Константин Булгаков - Братья Булгаковы. Том 1. Письма 1802–1820 гг.

Вот письмо бедняги Огиевского. Если можешь, помоги ему; ты помнишь, что он вышел из батюшкина константинопольского питомника. Бедный Волков в отчаянии. Граф сыграл с ним плохую шутку, не представив императору его прошения об отставке, он исполнен решимости ногой не ступать более в полицию и сказаться больным. Он написал Балашову, который очень его любит, чтобы во что бы то ни стало отставку получить; он умоляет того добиться его назначения генерал-майором и считаться по армии, тогда он обождет год-два, покуда не представится какое-нибудь хорошее место. За Тормасова только одно. Добрый, кроткий, честный человек, но и не более того. Однако же, если это и не великолепно для города, то превосходно для его подчиненных. Я научил Марицу твоему «Парижскому маршу», и она его играет чаще, нежели Метакса свою знаменитую симфонию. Добрый Калинин сделан тайным советником.

Александр. Москва, 10 сентября 1814 года

Кажется, граф не имел большого успеха в Петербурге, ибо он оставил службу, ничего не сделав для своих подчиненных; впрочем, он может сказать: «Ничего не сделали и для меня». Он помещен в Совет, но сие не может считаться награждением, это род вышней герольдии. Гудович в свое время был почти отослан, и, однако же, получил портрет. Но все это меня не так интересует, как ты. Кажется, из содержания манифеста от 30-го, который прощает всех, виновных в каких-либо грехах, что К. вернется сюда на свое место, ежели, однако, опозоренный человек может быть облечен местом, кое было отнято у него с таким шумом. Не поискать ли тебе назначения адъютантом графа Нессельроде, ежели сохранит он портфель и членство в коллегии; а я покамест повысматриваю тут. Граф прибывает через десять дней, увижу, что он мне скажет, и тебе о сем напишу, хотя уже ни на что не надеюсь от его вмешательства. Он испортил дела бедного Волкова, не представив его прошения в отставку; ежели не хочет он оставаться в этой проклятой полиции, я заклинаю его обождать Балашова, который будет сюда через два-три дня, ибо он хочет сказаться больным тотчас по прибытии Тормасова.

Сегодня маленькая вечеринка у наших: два стола будут. Какая роскошь! Все те же прежние вистовщики. Константин Дмитриевич хочет взять четверг дома сидеть, ибо все прочие дни он в Английском клубе.

Я вижу из газет, что сардинский король сам отправляется в Вену; тем лучше: ты сможешь действеннее устроить дело с крестом и низринуть меня к стопам его величества, если будешь ему представлен, и тогда напомни королю о моем пребывании в Кальяри и в Гаете с Татищевым. Кстати сказать, граф Воронцов подарил мне три года назад сочинения принца де Линя; они доходят только до 15-го тома включительно, то есть смешанные сочинения (а не военные); ежели принц продолжал бумагу марать и есть теперь еще другие тома после 15-го, привези мне их, когда будешь обратно.

Константин. Вена, 15 сентября 1814 года [129] Это письма с Венского конгресса, куда К.Я.Булгаков, служа при графе Нессельроде, уехал из Москвы, где он перед тем женился на Марье Константиновне Варлам.

Надобно идти к обедне: нынешний день должен быть дорог всякому русскому, это день коронации нашего обожаемого государя. Императрица также приезжает сегодня; надобно будет одеть мундир, но на сей раз по приятной причине. Сердце радуется, глядя на эту прекрасную чету. Я не стану тебе описывать день прибытия императора, все это, вероятно, будет в газетах, а я, с обыкновенною моей аккуратностью, постараюсь, чтобы они к тебе дошли. Буду писать в Париж для брошюрок; а покамест прилагаю при сем несколько оных, кои тебе посылаю.

В день прибытия императора все мы ожидали его во дворце. Ему представили весь австрийский двор и сановников. Он был так милостив, что изволил подойти ко мне и спросить, давно ли я прибыл и женился ли уже. С его ангельской добротою, коею он один обладает, он меня изволил поздравить и пожелал мне всего вообразимого счастья.

Граф Ростопчин более не генерал-губернатор Москвы. Это меня очень огорчило из-за тебя, и я с нетерпением жду от тебя известий, чтобы узнать, какое решение ты примешь. Не думаю, что это переменяет твое положение, в отношении твоего помещения; кажется, ты место свое можешь сохранить, но оно тебе будет натурально уже не так приятно, как при графе. Тормасов очень порядочный человек, его все уважают; тебе, верно, хорошо будет с ним, после того как он тебя так же узнает. Меня беспокоит только то, что я не уверен в решении, которое ты примешь. Граф [130] То есть граф Ростопчин, ездивший перед тем в Петербург и, кажется, в последний раз в жизни видевшийся с императором Александром Павловичем. Находясь сам в немилости, не мог он испрашивать милостей своим приближенным. Потому и К.Я.Булгаков получил место почт-директора в Москве по представлению не графа Ростопчина, а графа Нессельроде, много позднее. не говорил о моем месте. Нессельроде все это мне объяснил и обещал мне потрудиться здесь, чтобы оно мне досталось. Посмотрим, что для меня устроится.

Здесь приготавливается множество очень блестящих празднеств. Они заранее наводят на меня скуку. Ты не поверишь, как я переменился, как я не токмо равнодушен ко всему, что не от Москвы идет, но и как все, что другим в развлечение, меня утомляет. Все мои мысли и привязанности в Москве, и мое единственное желание – оказаться среди вас, милые мои друзья, и соединиться с моей милой Машей.

Вена очень переменилась, или же я сам все теперь вижу по-другому. Я встретил много прежних моих знакомых и уверяю тебя, что многих из тех, с коими расстался я на Грабене, обнаружил все на том же месте. Только вот доброго Маллиа мне недостает. Бедняга! Никто так, как он, не заслуживал жить в таких обстоятельствах. Он бы умер от радости!

Кстати сказать, о смерти: я уже не нашел королеву Каролину, – она скончалась за несколько дней до нашего прибытия. Я был давеча у герцога Серра-Каприоли, вручил ему твое письмо, которое он принял с бесконечною добротою. Радди навестил меня, мы с ним много говорили о тебе. Он сохраняет большую привязанность к тебе. Сен-Клер тут, надобно мне зайти к нему. Принц Леопольд [будущий король Бельгийский, с 1796 года находившийся в русской службе], узнав, что здесь какой-то Булгаков, подумал было, что это ты; но Радди объяснил ему, что я твой брат, и он велел передать мне, что желает меня видеть. Мы пустимся с Радди, как только будет свободная минута, ибо теперь это не так просто. Старик Пеллегрини здесь, он выходит от меня. Сему человеку скоро 100 лет будет, а он все молодцом. Я передал ему письмо и посылку от Метаксы.

Константин. Вена, 16 сентября 1814 года

Вместе с императрицею прибыл Александр Львович [Нарышкин, некогда обергофмаршал], который все тот же; он забавный и любезный. Просил у меня о тебе известий. Нынче при дворе нет ничего, но невероятно, как много приготовляется празднеств и развлечений. Вена блистательна и очень дорога. Я видел графиню Кауниц, теперь княгиню. Она совсем не переменилась. Говорят, что ее муж назначен посланником в Испанию. Ему на роду написано вечно служить рядом с Татищевым.