Константин Булгаков - Братья Булгаковы. Том 3. Письма 1827–1834 гг.

Александр. Москва, 26 июля 1829 года

Хозрев Аббасович уехал и оставил в городе ужасную пустоту, а мне – пребольшой простор. Я его выпроводил в Черную Грязь, и там кончились мои похождения с Персией. Не дали мне писать: князь Дмитрий Владимирович прислал за мною говорить кое о чем. Я нашел его в толпе просителей, эта процессия продолжалась часа полтора, прежде нежели мог я к нему перебраться в кабинет. Ну, слава Богу, граф доволен, а у князя Дмитрия Владимировича видел я всё лица недовольные. Сафонов требует награждения за свои труды, говоря, что Гедеонову Юсупов за менее, нежели это, выпросил большую Анну; жалуется, что принц ничего ему не подарил, тогда как он устроил оранжерею, и проч. О народ!

Спасибо за арабскую грамматику, то есть лексикон, но это, кажется, не то, а достань, пожалуй, из Парижа французско-персидскую грамматику и французско-персидский словарь, и то и другое для употребления персиянами, желающими изучить французский язык.

Александр. Москва, 29 июля 1829 года

И не верится: неужели могу спать, сколько хочу! Сегодня проспал я до одиннадцати часов, встал бодр и, чтобы еще быть бодрее, принимаюсь к тебе писать. Моя корреспонденция не так идет, как бы должно, но все придет в прежний порядок. Письмо графа Нессельроде очень меня утешило и успокоило; стало, труды мои не потеряны. Но так как многие твои письма еще без ответа до сих пор, то надобно это очистить прежде всего.

Вот каково военное ремесло! Ну быть ли бы без того Паскевичевой статс-дамою? Конечно, она многих обошла; например, и княгиню Софью Григорьевну. Записка графа Нессельроде к тебе была мне очень по душе, после грянуло тотчас и письмо его. Ужо отправляю к жене; пусть и она порадуется с детьми, что хоть не побранили. Я имел случай дать загвоздку Гедеонову, который, не знаю, в насмешку ли или от зависти и досады, сказал мне: «Вот вам от принца будет орден большой Солнца, а из Петербурга – Анна», – на что я ему сказал: «Когда послужу столько, сколько вы, а теперь еще рано!» А Гедеонов в 9 лет вышел из майоров в действительные статские советники, получил ключ и ленту, кроме перстней и проч. Как-то у вас примут принчика, а я все думаю, что он будет вспоминать Москву: здесь он царствовал, все относилось к нему, а в Петербурге будет он пятое или десятое лицо.

Я не Кутузову [одному из чиновников при Закревском], а самому Закревскому писал о падении его жены и именно, как ты говоришь, скрывая точную правду; сегодня же обрадую его известием, что она уже прокатывается. Ты, видно, не потерял свою страсть к ловлям рыбным. Смотри, не вытащи какого-нибудь кита! У меня слюнки текут от твоих рассказов о гулянье, то-то бы потешился с вами! Ты говоришь: продолжай писать, что будет интересного (то есть Нессельроде); только не все , – прибавляешь ты; я не понимаю, что это должно значить. После 17-го я не писал графу, нечего было, а послал я ему журнал принцевых занятий и поездок. В деревне составлю полное описание и тебе. В расписании моем и здесь было назначено смотреть шар, на коем должна была лететь некая госпожа Ильинская, но было отложено, и принц уехал, а конечно, потешило бы это его. Здесь давно говорят об отставке Долгорукова Алексея Алексеевича [министра юстиции]. Я читал устройство новое; мудрено, чтобы были охотники на его место. Министр юстиции – око государево, а ежели на око надобно очки, потому что оно худо видит, так лучше новое око взять; впрочем, я сужу не как близорукий, а аки слепой. Дай Бог, чтобы было правдой, что твоему князю и Кутузову [Павлу Васильевичу, петербургскому генерал-губернатору] по 100 тысяч; оба хорошо употребят деньги, а у этого еще и семья большая. Принца моего князь Дмитрий Владимирович хотел удержать еще одну неделю, но Ренненкампф настоял выехать скорее.

Не помню, писал ли я тебе, что Бобринский-вдовец сватался за Соковнину Софью. Это сделалось вдруг и накануне выезда их в деревню, а потому Сергей Федорович вдруг не решился, а сказал, что желает, чтобы молодые люди долее ознакомились; так и уехали. Бобринский и мать его бывают у тестя, ласкают всю семью. Иные говорят, что он видел Софью один раз и поражен был сходством ее с покойной его женою, другие – что прельстился на богатство ее; это, кажется, вздор: он сам имеет 13 тысяч душ, то есть 70-80 тысяч дохода не могут его соблазнить. Он странен, то есть, между нами, просто глуп; вдруг надумал, – как бы вдруг и не раздумал, ежели Соковнин станет мешкать.

Вчера была обвенчана дочь графа Петра Александровича Толстого с Бахметевым, коему давал я письма в чужие края, а ты его знаешь, я чаю: малый обстоятельный и очень порядочный. Свадьба была в подмосковной у графа. Вчера уехал граф Строганов, с коим я очень сблизился здесь, а равно и с графинею, да князь Николай Николаевич Хованский пустился восвояси через Калугу и Смоленск.

Александр. Москва, 30 июля 1829 года

Юсупов дуется, что не ему, а князю Дмитрию Владимировичу препоручено было угощение принца; сомневаюсь, чтобы он лучше все устроил нашего, а главное, что не имеет повода представить к чему-нибудь Гедеонова и других своих угодников.

Александр. Москва, 6 августа 1829 года

Занимает всех отставка министра Долгорукова, ибо отпуск этот почитаю я прикрытой отставкою. Дашков большое берет на себя бремя и шаг страшный! Князь Алексей Алексеевич имел товарища, а теперь выходит, что Дашков заключает в себе оба лица, министра и товарища.

Славны дела забалканские, одна фраза меня только поразила: сказано где-то о возможности иметь хорошие зимние квартиры. Разве Дибич не думает кончить войну теперь? Но не наше дело разбирать это: кто умел шагнуть через Дунай, а там через Балканы, тот будет умен, смотря по надобности, остановиться в Адрианополе или идти на Царьград. Говорили же: зачем Наполеон пошел на Москву и не остановился в Смоленске? Наше дело вот ехать в собор да молиться за армию; дай Бог ей все совершить благополучно! Экое событие, ежели будем в Царьграде! Я желаю это для славы царствования Николая I. В любопытном живем мы времени. Возьми все, что было со времени революции.

Я было забыл важное обстоятельство касательно библиотеки, взятой у персиян; вчера написал я к графу. Принцу очень хочется иметь ее обратно, он говорил мне об этом с жаром, быть может, что и не посмеет сказать государю, но все-таки хорошо предупредить его императорское величество, приготовить, какой ему угодно, ответ. Мне казалось, что принц был даже сердит на Сухтелена за взятие этого сокровища без особенного приказа. За грамматику тебя очень благодарю заблаговременно и, верно, ею очень угожу принцу. Ученье его страсть. Он имеет какую-то важность, по которой никогда не изъявляет удивления своего, но Петербург, двор и все это его, верно, внутренно поразят. Понимаю, что ты предпочел Ламсдорфа Лавалеву балу, и я так же бы поступил.