим. И.Р.) в матче с австрийцами судья (при счете 1:0 в пользу сборной СССР) придумал в наши ворота пенальти, и Яшин не сдержался — бросил в него кепку. Арбитр промолчал, и наш вратарь отбил сложный удар Буцека. В 61-м в отборочном матче чемпионата мира против Турции Яшин кулаком отмахнулся от насевшего на него Метина — судья из Израиля опять предпочел не заметить.

На ЧМ-62 соперники Яшина обнаглели. Тренеры, видя, что Лев Иванович не в форме, просили своих игроков постоянно бороться с ним, и однажды это чуть не привело к удалению. В решающем матче за выход из группы с Уругваем Лева опять отмахнулся от явно нарушавшего правила нападающего. Отделались, слава богу, штрафным ».

Слегка сорвался Лев Иванович и в другой ситуации, уже обладая всеми своими главными регалиями. Причем забавно, что три человека, с которыми я разговаривал об этой истории в разные годы, излагают ее по-разному. Опять же — Кубок СССР, только полуфинал. 1965 год. «Спартак» — «Динамо». Участники эпизода, помимо Яшина, — Валерий Рейнгольд и Геннадий Логофет, главный тренер красно-белых — Никита Симонян. Плюс еще один первоклассный рассказчик, вспомнивший реакцию Николая Старостина, — Евгений Ловчев.

Логофет:

« Незадолго до того Бесков впервые взял меня в первую сборную — тогда я был в олимпийской. После тренировок принято было оставаться и «подтягивать» слабые места. А я пробивал Леве пенальти. Куда он «по заказу» просил, туда и бил. Штук двадцать после каждой тренировки.

И вот «Спартак» играет с «Динамо» в полуфинале Кубка. Рейнгольда сбивают, причем до штрафной, сантиметров на 80 точно, а может, и на метр. Судья дает пенальти. Правда, мы к тому времени уже вели — 1:0, Амбарцумян забил. 103 тысячи народу на трибуне. Понимал ли я, что пенальти «липовый»? Понимал, конечно. Но говорить ничего не стал и отказываться бить — тоже. В результате мы и «Динамо» тогда прошли, а в финале — «Шахтер». И Кубок выиграли.

Обычно пенальти у нас Севидов бил. Разводил мяч и любого вратаря по разным углам, но в тот момент Юрка был дисквалифицирован. И я предложил свою кандидатуру. А мы тогда в «Спартаке» вывели правило, согласно которому пенальти бьют холостяки. Считалось, что у них более устойчивая психика — если не забьешь, жена пилить не будет.

Ставлю мяч на «точку». А перед тем в 63-м году Яшин «Золотой мяч» получил, но мы с ним на «ты» были, он меня звал «молодой». У меня мелькает мысль: передо мной — лучший вратарь мира, а я кто такой? Начинающий защитник. Ну не забью — что с меня взять?

Разбегаюсь — и показываю, что буду бить в правый нижний, а в последний момент как завернул в левый верхний! А Яшин кинулся туда, куда я вначале показал — поверил, что туда и буду бить. Он-то думал, что я простачок, как на тренировке сборной — куда показал, туда и пробью. И, когда Яшин завалился в другой угол, у меня вырвалось: «Куда ж ты, Вася?»

Почему «Вася»? А тогда песня была популярная — «Мой Вася», и мы друг другу часто говорили: «Вася, ты куда?» Лев Иванович, конечно, разозлился. Во-первых, пенальти незаслуженный, плюс еще я «накормил» его, отправив мяч в другой угол. Яшин выбил мяч в направлении нас, но попал не в меня, а в Рожкова. Потом встретились в сборной, и я ему осторожно: «Лева, ты на меня не обижаешься?» — «Да ну брось, все, проехали! Проиграли так проиграли» .

Рейнгольд:

« Я пенальти заработал, и мы выиграли. Геша Логофет бьет пенальти. Забивает и говорит: «Тащи, Вася!» Яшину, лучшему вратарю мира! Лева взял мяч из пустых ворот — и как засадил! Только по Логофету промахнулся и попал в Славку Амбарцумяна, а рикошетом от того — в Гилю Хусаинова. Тот поворачивается: «Лева, ну а я-то здесь при чем?» — «Да ты вообще шпана!»

После игры он общался с нами уже совершенно нормально и все-таки возмущался: «Но этот хам Логофет! Какой я на х… Вася!» И все это было совершенно по-футбольному.

А перед тем Яшин за нас ездил во Францию играть, и мы с ним в одном номере жили. Но в спартаковской форме он не выходил. «Спартак», усиленный Яшиным и Витей Понедельником, поехал на один матч как сборная Москвы. Первый тайм Лева стоял, второй — Маслак (Владимир Маслаченко. — Прим. И.Р.) . В номере у Яшина было три блока «Беломора», и он смолил папиросы одну за другой. И говорил: «Кури, Валера, я знаю, что ты куришь». — «Да как можно, Лев Иваныч!» — «Кури, твою мать, сюда никто не зайдет ».

Ловчев:

« Люблю рассказывать историю, здорово характеризующую Старостина, показывающую его не как икону, а как живого человека. В связи с многолетним заключением матчи с «Динамо» были для Николая Петровича самыми принципиальными, что только может быть в футболе. Однажды дают пенальти в ворота динамовцев, и Логофет кричит великому Яшину: «Держи, Вася!» И бьет в другой угол.

Возмущенный Лев Иванович идет к раздевалке, дожидается после игры Старостина, к которому с уважением относился. И жалуется: «Николай Петрович, этот молодой, щенок, крикнул мне: «Держи, Вася!» Это что еще такое?»