Константин Булгаков - Братья Булгаковы. Том 2. Письма 1821–1826 гг.

Константин. С.-Петербург, 24 октября 1823 года

Давно здесь говорили о свадьбе полковника, кавалергардского Башмакова с княжною Суворовой. Теперь уверяют, что получено согласие матери и Александра Львовича [106] Нарышкина, деда княжны Варвары Аркадьевны Суворовой. , но что помолвка будет по приезде государя. Он малый прекрасный, а она премилая, следовательно, можно ожидать, что будут счастливы.

Великая княгиня была в восьмом месяце своей беременности. Слава Богу, все обошлось без дальнейших дурных последствий. Она оправляется, но все-таки пребывание в Гатчине, говорят, продолжится до половины ноября.

Константин. С.-Петербург, 26 октября 1823 года

Принцесса Амалия, сестра нашей императрицы, очень больна водяною в груди, так что с каждой почтою опасаются получить известие о ее кончине.

Если сегодняшняя почта, которая еще не пришла, принесет печальную новость, то бала не будет. Это еще не беда, но нам горестно, что сие императрицу чрезвычайно огорчит. Нарышкин, который вчера у меня был, сказывал, что она в величайшем беспокойствии.

Константин. С.-Петербург, 27 октября 1823 года

Матушевич между прочим пишет: «Мы самым жестоким образом поражены ужасным несчастием с Вилье. Он упал, вывихнул себе ногу, порвал все нервные связки и вывихнул большую артерию. Бедняга до сих пор пребывает в величайшей опасности, и лучшее, что может с ним быть, – это остаться покалеченным до конца своих дней». Ужасно! Воронцов также мне пишет. Я его просил при случае сказать государю о моем тесте и просить о прибавке ему земель в Бессарабии. «Император согласен добавить земель вашему тестю. Труд по отбору их будет проделан в Одессе Нессельроде и мною». Следовательно, добрый граф сделал мне то, чего не мог я от Нессельроде добиться. Дай ему Бог здоровья! Он прибавляет: «Император имел доброту сделать все, что я у него просил касательно этого края. Ты понимаешь, как меня это вдохновляет и налагает на меня обязанность трудиться денно и нощно, чтобы заслуживать такую доверенность и доказать мое усердие и мою преданность». Слава Богу, теперь все там пойдет иначе, и край этот процветет. Петрулин, бывший в Херсоне вице-губернатором, переведен в Бессарабию. Вот уже благодеяние для края, что удалили Крупенского.

Константин. С.-Петербург, 30 октября 1823 года

Бал французского посла был прекрасный. Я пробыл до пяти часов, так жена затанцевалась, и не скучал. Великий князь Михаил Павлович и принц Прусский были на балу. Последний много танцевал – охотник и хорошо танцует. Я играл в вист с Полетикой, князем Александром Николаевичем Салтыковым и Лабенским. Мне все доставалось играть со вторым, который играет дурно, тихо и в дистракциях; замучился и проиграл. Воронцов мне пишет, что совсем здоров, ест цареградские устрицы и ждет родин жены ежеминутно.

Почтенная и доброжелательная княгиня Шаховская, бабка графини Шуваловой, жены генерал-адъютанта, вчера, к общему сожалению, скончалась. Она много делала добра. Много оставляет после себя рыданий.

Шуваловым достается страшное имение. Дай Бог, чтоб они с ним вместе наследовали от покойницы и расположение помогать бедным. Она умерла на даче. Также мне пишет Убри, что сейчас получил известие о кончине принцессы Амалии Баденской, которая очень огорчит нашу ангельскую императрицу. Она все это время была в живейшем беспокойствии, но не питала более надежды, ибо у покойницы была водяная в груди.

Государя все ожидают 4-го в Царское Село. Сейчас я слышал, что лицейский Энгельгардт отставлен; не знаю, кто на его место. О сем мне сказывал давно Кутузов [107] Павел Васильевич Голенищев-Кутузов, тогдашний петербургский генерал-губернатор. , что он не останется. Также мне сказывали, что Горн, наш виленский знакомый, отставлен. Принц Прусский едет 7-го, чтоб поспешить в Берлин к свадьбе своего брата 17 ноября. Сегодня отправили мы зимние экипажи навстречу к государю.

Константин. С.-Петербург, 2 ноября 1823 года

Третьего дня ездил я с Завадовским к Марье Антоновне [108] Нарышкина, в это время уже утратившая свое значение в петербургском обществе. . Она приняла меня весьма ласково, много говорили о чужих краях, о тебе; много перебывало тут народа, а в 10 часов я уехал. Я нахожу, что она мало переменилась, только похудела. Все еще чрезвычайно мила. Она всякий день принимает от восьми часов до десяти, и множество к ней съезжается. Тут был также французский посол, который звал меня к себе в субботу – смотреть славного штукаря француза, который делает пинетовские штуки, но его превосходит. Он прячет человека высокого роста так, что его найти невозможно; после отрезает ему голову, – кровь хлещет, – кладет ее на блюдо и всем показывает, позволяя даже ее потрогать, а после одним мановением волшебной палочки приставляет голову на место.

Сегодня хоронят Шаховскую. Все генерально о ней сожалеют. Вообрази, что были семьи, которым она давала 10 тысяч рублей в год! Не думаю, чтоб Шуваловы стали продолжать столь огромные пенсии.

Третьего дня было 25 лет женитьбе графа Литты. Он подарил жене диадему жемчужную со всеми принадлежностями, ценою в 280 тысяч. Что всего замечательнее – это то, что чистыми деньгами тотчас за нее заплатил. Ужасно как богат! Здесь нового только – что гвардейский уланский офицер Енгалычев увез дочь покойного сенатора Неплюева, тотчас с нею обвенчался, а мачеха еще сердится, но, вероятно, со временем простит.

Константин. С.-Петербург, 3 ноября 1823 года

1-е. «Милый Али-паша [109] Так называли друзья Контантина Яковлевича. Князь Семен Михайлович Воронцов. ! Мне не в чем более упрекать жену свою: она благополучно родила позавчера, 23-го, в два с половиною часа утра прекрасного мальчика, коего назвали мы Семеном**. Все как нельзя лучше и с малюткою, и с матерью, которая мучилась не более трех четвертей часа. Я заснул без четверти два и, проснувшись от шагов людей, кои ходили надо мною, поднялся, а через четверть часа все окончилось».

2-е. «Ездовой от Николая Михайловича Лонгинова». – «Ну, позови сюда. Что такое?» – «Николай Михайлович приказал вам сказать, что Бог даровал ему сына Михайлу».

Вот тебе, мой милый и любезнейший друг, два известия, которые, верно, тебе будут приятны, особливо первое. Только и недоставало к благополучию графа Воронцова, что сына. То-то старик в Лондоне будет в восхищении! Сегодня к нему отправляется известие о счастливом событии.

Александр Остафьево, 5 ноября 1823 года

Мы в Остафьеве с кочующими дипломатами. Один что-то читает, Вяземский рот полощет, Северин куры строит княгине, а я пишу тебе, любезнейший друг. Прилагаю письмо от хозяина к Тургеневу, да сверх сего, по просьбе оного же хозяина, тебя прошу, – а о чем, тому следуют ниже пункты: