Константин Булгаков - Братья Булгаковы. Том 2. Письма 1821–1826 гг.

1-е. Оставил оный Вяземский коляску в Петербурге, куда ездил во время болезни историографа.

2-е. Историограф выздоровел, а коляска занемогла и осталась в Петербурге.

3-е. Коляску сию препоручи Серапину сюда доставить как можно с меньшими издержками, чрез транспорты или сдав оную кому-нибудь знакомому для поездки до Москвы.

4-е. Коляска сия находится… где находится – не знаю, а припишет это сам хозяин. Вяземского перо прекрасно (кто это не знает?). Зато перья никуда не годные. Допишу это письмо в Москве, куда пускаемся сию минуту.

Москва

Мы приехали в город довольно поздно и по другой дороге. Пошел снег; видно, зима не на шутку. Время провели мы очень приятно, но, признаюсь, ежели бы не для Северина и Матусевича [110] Д.П.Северин и Матусевич возвращались в Петербург с юга, где находились при графе Нессельроде во время свидания Александра Павловича с австрийским императором. – ни за что бы не поехал. Нас только и было четверо. Они меня как зовут в Петербург с собою! Вот последнее-то невозможно, а то как не собраться, авось Бог и помилует. Фавста нет дома. Проголодались, и я насилу вырвался у них, только чтоб сказать тебе два слова и запечатать письмо. Пора – теперь же еду к Вяземскому опять; их компания решит, когда, где и как мы сегодня пообедаем.

Александр. Москва, 6 ноября 1823 года

Ну, любезный друг, никуда я не гожусь; куда девалась моя аккуратность: пишу тебе все торопясь, как на булавках, а все виноваты наши дипломаты, кои совершенно мною завладели. Сегодня должен я обедать у отца Северина. Это новое знакомство; я их не люблю, но отговориться тоже не мог. Сегодня большое движение в городе. Парижский выписной танцовщик Ришар и танцовщица Юллен дебютируют, весь город едет туда; но господ наших Вяземский не мог уговорить остаться, и Фавст даже взял кресла, и едем вместе. Посмотрим, что это такое.

Татищева перемена в разговоре не от зубов ли происходит? Видно, парижские фальшивые потерял или испортил, да он и стар уже.

Константин. С.-Петербург, 7 ноября 1823 года

Вчера забыл я послать тебе присланную мне Шредером брошюру Савари о смерти герцога Ангиенского, которая накануне отъезда Ломоносова вышла в продажу, и в тот же день все издание было раскуплено, так что на другой день начали печатать второе издание. Шредер говорит, что печатаются также опровержения. Более некому, как Талейрану, на которого Савари сваливает все преступление. Так как у меня два экземпляра, ибо и княгиня Софья Волконская мне один прислала, то можешь этот оставить у себя.

Александр. Москва, 8 ноября 1823 года

Дипломаты наши уехали вчера около полуночи: они при мне и Вяземском сели в свои коляски. Я очень приятно провел время: это были образчики петербургского нашего жития. Они должны быть уже далеко, ежели так скоро их мчали, как графа Нессельроде. Сегодня в полдень отправился и добрый наш Арсений. Этот будет всякую ночь останавливаться.

Очень мне приятно, что Марья Антоновна нас не забыла; теперь будет опасная соперница у Юлии Александровны [Татищевой], для фигуры и щегольства.

То, что пишешь о французском штукаре, так удивительно, что, не видавши своими глазами, трудно даже поверить. Экие пострелы! Так как Риего, вероятно, лишится головы, ему бы надобно выписать этого штукаря, чтобы ее опять приставить; но правда и то, что он только те головы приставляет, которые сам рубит, а чужие экзекуции исправлять, я чаю, не возьмется.

Я получил сию минуту письмо от графа Воронцова; пишет, что 23-го, то есть в тот же день, графиня родила сынка, нареченного Семеном. Очень он меня обрадовал сим известием. Он, вероятно, и тебе писал в то же время. Надобно продолжаться сему доброму роду.

Я Лонгиновой предсказал, что она родит сына. Хочешь ли, и тебя научу отгадывать? Пощупай пульс у обеих рук: если левый крепче бьет – то сын, а если правый – то дочь. Это безошибочно.

Говорят, что вице-губернатор Дивов [Николай Адрианович, известный коннозаводчик] оставляет свое место и будет шталмейстером у великого князя Михаила Павловича; также о Меншикове – что он будет назначен министром, но куда – не говорят.

Вот уже начались рефютации [опровержения] на брошюру Савари. Что-то Талейран напишет?

Сергей Тургенев и Бутенев пожалованы в статские советники. Тургенев уверяет, что дочери Репнина [111] Дочери князя Н.Г.Репнина: Александра (графиня Кушелева-Безбородко), Варвара (девица) и Елизавета (Кривцова). вчера фрейлинами пожалованы.

Александр. Москва, 9 ноября 1823 года

Так и есть, ты знал уже о рождении Воронцова! Кто знает? Может быть, Семену Михайловичу предоставлено со временем затмить славу Пожарских, Суворовых и других великих мужей, а будет, верно, парень недюжинный.

Фавст получил предлинное письмо от Соймонова; как напишет ответ, доставит тебе оное прочесть. Он укрепляет Фавста, говоря о своей комиссии, прибавляет, что нынешний год добудет 100 пудов золота, что, сверх того отысканного и приведенного в известность, в земле приготовлено до 400 пудов, исключая те прииски, коих богатство, по краткости времени, еще не определено. «Между тем, – прибавляет Соймонов, – доходят до меня суждения некоторой части петербургской публики, что не только 5 миллионов (тех, кои доставляет здешний промысел на сей год), но вдвое того более есть сущая малость в массе государственного богатства: это не Перу и не Мексика. Посмотрели бы, однако же, сии господа, швыряющие столь щедро миллионами, не ими добываемыми, с какою неутомимостью с лишком 12 тысяч душ занимаются сей новою отраслью государственного дохода, то, конечно, судили бы поснисходительнее. И так видите вы, сколь лестная перспектива представлялась бы и мне за все понесенные труды мои; но я не в их суждениях желаю обрести награду и утешение, а в исполнении долга моего по возможности. Может быть, и ваш начальник подумает так же, и в таком случае полагаю упование мое на Всевышнего и на последствия».

Константин. С.-Петербург, 13 ноября 1823 года

Графиня Строганова в восхищении от принцессы Шарлотты, от ума ее, скромности, любезности; говорит, что у нее в глазах есть выражение, которого описать нельзя. Уверяют, что торжественный въезд будет 19-го. Видно, Меншиков подлинно будет причислен к Иностранной коллегии; Дибич ему о сем говорил, и он сам того не скрывает. Я бы Меншикова послал в Царьград министром; вероятно, он для того и причисляется, чтоб получить одно из вакантных министерских мест, коих теперь несколько: в Мадриде, Лиссабоне, даже Вене, если Татищев туда не возвратится.

Александр. Москва, 13 ноября 1823 года

Насчет Лазарева. Граф Аракчеев едет сегодня смотреть училище армянское, основанное его семейством, будет там большой обед. Говорят, что граф в эту ночь едет, другие – что останется еще два дня. Многие к нему ходили, но он никого не принял и много гуляет в санях с Дурасовым.