Константин Булгаков - Братья Булгаковы. Том 3. Письма 1827–1834 гг.

22 октября на вечеринке во дворце у наследника находились по приглашению:

Государь и императрица.

2. Князь Дмитрий Владимирович Голицын.

3. Княгиня Татьяна Васильевна Голицына.

4. Обер-шталмейстерша Муханова.

5. Княгиня Барятинская.

6. Княжна Ольга Барятинская.

7. Князь Сергей Михайлович Голицын.

8. Князь Сергей Иванович Гагарин.

9. Петр Иванович Озеров.

Принц Ольденбургский.

10. Княгиня Наталья Степановна Голицына.

11. Княгиня Голицына (Варшавская).

12. Графиня Протасова (дочь князя Дмитрия Владимировича).

13. Князь Петр Михайлович Волконский (не ужинал).

Генерал-адъютанты:

14. Бенкендорф.

15. Граф Алексей Федорович Орлов (не ужинал, сидел возле государя за ужином).

16. Клейнмихель.

17. Адлерберг.

18. Князь Александр Яковлевич Лобанов (свиты его императорского величества).

19. Француз, не помню имя (свиты его императорского величества).

Флигель-адъютанты:

20. Монроэ.

21. Игнатьев.

22. Гогель.

23. Казарский.

24. Граф Протасов.

Камергеры:

25. Князь Александр Федорович Голицын (Варшавский).

26. Булгаков.

Фрейлины:

27. Княжна Урусова.

28. Графиня Моден.

29. Княжна Наталья Александровна Щербатова.

30. Княжна Анна Александровна Щербатова.

32. Муханова.

33. Катерина Петровна Озерова.

34. Екатерина Александровна Булгакова.

Щербатовой Анет сделалось дурно; вышла, но после

получаса воротилась. Государь, говоря мне о ней, сказал: «Очень она плохо выглядит, боюсь, как бы не было у нее грудной болезни». Вот единственная соперница Катеньки, да какая неопасная. Между нами , право, Катенька тут как царица, всех удивила, мила, ловка, ласкова, умна, танцует славно, а как приедет князь Григорий, дойдет и до пения.

Вчера провезли Москвою в Ярославль на житье князя Радзивилла, генералиссимуса, и еще двух генералов. Они очень рады и сами говорят, что в Польше народ их бы теперь убил.

Александр. Москва, 24 октября 1831 года

Когда было молебствие об окончании дел польских, то императрица на оном надела то самое красное бархатное платье, шитое золотом, которое имела на себе, когда короновали ее величество в Варшаве королевой польскою.

Сию минуту Чертков прислал сказать, что Волков приехал. Я очень рад. Бенкендорф мне говорил: «Что же делает Волков? Почему он не здесь? А ежели не может приехать, почему не пишет? Я совершенно ничего о нем не знаю». Поеду к нему сию минуту, отзавтракавши.

Волкова я не застал; тем лучше: стало быть – здоров. Не заманит ли его Чертков обедать к себе втроем, то-то бы хорошо. По Волкове занимал место его старший по нем Брянчанинов, коего он не застал уже: государь его и флигель-адъютанта Гогеля отправил в Иркутск с высочайшим повелением каким-то. Говорят, что это касается до ссылочных 14 декабря; думают, что участь их будет облегчена. Других вестей не знаю.

Александр. Москва, 26 октября 1831 года

И Ольга пускается на бал. Так как она не представлялась, то скажет, что в воскресенье сделалось ей дурно поутру и не могла ехать во дворец, а намерена она это сделать в будущее воскресенье; разве что можно будет ее представить ужо на самом балу, разумеется, ежели угодно будет императрице. Так было, помнишь, и со мною в Петербурге: на другой день нашего приезда был бал в Белой зале, меня тут же Моден представил.

Сперва зовы были ко вчерашнему вечеру и в мундирных фраках, но так как вчера было представление до обеда, государыня бы слишком устала в тот же вечер быть на балу, тем более, что немного кашляет, поэтому и отложен бал Голицына до сего вечера, и всем сказано быть в мундирах. У Долгорукова не было мундира, поэтому сшили ему в одни сутки астраханский мундир наместнический. Ольга делала вчера репетицию своему туалету, и прекрасна, несмотря на пузо, которое ее не безобразит. Только тяжело будет ей тащиться на высокую лестницу. Поведем ее осторожно через другую, маленькую, которая покойнее.

В субботу государь послал к Ермолову графа Алексея Федоровича Орлова с двумя эполетами. Вот и Ермолов в службе опять, а он было садился уже в коляску – ехать в деревню. Молва прочит его в Варшаву для управления царством нечестивых. Он Хрущову сказал, что в армии служить не будет, прибавя: «Я слишком отстал и от службы, и от товарищей».

У меня есть на уме мысль сделать брошюрку о пребывании здесь государя. Шаликова рассказы слишком надуты и не что иное, как сухой рассказ: вот там был государь да здесь. При московских газетах бывают еще статьи Погодина, того, который был редактором холерных бюллетеней; они хорошо написаны, диктованы пламенным чувством, которое все питают к государю и императрице, но многое ему неизвестно, а я имею случай все знать и поверять, будучи знаком со всеми окружающими его величество. Я имею сотрудника: некто Горчаков, малый весьма умный и прекраснейших правил. Он везде рыскает и знает, что делается в низших классах и на улицах; станем работать вместе. Мне легко будет это выполнить, ибо без того веду с 1824 года журнал современным событиям. Не жалею о том, который сгорел в 1812 году, ибо он был наполнен более мною самим, а я не Меттерних какой-либо и не Талейран. Теперь я только тем занимаюсь, что всех интересовать может. Бедный мой «Рославлев» пострадает от этого, да нечего делать; а я было принялся уже за третью часть. Пусть в целой России знают, как государь Москву любит и как Белокаменная ему предана.

Александр. Москва, 27 октября 1831 года

Слушай, мой милый, буду говорить об одной Ольге, чтобы не сбиваться. Она была прелестна, одета прекрасно, в белом атласном платье с белыми марабу на голове, и все имела свои и княгинины брильянты на себе.

Как вошла она в залу, величественный ее вид всех поразил, и брюшко это даже шло к ней. Императрица изволила одеваться в особенно устроенной для ее величества комнате, государя еще не было. Ольге уступила место свое (ибо не было уже сиденья в зале) княжна Урусова. Четверть часа после затрещал дом от криков «ура» на улице. «Государь! Император! Приехал государь!» – повторялось во всех углах. Его величество пробрался в комнату, где была государыня, и оба вышли в залу. Начались польские. Князь Петр Михайлович тотчас первый танцевал с Ольгою, очень удивился и обрадовался видеть ее на балу в большом туалете. Государь, проходя один раз мимо меня, изволил мне особенно поклониться; в другой раз, подойдя ко мне мимоходом, изволил сказать: «Я с тобою ссориться буду, зачем ты позволил Ольге Александровне сюда приехать?» – «А было сильное желание иметь счастие видеть вас и императрицу». – «Каприз брюхатости, – прибавил государь, смеясь, – а ну как это ей вред причинит?» Государь пошел далее. Ольга села отдыхать возле княгини. Начались французские кадрили. Я узнал от нее, что после князя Волконского брали ее танцевать Петр Петрович Новосильцев, граф Чернышев и Бенкендорф. Государь изволил все смотреть на танцы, и Ольга казалась унылою, что государь не подходил к ней; я ее успокоил словами его, мне сказанными.