Константин Булгаков - Братья Булгаковы. Том 2. Письма 1821–1826 гг.

В лета Юсупова и Апраксина очень надобно беречься, а если станут ездить по русским трактирам и жрать, то не наживут добра.

Ну, брат, я не знаю, завидно ли место Энгельгардта. Мне кажется, тут страшная ответственность; да, как ты сам говоришь, отцы учеников могут кутермить. Балуй детей – так будешь действовать против совести; не балуй – так найдутся князья Голицыны, подобно князю Федору, которые часто готовы негодовать. Лучше от таких мест удаляться. Если Озерову хочется, то зачем он не просится? Великий князь к нему хорошо расположен и, верно, ему рад будет.

Северин мне пишет сейчас, что королю Португальскому и инфанту Дон-Мигелю посылается орден Св. Андрея. Знаки везет в Лиссабон Алексей Строганов. Герцог Ангулемский пожалован кавалером Св. Георгия 1-й степени. Шатобриан и герцог Монмартрский – Св. Андрея. Поццо – Св. Владимира 1-й степени.

И здесь порядочно врут: уверяли меня, что принц Оранский приехал; я поверил, хотя и странно мне показалось, что я не получал ниоткуда о сем рапорта. Выходит, что вздор: его еще только ожидают.

Александр. Москва, 27 ноября 1823 года

Шафонский сказывал мне, что в разных местах Московской губернии произошли волнения в мужиках, отказывающихся платить помещикам. Для усмирения подобных неустройств надобно людей весьма остроумных, но твердых и знающих дух наших мужиков. Князь Дмитрий Владимирович послал в Верейский уезд, в имение Шувалова, где 4000 душ, адъютанта своего Баранова; этот не умел взяться и должен был сам уехать, передал свой страх князю, и теперь послали туда войско. В подмосковной князя Трубецкого то же вышло. Туда был назначен Ровинский, полицеймейстер; но и тот, дурачина, сказался больным, утверждая, что неприлично ему, полковнику, усмирять 170 душ, когда ротмистр был послан для усмирения 4000 душ. На место Ровинского отправлен Тургенев, находящийся при князе по особым поручениям.

Вяземский поехал в Тулу, к Кривцову [114] Николай Иванович Кривцов был тогда тульским губернатором. на именины; ближнее место! А забавнее всего то, что ему к именинам поспеть нельзя было: поздно собрался; а не поспев в тот день, лучше было бы съездить по пути хорошему, а не по теперешним адским дорогам.

Молодую Ростопчину начал лечить Альбини, а Шнауберта граф отослал; да и подлинно, вот два месяца, что он пачкает без пользы. Альбини мне сказал, что малютка вовсе не хороша; она кашляет, и у нее жар всякий день. Не так ее лечили сначала.

Граф [Ростопчин] давал мне читать поденный свой журнал во все время пребывания своего при Павле I, все разговоры и все приказания, кои император ему давал тут. Очень это любопытно, и многое осталось бы навсегда между ними двумя. Когда навожу я графа на разговор о Павле и даже Екатерине, это неиссякаемый источник интересных анекдотов; я, и правда, решусь однажды их записать.

Александр. Москва, 3 декабря 1823 года

Граф Федор Васильевич получил очень свежее письмо от Сегюров [115] Граф Павел Андреевич, отвозивший Наполеона на остров Эльба. Позднее она вышла замуж за князя Бутера и скончалась в 1870 году. . Они ему сообщают, что здоровье короля под серьезной угрозой. Врачи объявили, что он протянет, самое большее, до весны. Масса крови, и без того недостаточная для такого тела, как у короля, чрезмерно уменьшается, ибо питание превращается только в воду, которая истекает из ног так, что принуждены были придумать непромокаемые сапоги во избежание беспрерывного перевязывания. Если случится сие несчастие , король умрет в прекраснейшую пору своей жизни и передаст прекрасное наследство графу д’Артуа. Я довольно знаю французов, чтобы отсюда видеть, что эта славная испанская кампания заставила их позабыть и Аустерлиц, и Йену, и все подвиги Наполеона.

Константин. С.-Петербург, 4 декабря 1823 года

Здесь в семье Шуваловых такое же внезапное и печальное происшествие, как у доброго нашего Фавста, мой милый и любезнейший друг. В субботу генерал-адъютант

Шувалов [116] Князя Николая Ивановича. немного занемог, велел приготовить себе ванну и только что поднял ногу, чтоб влезть в нее, повалился и отдал Богу душу. Говорят, что у него был полип в сердце, но конец все-таки сделал ему удар. Он был добр, счастлив, богат до чрезвычайности; смерть его всех поразила и всех огорчила, особливо бедных, коим продолжал он пенсии Шаховской, многие увеличил; но ни доброта, ни счастие, ни богатство, ни сожаления окружающих – ничто не защитит от рокового удара. Бедная жена его, имевшая недавно жестокий удар, от которого еще не оправилась и после которого кровью харкала, теперь вторую ужасную делает потерю. Как-то ее слабая грудь перенесет столько горя**.

Вилье приехал, ходит еще на костылях, но уверяют, что скоро их бросит. Государь, великие князья у него были тотчас после его приезда. Ужо к нему заеду, если успею. Закревский был у государя третьего дня, отдал краткую записку о своих действиях во время должности дежурного генерала, сколько вступило дел, сколько оставляет, сколько принял денег, то есть ничего, а оставляет 100 тысяч капитала экономического. Государь был очень доволен. Закревский просил о награде ближайших чиновников. Государь согласился. Шатилов и Ноинский получат Владимира 3-й степени, и еще какие-то двое – денежное, кажется, награждение. Потом просил он о тесте, который сделан будет сенатором; но так как еще нет указа, то Закревский ему о сем не говорил, и ты не говори никому. Арсений очень доволен.

Завтра, говорят, будет крещение принцессы Шарлотты, а послезавтра – помолвка. Повесток еще нет.

Константин. С.-Петербург, 6 декабря 1823 года

Принцесса Шарлотта получила имя Елены Павловны. Много было, но мне удалось видеть, как она прикладывалась к образам и приобщалась.

Шувалова хоронить будут в субботу, ровно через шесть недель после смерти Шаховской. Он, бывший у нее на похоронах, купил себе место. Жаль, что скоро пригодилось. Его вскрыли и нашли несколько артерий окостеневших.

Князь Иван Михайлович Долгоруков умер с большим и спокойным духом. Поутру говорил, что в три часа умрет. Чтобы удалить всякое подозрение (к чему же это вело?) от жены и дочери, которая должна родить на днях, он встал с постели и ходил по комнате, лег, сказал им, что хочет поспать, и скоро после того скончался. Призывал управителя и, предвидя, что у княгини голова будет не на месте, учредил с ним все расходы на целый месяц вперед. Его очень многие почитали обогатившимся от губернаторства во Владимире, а вышло, что он оставляет 500 душ, дом (отцовский еще) и 80 тысяч рублей долгу. Время все открывает.

Вчера обедал я у именинника Гагарина. Сидел возле графини Бобринской, которая много о тебе расспрашивала. После обеда слышал я гитариста Сора. Ну уж талант! Гитара делается арфою, гармоникой, мандолиною, даже трубами; иной раз побожишься, что играют две гитары: он в одно время играет и тему, и сопровождение. Множество вкусу.