Константин Булгаков - Братья Булгаковы. Том 1. Письма 1802–1820 гг.

Уверяют меня, что в герцогстве Варшавском и в Пруссии дают 100 наших бумажек за 6 дукатов. Было бы хорошей спекуляцией послать туда дукатов для обмена. Ежели у тебя есть там человек (да чего же лучше Сабанеева) и то, что мне говорят, подлинно, ты хорошо сделаешь, написав Кирико послать остаток денег тебе в Вену в золоте, чтобы произвести такой обмен. Метакса (который силен во всем, и, стало, скажу, как Суворов-Рымникский: «Он все знает, помилуй Бог!») представляет множество проектов, кои должны принести Марице золотые горы, да только не очень я во все это верю.

Константин. Вена, 27 сентября 1814 года

Не могу понять, как это граф ничего для тебя не сделал. Я его не прощаю, напрасно твое доброе сердце его извиняет. Он, так хорошо знающий твое положение, мог бы его и улучшить, ибо император наш – это ангел доброты, а он оставляет свое место и о тебе забывает? Я не мог и подумать о таком, признаюсь тебе.

Я еще не начинал хлопотать о будущем своем месте. Нессельроде обещал мне потрудиться над этим, как окончим мы наши дела здесь, и я чаю, что император не откажет мне в куске хлеба. Место, коего желаю, несомненно, то, что и подойдет мне лучше всего во многих отношениях, и особливо потому, что мы смогли бы жить все вместе. Ежели не удастся мне его получить, то придется искать что-нибудь другое, ибо отчаиваться ни к чему не ведет. Очень мне любопытно знать, что скажет тебе граф Ростопчин по возвращении своем в Москву; я все еще надеюсь, что приберегает он для тебя какой-нибудь сюрприз, ибо подлинно не похоже на него было бы забыть о тебе после всей дружбы, какую он тебе выказывал.

Мне кажется, что сочинения принца де Линя составляют более 15 томов, я справлюсь на сей счет и привезу их тебе, несмотря на то, что они мало значат. Все самое лучшее собрано госпожой Сталь в одном томе. В Вене мало брошюрок, я тебе пришлю, что найду. Я написал в Париж, чтобы иметь продолжение твоей коллекции, но просил только то, что не совсем дурно, ибо все вместе составит тысячу томов, и большая их часть не будет стоить и своей цены.

Написал ли тебе Тургенев о 5000 рублей, которые у тебя есть? Попроси его устроить это дело и уплатить тебе годичное жалованье, кое должен я был взять у Канкрина. Я написал об этом милому Тургеневу, но он так занят и рассеян, что боюсь, как бы о сем не забыл, ежели ему не напомнить. А покамест, если эти деньги у тебя, то передай сам, а если еще у Тургенева, то вели ему вручить моей тетке Мартыновой 200 рублей: я забыл дать ей эту сумму, которая за четыре месяца вышла для бабушки Анны Любимовны [К.Я.Булгаков хотел сказать «двоюродная бабушка». Мы не знаем, за кем была замужем эта третья Имбер].

Нынче обедаю я у принца Меттерниха на большом обеде. Надобно идти туда к 5 часам. Я люблю поздно обедать. Вечером я мало выхожу, обыкновенно Шредер с Воронцовым приходят ко мне, как и Николай Долгоруков, мы играем партию в вист и сидим в облаке дыма; сам посуди, что это – три таких законченных курилки, ибо и один Воронцов курит как драгун, дымя в самой комнате.

Александр. Москва, 28 сентября 1814 года

Граф приехал вчера в Москву [132] Из Петербурга, где подал и получил отставку, но успел снова раздражить против себя государя. , любезный брат. Ни минуты не было у нас путем поговорить, ибо с утра до вечера приезжает все кто-нибудь к нему. Он очень весел, здоров, и фрак очень к нему пристал.

Напрасно ты боишься: как бы государь шибко ни ехал, догнать тебя невозможно. Я воображаю, что ты будешь писать нам с фельдъегерем, который привезет в Петербург известие о прибытии императора в Вену, а это, по расчету, может быть через несколько дней. Рекомендую тебе прежнюю исправность: присылай все выходящие в Вене бумаги, касающиеся до Конгресса. Я у тебя не прошу государственных тайн, ибо, во-первых, я любопытен только там, где дозволено, а потом, это был бы потерянный труд с тобою. Марица мне сказала, что ты угрожал ей продать, может быть, твой лондонский ящик [это драгоценный ящик, подаренный К.Я.Булгакову регентом Англии Георгом IV]. Ты о сем думаешь, милый мой? Не делай сего, я тебе никогда не прощу. У тебя столько знакомых в Вене, кои при случае тебе помогут, а потом черкни нам словечко: мы тебе пришлем денег отсюда. Заклинаю тебя сохранить этот ящик.

У Тормасова камни; он приедет только через десять дней, ибо будет делать по 40 верст в день. Граф уверяет меня, что мне с ним будет хорошо. Посмотрим. А Карамзин, приятель Малиновского, который получил 3-го Владимира и владычество Архивом, советует мне добиваться быть помощником его. Меня это не особенно трогает, а ты что о сем думаешь?

Константин. Вена, 3 октября 1814 года

Поццо приехал два дня тому назад. Он останется с нами некоторое время.

С нынешнего утра у нас здесь еще одна знаменитость. Не буду заставлять тебя угадывать, что было бы довольно трудно, и скажу, что это князь Козловский, в коем нахожу некоторые перемены к лучшему, в смысле состояния его духа; что же до тела, так он растолстел и совершенно округлился. Платье его скроено совсем не по английской моде, несмотря на его пребывание в Англии. Оно так же дурно, как и прежде. Он тоже пробудет с нами некоторое время.

Здесь продолжаются празднества, сегодня бал у княгини Эстерхази, я туда не пошел, а завтра – большой концерт в манежной зале, куда собираюсь идти. Будут исполнять «Самсона» Генделя, и много хорошего говорят о красоте этой музыки. Кстати, надобно мне доверить тебе кое-что, что прошу тебя сохранить при себе, мой добрый друг. Знаменитый художник Изабе здесь, и я последовал совету графини Нессельроде заказать ему мой портрет для Маши, но мне хочется сделать ей сюрприз. У него нет времени делать миниатюры, он пишет только акварелью. Я видел несколько очаровательных портретов и надеюсь, что мой будет похож. Я уже дал ему один сеанс позавчера, завтра даю второй, а всего надобно дать пять. Он пишет меня просто анфас, так он сам посоветовал. Кроме того, надобно будет сделать и второй портрет, но в миниатюре, для матушки [то есть для тещи], которая желает во что бы то ни стало, чтобы он был при мундире и всех крестах; мне это не нравится, но что делать, надобно пройти через это ради ее удовольствия.

Когда портрет Изабе будет готов, я постараюсь тебе его переслать, чтобы ты мог сделать Маше сюрприз. У тебя будет сколько угодно времени на приготовление сей проделки, и я уверен, что она хорошо получится. Это чрезвычайно дорого, но по крайней мере это прелестная картина. Придется уплатить 25 луидоров, то есть 600 рублей; столько же стоил и портрет Фавста, правда, он был маслом написан, но зато и какая разница в живописи! Вы будете им довольны, мои милые друзья.

Константин. Вена, 6 октября 1814 года

Этим утром был я на военном празднике на Пратере, а вечером – на большом балу у Меттерниха. Хотелось бы мне, мой любезный друг, чтобы чье-нибудь изящное перо занялось описанием первого, кое было в своем роде самым прекрасным из всего, что видел я в жизни. Центральным пунктом избрали Люстхаус: там поместили трибуну, где стояли государи в то время, как дефилировали войска, там государи пообедали, и там сходились несколько аллей, в коих установлены были столы для солдат. Через три моста, все изукрашенные гербами и оружием, соединяется этот берег с другим, где также устроены были столы для 15 тысяч человек. Я не в состоянии описать тебе подробно это празднество, столь напоминающее день спасения всего света и устраиваемое для тех, кто его и спас. Великий герцог командовал полком кирасиров Гогенцоллерна, он был в австрийской форме.