Константин Булгаков - Братья Булгаковы. Том 3. Письма 1827–1834 гг.

Кадрили кончились, начались опять польские. Государь, оттанцевав с классными дамами, начал брать других, без разбора чинов, как то делал покойный государь. Он подошел к Ольге, взял ее за руку и прижал крепко. «Надеюсь, мы по-прежнему добрые друзья, как в Петербурге? Этот польский я желаю сам начинать!» – И изволил в первой паре проходить по всему дому, как бы чтоб все видели лучше. О многом была тут речь. Ольга не успела мне еще подробно рассказать, – неловко говорить при стольких свидетелях; но на ней было уже другое личико. «Ах, папа! Ежели бы я могла сказать словечко императору о моем муже!» – «Почему же нет? Ежели его величество к тебе еще подойдет, спроси у него дозволения представить ему Александра: жена всегда может это сделать». В зале было жарко, мы вышли в другие комнаты просвежиться, потом идем опять в залу. Встретив Александра, мы сказали, чтобы он уже не отходил от нас. Только что остановились мы у дверей, – идет государь; увидев нас, подошел к нам. «Правильно делаете, что выходите время от времени: в зале слишком жарко, как бы голова не закружилась». – «Нет, государь! Никогда я еще не чувствовала себя так хорошо, как этим вечером!» – «Однако это все-таки неосторожность с вашей стороны». – «Нет, государь, мне еще рано рожать». – «Когда же, вы думаете?» – «Примерно через три недели». – «Да разве не ошибаются часто в счетах?»

Видя, что государь хотел продолжать проходить в гостиную, я осмелился сказать: «Государь, дочь моя не смеет, а хотела попросить ваше величество о чем-то». Тогда государь, возвращаясь к Ольге, сказал: «Рады стараться, что вам угодно? Извольте приказывать». – «Позвольте, государь, мне представить вашему величеству моего мужа». – «Как же, да где же он?» Тогда Ольга подвела мужа. Государь, обращаясь к нему и взяв его за одну из пуговок мундира, изволил сказать очень милостиво: «Очень рад, где ты служил?» – «В Коллегии иностранных дел». – «Ты был при миссии где-нибудь?» – «Нет, ваше величество, я служил в канцелярии графа Нессельроде». – «А теперь совершенно в отставке?» Тут Ольга стала говорить: «Он должен был оставить службу, но только на время, чтобы устроить дела свои, коими ни отец его, ни он не занимались давно, а потом надобно будет служить». – «Слышишь?! Надобно служить, вы даете своему мужу прекрасный совет – надобно служить». – «Это мое намерение, ваше величество», – отвечал Александр, который, спасибо, вовсе не оробел. Радость Ольги была неописанная. «Какое удовольствие это доставит матушке, – повторяла она, – что ее милый Дишка был представлен и так славно принят его величеством!»

Пошли мы опять в другие комнаты освежиться, да не давали нам наговориться; потому что подходили все любопытные – узнавать, что государь говорил нам. «А теперь, папа, ради бога, постарайтесь поговорить с княгиней Голицыной; я боюсь, как бы императрица не нашла дурным, что я пришла на бал, не имея до того счастья быть ей представленною». – «Да как же это сделать? Ты же видишь, что княгиня не отходит от ее величества ни на минуту; надобно обождать, пока императрица не пустится опять танцевать. Впрочем, милая моя, ежели вдруг случайно императрица заговорит с тобою, скажи ей, что вчера ты уже хотела было одеваться для представления, да внезапно плохо себя почувствовала и отложила сие счастие на ближайшее воскресенье, и что ты просишь у нее прощения за то, что явилась на бал». Мы заговорились таким образом втроем с Александром, который возвращался со стулом для Ольги.

Вдруг раздвигается толпа, идет государыня с княгиней Татьяной Васильевной. Увидев Ольгу, она тотчас к ней подошла и, делая жест, чтобы хлопнуть своей рукою в ее руку, сказала: «Здравствуй-здравствуй, очень рада видеть тебя в добром здравии. Какое у тебя тут бремя! Но ты по-прежнему очень красива, несмотря на это». Ольга поклонилась и сказала: «Прежде всего, ваше величество, я должна просить прощения за то, что пришла сюда». – «Напротив, потому что я рада тебя видеть». – «Моим долгом было наперед представиться вашему императорскому величеству; но вчера мне нездоровилось, и пришлось отложить сие счастие на следующее воскресенье». – «Зачем? Я тебя от сего охотно освобождаю, мы и без того повидаемся; муж твой здесь ли?» – «Позвольте мне, государыня, иметь счастие вам его представить». Государыня, обернувшись к Александру, сказала ему очень ласково: «Как быстро сумели вы приподнять это прелестное розовое домино; вы не оставили ей времени насладиться несколько ее свободой! Где вы с нею познакомились?» – «В Петербурге», – отвечала Ольга, а я прибавил: «На маскараде у князя Волконского». – «Смотрите-ка, – прибавила императрица, – все этот маскарад, он составил эпоху. Не правда ли, там было весело? Вы оба так молоды, вы здесь обосновались?»

Посмотрела на брюхо и, засмеявшись, прибавила: «Мне это кажется таким забавным! Бедняжка! Папа танцует с нами, а вы – степенно восседаете в кресле! Прийти на бал не слишком благоразумно, лестница весьма утомительна». – «Я вовсе не почувствовала усталости, папа и мой муж меня поддержали, к тому же я должна родить только к 20-му числу будущего месяца». Отходя, императрица сказала: «Так я не прощаюсь, ступайте присядьте, вам, должно быть, тяжело оставаться стоя». Еще хвалила Катю и спрашивала, как видаются, где, часто ли.

Ты поймешь восхищение Ольги и мужа ее, да и мое. Чем могли мы заслужить такие милости? Но это еще не конец. Побыв в зале во время котильона, отправились мы опять в дальние комнаты – на просторе поболтать и свежего воздуха поглотать. Как возвращались мы в залу, счастливая звезда Ольгина навела нас на государя. Мы, посторонясь, остановились у одного из больших зеркал в гостиной. Император прямо к нам. – «А папа все дядькой! Не так ли, фаворитка?» – «Нет, государь, но в эту минуту она более нуждается в моих заботах». – «А Катерина Александровна там отличается; могу тебе отрапортовать, что здорова и танцует с Адлербергом». Я поклонился. – «Вам хочется идти туда?» – «Нимало, государь». – «Ваш муж очень молодо выглядит, ему не дашь более 18 лет». – «Ему 22 года, государь». – «Хорошо сделаете, Ольга Александровна, что настоите, чтобы он служил». – «Ежели не служить такому государю, как вы, так уж…» Государь перебил, повторяя: «О! О!» – «Нет, ваше величество, это не лесть, а то, что всякий добрый русский чувствует к вам». Я был очень тронут. Ольга прибавила: «Как будто вы не знаете, государь, какие чувства вы у всех вызываете». – «Я хочу вызывать дружбу; надеюсь, ваша дружба ко мне никогда не прекратится. Поступит ли ваш муж в военную службу? Желает ли он того?» – «Может быть, государь, но он не слишком крепкого здоровья, он не готовил себя к такой карьере, и признаюсь вам, что я желаю, чтобы он был не военным, а занял свое прежнее место, и тогда мы переедем в Петербург». – «Очень это одобряю, очень хорошо; вы в Петербурге найдете старого знакомого», – указывая пальцем на себя.