Игорь Рабинер - Герои не нашего времени. Харламов, Тарасов, Яшин, Бесков в рассказах родных, друзей и учеников

« В 75-м году на базе «Спартака», занявшего годом ранее второе место, была сформирована олимпийская сборная СССР, которую возглавил Бесков. И вот поехали на отборочный матч с Югославией в город Нови-Сад. Играем 0:0 — и на следующий день переезжаем в Белград. Начальник делегации от Спорткомитета — Никита Симонян, главный тренер — Константин Бесков, второй — Николай Гуляев (который возглавлял тогда «Спартак»), начальник команды — Николай Старостин, а игроки, за редким исключением, из «Спартака».

Выдали нам деньги — и все пошли по магазинам. Времена-то советские были, любая загранпоездка — за счастье! Заносим в гостиницу свертки с товарами — и на ужин. Бесков начинает разбор вчерашней игры и, слово за слово, распаляется. Говорит: «Да вы не думаете об игре, вы — шмоточники, я сегодня все видел!»

И, не понимая, что он находится в спартаковской среде, заявляет: «У меня в «Динамо», когда мы в 70-м играли под Новый год турнир в Чили, 31-го пришли ко мне ребята и предложили 1 января провести тренировку. Она не планировалась — но, чтобы «выгнать» выпитое накануне шампанское и хорошо сыграть на турнире, надо поработать. «Динамо» — профессионалы, а вы, «Спартак», — шмоточники!»

Когда я в этот момент посмотрел на Чапая (так спартаковцы того поколения называли Николая Старостина. — Прим. И.Р.) , то понял, что его сейчас кондратий хватит. У него желваки по лицу пошли, он встал и говорит Бескову: «У тебя всё?»

Тот не понимает — и продолжает разборы. Все уже ждут, что сейчас произойдет. Старостин еще раз спрашивает: «У тебя всё?» Тот вновь не замечает. И лишь на третий раз отвечает: «Всё». Будучи уверенным, что Николай Петрович продолжит гнуть ту же линию. А тот вдруг говорит: «Что ты несешь? Что плохого в том, что люди купят своим детям, женам, родителям вещи, которых нет в стране? Никита Палыч, ребята — все, собрание закончено!»

Всех нас оттуда выгоняют — и мы в замочную скважину подсматриваем, как бьются «Спартак» и «Динамо». Старостин и Бесков. Эта история показала, как Бесков относился к «Спартаку». Почему Старостин терпел Константина Ивановича много лет? Не из-за того, что именно через Бескова Андрей Петрович вернул своего брата в команду. А только ради дела. Лишь бы «Спартак» был в порядке.

Мы познакомились с Бесковым через моего друга и его зятя Володю Федотова. Жили в одном доме на Маяковке, общались. Я видел, что Бесков не любит «Спартак». Это проявлялось во многих вещах. В 72-м я был признан лучшим футболистом страны, и Федотов мне сказал, что Константин Иванович хочет со мной встретиться. Я поехал к нему, Валерия Николаевна сварила кофе — и Бесков, «поливая» «Спартак» и обещая мне офицерское звание, квартиру, еще кучу благ, начал зазывать в «Динамо». Я отказался.

В «Спартак» Бескова привел Андрей Петрович Старостин. Он, в отличие от совершенно больного футболом Чапая, был человеком другого склада. Завседатаем ресторанов, бегов, его жена-цыганка работала в театре «Ромэн» и летом уезжала в кибитке на гастроли. Словом, Андрей Петрович был человеком бомонда.

И Бесков с женой Лерой — такие же! Они его очень любили. И после 76-го Андрей Петрович понимал, что для возвращения «Спартака» на прежние позиции нужен хороший тренер. А Бесков был не при деле, занимаясь офисной работой в «Динамо». Андрей Петрович же работал тогда председателем Федерации футбола Москвы. Он сообразил, что может одним ударом убить двух зайцев — и тренера сильного в «Спартак» привести, и через Бескова вернуть на должность начальника команды своего брата. Что и произошло. Андрей Петрович до своей смерти в 1987-м году был буфером между Бесковым и Николаем Петровичем ».

Анатолий Крутиков, во главе с которым «Спартак» вылетел из высшей лиги в 1976-м, в нашем разговоре для «Спартаковских исповедей» высказался резко — в первую очередь в адрес Николая Старостина, с которым конфликтовал. Вряд ли найдется хоть один из спартаковцев, кто бы его поддержал, — но слово надо дать всем сторонам.

« Уволили меня не сразу, — рассказывал Крутиков. — Поначалу остался тренером, но Старостины не могли с этим смириться. Андрей Петрович пошел к первому секретарю Московского горкома партии Гришину и начал доказывать, что Крутикова нужно менять. Тот спросил, кого они хотят. Андрей Петрович порекомендовал Бескова. И после этого меня уже освободили.

Николай Петрович ненавидел «Динамо», а Бескова — пусть даже руками брата — пригласил. Мы все поражены были этим поступком. Кстати, и с ним в конце концов расстался очень плохо. Тот поехал отдыхать, а Старостин ему в это время ножки-то и подрубил.

Но тогда, в 77-м, они с Константином Ивановичем хоть друг друга и не переносили, а работать вместе начали. Потому что у Николая Петровича было желание доказать всем, что это не он своим бездействием, а кто-то другой погубил наш «Спартак». Не случайно, когда команда возвращалась в высшую лигу, она била 12 пенальти ».

Тему роли Андрея Старостина не только в появлении, но и в работе Бескова в «Спартаке» развивает Георгий Ярцев:

« Убежден: всему нашему поколению, начиная с 77-го года, очень сильно повезло, что во главе команды стояли Бесков и братья Старостины. Причем очень большая роль принадлежала не только Николаю, но и Андрею Петровичу. Время показало, что именно он, рекомендовавший Бескова в «Спартак», все время являлся буфером между Николаем Петровичем и Константином Ивановичем, сглаживая острые углы.

Сейчас фигура Андрея Петровича как бы ушла в тень — что несправедливо. Этот человек был единственным, кто на установке или на разборе Бескова всегда мог высказать свое мнение об игре, о том или ином футболисте. Причем открыто, не за дружеским столом, а именно в рабочей обстановке, при всех. Он мог сказать это, поскольку Андрея Петровича и Константина Ивановича связывала многолетняя дружба, и все это знали.

Когда в 64-м Бескова за проигрыш финала Кубка Европы франкистской Испании на ее поле убрали из сборной, то Андрей Старостин тоже ушел оттуда — можно сказать, в знак протеста. К Андрею Петровичу вопросов не было, и на его отставке, как я понимаю, никто не настаивал — но он проявил солидарность. Такие вещи запоминаются навсегда, и Бесков понимал: этот человек никогда не свернет со своего пути. Они дружили до конца жизни Старостина. И не зря, как только Андрея Петровича не стало, пошел раздрай между Бесковым и Николаем Петровичем ».

Юрий Гаврилов:

« У Бескова была единственная черта, которая мне не нравилась: он не мог слушать других людей. Это был у него самый больной момент. Единственный, кого он вроде бы слушал, — это Андрея Петровича Старостина. Они друзья были. Да и тот тоже в футболе хорошо разбирался, мог в тактическом плане что-то подсказать ребятам.