Константин Булгаков - Братья Булгаковы. Том 3. Письма 1827–1834 гг.

Александр. Москва, 7 октября 1830 года

Посещение Храповицкого разнеслось по целому городу в одну минуту: Норов и Лазарев приезжали спрашивать, правда ли и как это было. Я тебе не помню что написал в радости моей, так не худо повторить поподробнее. Государь проехал два раза мимо нас, и оба раза кланялся нам, то есть Кате и Ольге, которая стояла у окошка с женихом. Я писал тогда тебе вверху, обе прибегали мне рассказывать, что государь проезжал и кланялся. Вдруг Яков прибежал сказать, что приехал генерал-адъютант Храповицкий. Я думал, что отдать намеднишний мой визит, сбежал вниз. Матвей Евграфович, увидев меня, сказал: «Я приехал по приказанию государя, поздравить вас и Наталью Васильевну (а ее дома не было) с помолвкою Ольги Александровны; а у вас, – сказал он, обернувшись к Ольге, – государь приказал мне поцеловать ручку», – что и исполнил. Хотели мы и не умели благодарить. Я представил жениха, коего Матвей Евграфович обнял и поздравил, что входит в такое хорошее семейство. Он поговорил несколько с Катенькою, которая была за фортепьяно, и я повел его в гостиную и посадил на канапе. «Государь, – сказал он, – желает знать, когда и где будет свадьба». – «Вероятно, в Москве, но не знаем еще сами, когда». Я говорил о намерении князя проситься в Лондон с чрезвычайным посольством, но что мы отменили, ибо не скоро еще последует коронация короля Английского. «Прежде жените князя, а после пускай едет в Лондон с женою». – «Это повлекло бы слишком многие траты и затруднения; он предпочел совершенно отказаться от поездки».

Генерал сказал мне, что император узнал о свадьбе от княгини Урусовой Екатерины Павловны. Тогда я ему сообщил о своем письме к князю Волконскому, коего просил, если случай к тому представится, довести до сведения его императорского величества перемену судьбы Ольги, но поскольку император между тем выехал из Петербурга, то князь Петр не смог исполнить просьбу мою. Генерал Храповицкий отвечал мне, что он говорил о сем императору в тот самый день, как я в первый раз с ним разговаривал. Я ему прочитал несколько отрывков из ответа князя Петра на мое письмо. После говорили о Петербурге, о тебе, об итальянской опере, и он сказывал мне, что император недоволен Абресковым из Твери, как тот долго удерживает фельдъегеря, коему надобно донести до императрицы известие о прибытии его императорского величества сюда, что Абресков подменил фельдъегеря эстафетою, и императрица сильно тревожилась, ибо вместо среды только в пятницу узнала о прибытии его императорского величества в Москву. Храповицкий сообщил нам хорошие новости о санитарном состоянии Москвы. Посидел с часочек. Я пошел его провожать, он удерживал; но я сказал, что ежели бы он приехал сам собою, и тут я бы столь дорогого гостя проводил до передней, но так как государю угодно было его прислать, то я обязан выйти на улицу. Я сказал, что сочту верхом счастия для себя, ежели бы удостоился пасть к стопам императора и лично его благодарить за столь великую милость. Храповицкий отвечал, что государь принимает только должностных, имеющих дело по мерам, кои берут здесь против заразы, но что он его величеству доложит. Сим кончилось лестное это посещение для нас.

Стоим ли мы того, чтобы государь присылал генерал-адъютанта своего, столь старшего чином против меня? Дишка поскакал тотчас к матери рассказывать, она была очень обрадована. Вечером была у нас и все расспрашивала, как это было. Я поехал к княгине Хованской – ей рассказать, но она уже знала от Киселева Сергея Дмитриевича, который случился у нас, как приехал Храповицкий, и все видел, да, видно, и поехал барабанить. Вот какова наша курноска, принчипеска!

Бюллетени я к тебе исправно посылаю; а теперь, зная, что ты доставляешь их великому князю, еще более буду наблюдать. Только полиция нерадиво их нам доставляет; я уже бранился, а теперь хватился за ум, стал дарить деньги хожалому, так лучше все пошло. Государь уехал в десять часов с половиною.

Александр. Москва, 8 октября 1830 года

Государь изволил отбыть в Тверь вчера в половине одиннадцатого, любезнейший брат. Благомыслящие и рассудительные люди порадуются этому: ежели нет холеры, то и высочайшее присутствие уже не нужно; а ежели есть и усилилась она, как некоторые врали и утверждают, то надобно Бога благодарить, что государь от зла и опасностей удалился. Здесь более трусов, чем чего другого; они и дамы уже завыли: «Ну, государя нет! Теперь пойдет каша! Уже прибыло умерших! Более больных!» – и проч. Глупо многие поступают, да и меры берутся таким образом, чтобы всех пугать.

Эта старая баба Лодер был у меня вчера с известием, что государь уехал, к чему прибавил с видом важным: «Я весьма доволен, что император отбыл; жена стопника императорского (что за чин такой новый?) заболела холерой, а ведь император жаловался на головную боль; конечно, это ничего, но все же хорошо, что его императорское величество отбыл». Меня, право, взорвало! Ну скажи эдакую весть какой-нибудь куме или в клубе, – посмотри, что сделается в Москве! А у этого старого хрыча и вральмана Арбатская часть вся в руках. Их бы дело успокаивать, предохранять, лечить, а не уныние наводить, пугать и убивать напрасными кровопусканиями. Да от одних этих карет-полудрог сколько умерло! Посади туда мнительного человека, повези его в госпиталь, где не воздух, а облако хлора, и здоровый умрет. Нет, брат, совсем дело это не так повели; можно бы и должно брать все меры, но иначе. Надобно делать все, но не называть, что пугает более, чем сама болезнь.

Я наконец видел Волкова. Государь чрезвычайно его обласкал, давал ему две длинные конференции и очень много говорил о делах, особенно о холере. Волков во многом со мною согласен. Он проводил государя за заставу.

Государь изволил быть прощаться у Урусовой. Вообрази мое отчаяние: пять минут после того, что я уехал от княгини, его величество приехал. Что бы мне помешкать четверть часа! Судьба, видно! Государь сказал княгине, что видел Ольгу с женихом у окна. «Он показался мне настоящим красавцем», – прибавил государь.

Александр. Москва, 10 октября 1830 года

Право, не о чем беспокоиться и нечего бояться. Без страха не было бы больных, а без этих карет, уверенности в холере, худого лечения и этих наскоро составленных госпиталей не было бы столько мертвых. Сказывают, что центральный комитет переместится сюда, и хорошо бы было. Закревский взял бы еще лучшие меры. Смотри, какие вздоры печатаются в этих бюллетенях! Я знаю, что Закревский и князь Дмитрий Владимирович не большие приятели; однако же о ссоре между ними я не слыхал, да мало ли что врут.

Государь, осматривая не знаю какое заведение 7-го числа, простудился и за обедом почувствовал такое головокружение, что принужден был выйти из-за стола, но это не имело последствий, благодарение Богу. Он удивлялся здоровью Юсупова, который был с ним тут же, и тому нужды нет.