Константин Булгаков - Братья Булгаковы. Том 1. Письма 1802–1820 гг.

Наконец принц Валахии заплатит почтовые деньги, и, если не ошибаюсь, 81 тысяча рублей уже выданы Кирико, который говорит, что сохранит их в твоем распоряжении; впрочем, ты знаешь все это прямо от Кирико. Вообще им [126] То есть Варламу и его семье. Кирико – их поверенный по обширным имениям в Валахии. очень благоприятно говорят о всех их делах.

Папа болел, то ли от дурной погоды и холода, который все еще нас не оставил, а потом, как ты очень верно говоришь, от тоски, ибо не играют в вист. Впрочем, как ехать в деревню навещать их в такое время, как теперь; даже я сам три дня не видел ни своих, ни даже графа, который от них в четверти версты. Старик жалуется иной раз на Москву, но он был крайне избалован в Бухаресте, где дом его был ярмаркой. Боже меня сохрани выражать и малейшую претензию, но он не видит, что с тех пор, как он здесь, я забросил вместе с женою моею всех знакомых, чтобы отдаваться им без удержу: мы у них бывали всякий день, как Бог даст, один день пропустить было преступлением, в то время как у нас мы их видели со времени твоего отъезда, может быть, дюжину раз.

Александр. Москва, 22 июля 1814 года

Mein gnadigster Herr baron von Bulhakow! Однако, знаешь ли ты или не знаешь, или же Карбонье желал невозможного, но он уверяет меня, что командорский крест Леопольда дает баронский титул. Я забыл тебя поздравить в письме, которое отвечает на посылку, привезенную Васильчиковым, этот злополучный трактат отнял у меня, замшелого дипломата, голову на целый день. Особливо спешка графа меня сбила с толку. Приди же в мои объятия, мой милый друг, я поздравляю тебя с крестом, но вовсе не с баронским титулом. Куда как славнее быть русским крестьянином, чем бароном, герцогом или принцем какой бы то ни было страны.

Я тебе тоже хочу радость объявить: я получил твое письмо через Закревского, который прибыл через два дня после Васильчикова. Вхожу в кабинет графа, нахожу его там, и каково же мое удивление: наш добрый Закревский тоже там. Я бросаюсь ему на шею. Граф мне сказал: «Попеняйте, что так опоздал». Я отвечал графу, что это в порядке вещей и что пехотному генералу нельзя так скоро поспевать, как кавалерийскому. Книгу Сталь я дал читать князю И.И.Барятинскому. С жилетами сделал я шарлатанство, сшил здесь и сказал, что ты их так и прислал мне; все требуют дать на фасон и уверяют, что видна парижская работа, тогда как это какой-то дрянной портняжка их наделал, самоучкою, быть может. Ткань не особо хороша, идея добрая, но лилии должны были быть белы на цветном фраке. Вчера надевал я один, а сегодня другой надену. Так что, как видишь, Закревский мне все в точности доставил; сверх того, он мне сообщил о тебе подробности, кои привели меня в восхищение. Госпожа баронесса (так я теперь Марицу называю) тоже не нарадуется, что ты едешь в Лондон.

Господин Арсеньев, предводитель дворянства, подарил Васильчикову от имени всего здешнего дворянского корпуса шкатулку, украшенную бриллиантами, стоимостью от 10 до 12 тысяч; посредине находятся слова: «Вестнику мира, Россией) в Париже подписанного 18 мая 1814», – и вокруг слова «от московского дворянства»; внутри шкатулки выгравировано: «Господину генерал-адъютанту Лариону Васильевичу Васильчикову». После сего предводитель купечества подарил от всего корпуса 2500 золотых дукатов на позолоченном серебряном блюде с надписью вокруг: «Усерднейшее приношение вестнику вожделеннейшего мира, заключенного 18 мая 1814 года в Париже, его величества генерал-адъютанту Л.В.Васильчикову от московского купечества». Посредине блюда выгравирован вензель Васильчикова. Граф дает своему зятю двух лучших лошадей из своей конюшни. Я жду Закревского, с которым пойдем гулять пешком.

Константин Санкт-Петербург, 23 июля 1814 года

Конечно, мой милый друг, я бы рад был снова видеть Вену; но что может сравниться с удовольствием обнять тебя, повидать Наташу и заключить наконец, после стольких отсрочек, мой брак. Ежели мой рассудок противостоит испытанию и я не теряю присутствия духа, это доказательство того, что радость не производит такого действия. Удержи, ради Бога, Фавста. Я надеюсь, тебе будет нетрудно.

Мой Клим приехал ко мне утром. Это мне облегчение, а не то пришлось бы ехать без слуги или тут брать случайного. Праздник в Петергофе был блистательным и прекрасным, особливо тою радостью, какую производило во всех сердцах присутствие императора. Вместе с тем присутствие гвардейского полка, который двумя месяцами ранее нес караул в Париже, – это действительно национальный праздник.

Сказывают, что граф Ростопчин сюда едет. Ты должен что-нибудь об этом знать. Я надеюсь, что путешествие это будет для тебя небесплодно и что он привезет тебе из столицы какую-нибудь награду. Мне здесь много советовали просить места, о коем я тебе часто говорил. Ежели граф сделает о сем прошение, думаю, что мне в нем не откажут после Вены. Вот что нужно сделать.

Александр. Москва, 27 июля 1814 года

С прибытия государя в Петербург я перестал тебе писать, любезнейший брат, полагая, что ты явишься скоро за императором. Марица держится твоего предписания не переставать писать, покуда не дашь нам сигнала шабаша. Это рассудительно. Но куда же адресовать письма? А их у меня два для тебя от Марицы. Где ты находишься? Едешь ли сюда или в Петербург? Мне кажется, что ты воротишься в Россию с графом Нессельроде, который еще не бывал, а ожидается в Петербург; итак, посылаю это письмо к Тургеневу: он у Гурьевых [127] Граф К.В.Нессельроде женился на Марье Дмитриевне Гурьевой, отец которой заведовал уделами. узнает, что с ним делать. Я в беспрестанном волнении: мне кажется, что ты вдруг падешь как снег на голову.

Ежели бы мог я предвидеть, что ты в Петербурге будешь, я бы непременно поехал с графом [Ростопчиным], который едет туда послезавтра на короткое время. Слышу, что Константин Дмитриевич [Варлам] нанял дом в Петербурге; сожалеть буду, для себя и для его кармана, ежели туда переселится; авось-либо твое прибытие и переменит это все. Проект сей обязан, может быть, своим рождением всяческому великолепию, о коем пишут Вакарески, кои только и говорят, что о Петергофе, о празднествах и проч. Я живу рядом с графом Ростопчиным, в доме Соловова, почти против католической церкви, в каменном красном небеленом доме.

Константин Санкт-Петербург, 27 июля 1814 года

Государь мне позволил ехать жениться и оттуда, не приезжая уже в Петербург, ехать прямо в Вену. Он Нессельроде весьма милостиво на мой счет отзывался. Слава Богу, я свое время не потерял: государю известен с хорошей стороны. Это все, чего я добивался. На балу в Петергофе его величество изволил разговаривать со мною с бесконечной добротою, это настоящее отличие, и я был весьма счастлив слышать голос этого ангела. Надеюсь, что смогу пуститься в путь послезавтра ночью, но не раньше, ибо надобно мне еще окончить несколько дел и исполнить кое-какие обязательства.