Константин Булгаков - Братья Булгаковы. Том 2. Письма 1821–1826 гг.

точно прибыть изволила, но во Всесвятское, а не в Москву. Ввечеру город был иллюминован. Сказывают, что ее величество пробудет здесь до прибытия ожидаемой из Таганрога эстафеты. Дай-то Бог, чтобы известия были благоприятны; а Валуева писала к матери, что императрица столь слаба, что не в силах писать, должна довольствоваться подписывать имя в переписке своей с родными. Пишу тебе при ужасном звоне из всех кремлевских колоколов; верно, государыня изволит быть в соборах.

Александр. Москва, 1 мая 1826 года

Сегодня гулянье в Сокольниках. Время бесподобное, жена где-то достала палатку, и мы везем туда детей и звали кое-кого выпить с нами чаю. Кроме того, должен я обедать у Новосильцева; брат его, коему императрица позволила остаться в Москве на время ее отсутствия в Калугу, желает со мною познакомиться, а я еще более желаю с ним познакомиться, зная хорошие твои с ним отношения. Уварова брошюрку «Дань памяти императору Александру» я прочел. Я все того мнения, что покойному государю лучшую дань воздаст не стихотворец пламенный, а умный, чувствительный историк; однако же есть здесь счастливые изречения: «Истина была пищей души его, потребностью разума», – и проч. Известно, что поэт готов прославить всякое лицо, всякий случай, всякое событие. Я восхищался, но тронут не был. Зачем говорит он, что, ежели бы государь пожил еще, он занялся бы внутренним благоденствием России? Разве он это из виду упускал и разве надобно непременно царствовать полвека, чтобы вполне быть великим государем?

Вчера, гуляя пешком, случились мы на Тверской в четвертом часу, то есть в то время, как императрица Мария Федоровна изволила садиться в карету и отправляться в Калугу. Народу была бездна, от самой Тверской до Калужских ворот. Весь этот тракт был полит водою, ради пыли. Государыня очень милостиво кланялась на все стороны. Мило было видеть, как малютка Марья Михайловна была приветствуема в соборе краткой речью Филарета. Как стали ей рассказывать в Архангельском соборе, где и как стоял гроб покойного государя, то не могла она уже удержать слез своих, и все предстоявшие были тронуты и также плакали. Она делала по три земных поклона перед всяким образом в соборах. Говорят, что императрица Елизавета Алексеевна завтра должна прибыть в Калугу. Какое горестное свидание! Несмотря на приглашение Лонгинова, не поеду в Калугу, а разве, со временем, в Суханово. Дай Бог, чтобы все устроилось к спокойствию и здоровью для императрицы Елизаветы Алексеевны.

Вчера был я у Ростопчиной. Подарил я Андрюше экземпляр журнала с биографией отца его; он предоволен и начал переводить по-французски. Я удивлен, что графиня не нашла средства рассказать об этом; она поблагодарила меня за честь, отданную ее мужу. Ее друг и советник князь Масальский также сочинил напыщенную эклогу, но он говорит: «Это вышло слишком рано… я сам люблю графа (какое счастье для покойного!), но… нужно было подождать…» Этот дурак путает жизнеописание человека с биографической заметкой, которая, напротив того, сопровождать должна объявление о его кончине. Кстати, один француз уверял меня на днях, будто Масальский перешел в католичество; сие весьма возможно; не хватает ему только потерять жену, да и жениться на графине Ростопчиной.

Александр. Москва, 4 мая 1826 года

Вчера играл я в вист с князем Дмитрием Владимировичем у тестя. Он мне сказывал, что известия об императрице Елизавете Алексеевне довольно удовлетворительны. Она сутки отдыхала в Курске, вчера должна была ночевать в Козельске, а сегодня быть в Калуге. Другая императрица едет благополучно; ее проводил до границы здешний губернатор, который был сменен калужским. Говорили также о нанятых домах в добавку к прежним. Скажу тебе, что Гудовича на Тверской нанят для (не вспомню – кого), Небольсиной – для шведского, Огарева (бывший Каменского Дмитрия Николаевича) – для прусского, планы шереметевского дома посланы к Потоцкому для Девонширского. Теперь все главные дипломаты, кажется, с домами; даже и посол бессарабский Балып, как скоро меня разрешит, заключит контракт и доставит задаток.

У тестя моего нельзя обойтись без сплетен. Намедни, у Корсакова на концерте, говорит он с Обольяниновым, у него один разговор: новости! Подходит Евгений Иванович Марков. «Что такое?» – «Да вот, рассказываю о награждениях», – отвечает тесть. «Кому и что?» – «Да вот, Владимирские звезды даны, а между прочим сенатору Куракину и Кутайсову». На это сделал Марков весьма дерзкий и неприличный ответ: «Видно, некому уже давать, что дают сенаторам». Тесть, встав, поклонился и сказал: «Благодарю вас очень; вы, видно, забыли, что и я также сенатор». К этому прибавить бы презрение и молчание. Вместо того князь поехал в Сенат с жалобами ко всем сенаторам и заставил написать в Петербург. Маркову, конечно, может быть нехорошо от этого, но охота и моему заваривать кашу. Его все будут бегать.

Сказали, что цесаревич нездоров. Вздор! Есть от его высочества эстафета к императрице Марии Федоровне; а другая, проехавшая к императрице Елизавете Алексеевне от императора, повезла к ней от государя 100 тысяч денег.

Александр. Москва, 7 мая 1826 года

Вчера мы сидим за столом дома. У нас обедали Метакса и Лоди, который преестественный буфон, ни на каком языке говорить не умеет, кричит и за все сердится, Метаксу вызывал на дуэль. Давно я так не смеялся, так что сказал жене: уж перед добром ли я так расхохотался? Она начала меня бранить за глупое это размышление, и поделом. Тотчас после сего входит Вейтбрехт. Вижу, что он не в себе; прошу его садиться. Он, видя, что до конца обеда еще далеко, просит меня на минуту в другую комнату. Это, признаться, меня встревожило. Он объявил мне горестную весть. Вейтбрехт живет у фельдмаршалыии графини Каменской; к ней была эстафета, с приглашением ехать в Калугу; видно, для церемонии. Государыня скончалась 4-го числа в Белеве. Воротясь к столу, я не мог скрыть своего замешательства, но уверил, что дело касается до одного Вейтбрехта. Я уверен, что коронация отложится. Тело провезут недели три в Петербург, ежели не месяц. Царская фамилия, верно, отдаст последний долг супруге и тридцатилетней подруге Александра Благословенного. Захочет ли государь делать радостное празднество миропомазания в одно время с печальными похоронами?

Я тебя увижу позже, нежели думал и желал. Ежели узнаю, что тело не повезут через Москву (что очень вероятно, ради великой княгини Елены Павловны, от которой это несчастье до родов, вероятно, и скроют), то поеду в Белев, или куда ни будет – поклониться праху покойного ангела. Говорят, что императрица Мария Федоровна ожидается сегодня в Москву. Бедный князь Петр Михайлович и государю, и императрице должен был закрыть глаза!