Константин Булгаков - Братья Булгаковы. Том 1. Письма 1802–1820 гг.

Я не знаю Брокера, но не слышал о нем хорошего в Москве, так что не удивляюсь, что ты его потеряешь; но если Бибиков похож на своего брата, то желаю, чтобы он его заменил.

Маленький Миша Тормасов, о коем ты говоришь, теперь здоровенный малый, выше тебя. Я видел его в Райхенбахе, он служит в нашем департаменте и стал весьма красивым молодым человеком.

Не знаю, говорил ли я тебе о спектакле, который стараюсь смотреть так часто, как только возможно: это балет «Нина», танцуемый Биготтини. Это самое интересное, что я видел в этом роде. Знаменитая Биготтини играет роль безумной от любви с таким чувством, от коего у всех слезы выступают на глазах, и признаюсь без стыда, что и мне не раз приходилось отирать свои собственные. Я только вчера ходил смотреть этот балет и постараюсь его не пропускать. Я всегда сажусь вместе с Воронцовым и Шредером, и мы подлинно наслаждаемся сим зрелищем. Сегодня вечером костюмированный бал, снова будет несколько тысяч человек; я думаю туда идти, но решил точно пробыть там недолго.

Константин. Вена, 30 октября 1814 года

Да, мой милый друг, я счастлив отношением ко мне нашего ангельского государя. Он изволит говорить со мною с такой добротою и обращается ко мне с такой ласковой улыбкою, что, признаюсь тебе, не колеблясь пойду на смерть вместо него, ежели понадобится. Это ангел.

Бедный герцог [Серра-Каприоли] занемог, болен уже несколько недель, и говорят попросту, что с ним случился небольшой апоплексический удар. Я не видел его уже давно; как только будет у меня свободная минута, пойду к нему, ибо подлинно я его искренне уважаю. У него столь твердые принципы, и он так предан своему королю.

Константин. Вена, 1 ноября 1814 года

Моя жизнь здесь совершенно монотонна, среди всего этого круговорота празднеств, кои нам устраивают. Я туда хожу, чтобы иметь возможность сказать, что я их видел, ибо, признаюсь тебе, они вовсе меня не развлекают. Говорят о новом празднике у Разумовского, я уверен, что он будет прекрасен, особливо ежели Кудрявский, незаменимый в управлении праздниками, чувствует себя хорошо.

Константин. Вена, 5 ноября 1814 года

Я дал вчера последний сеанс Изабе; завтра он совершенно окончит работу, и после буду искать оказии послать тебе портрет как можно скорее. Заранее наслаждаюсь фарсою, которую разыграешь ты с Машей, и ее радостью. Все находят портрет прелестным, я нахожу в нем большое сходство; это несовершенно, но у него талант схватывать сходство и лестным, и приятным образом. Все его портреты, и особливо портреты дам, очаровательны; за ним находят лишь один недостаток, он в том, что он слишком полнит лицо, а я не имел нужды в такого рода лести. Он даже Нессельроде сделал жирным. Предупреждаю тебя о сем, чтобы вы там не подумали, что я растолстел, ибо на самом деле наоборот.

Константин. Вена, 8 ноября 1814 года

Этот Тургенев непостижим. Прошу тебя, мой милый друг, написать ему о возвращении моего жалованья куда должно; мне, однако же, не хотелось бы попасть в историю и чтобы говорили, что я дважды получил одно жалованье. Коллегия принудила меня принять его и не захотела сама выплатить казне то, что дал мне Канкрин по просьбе графа Нессельроде. У меня не было тогда денег, и я не получал жалованья более года. Ты премного меня обяжешь, ежели устроишь все это; если не через Тургенева, так пусть он тебе хотя бы скажет, что надобно делать, и пусть пошлет тебе или вручит тому, кто тебя сменит в Санкт-Петербурге, бумагу, которую я ему написал, со всеми приложениями, кои объясняют все дело. Не знаю, почему Тургенев медлит прислать тебе деньги Кожухова, он должен был это сделать через несколько дней после моего отъезда. Я живу в полном довольстве, мой любезный друг, так что это кстати. Мне бы хотелось суметь добавить к сему кое-что, но теперь надобно мне экономить, поскольку хочу сохранить ящик, как и ты советуешь. Ежели все для меня устроится, как я того желаю, сможем мы уже сделать что-нибудь более прочное. Бог велик! Я верю в то, что Он хранит нас, и надеюсь, что Он меня не оставит и даст мне возможность стать полезным моему добрейшему брату, который нуждается в помощи и для которого не сумел я еще ничего сделать к настоящему времени. Репнин [князь Николай Григорьевич, в то время вице-король Саксонский] приехал из Дрездена. Не знаю, Тургенева брат с ним ли [Сергей Иванович, дипломат, скончавшийся в Париже в 1827 году.]? Я с этим еще незнаком, а Николай точно Андрей покойный: даже и хромает, как он.

Константин. Вена, 9 ноября 1814 года

Мой портрет у меня. Все находят его прелестным, но несколько толстоватым. Кроме шуток, это недостаток всех портретов Изабе. Надеюсь, что разыграешь какую-нибудь хорошенькую фарсу с Машей, вручая его ей, то-то крикнет! Сходство разительное, и в очаровательном роде; скажи ей только не держать его на солнце и в сыром месте. С такими предосторожностями его должно сохранять как масляную миниатюру. Портрет Воронцова также очень красив.

Константин. Вена, 11 ноября 1814 года

Я очень доволен, что мои письма доходят до тебя с такою точностью, и все благодаря добрейшему Калинину [петербургский почт-директор, предшественник К.Я.Булгакова в этой должности]. Твои фарсы очаровательны. Я ожидаю главного, когда ты ей отдашь мой портрет, который уже совершенно окончен и даже упакован. Я думаю, что в конце концов дам его господину Давосу [может быть, отец почтенного Делавоса, который позже был директором Ремесленного училища в Москве], русскому купцу, который отправляется в Москву; он давно там обосновался и кажется мне довольно надежным, чтобы доверить ему вещь, коей потеря ежели случится, то повергнет меня в отчаяние, во-первых, потому что она мне дорого стоила, а потом, у меня уже не будет случая встретить Изабе. Теперь надобно мне заказать мой портрет в миниатюре для тещи. Она хочет, чтобы я был написан в мундире и со всеми орденами; это меня весьма удручает, но надобно через это пройти. Я был уверен, что все прелестные пустяки, кои я послал Маше, станут для нее развлечением хотя бы на один вечер. Большего я и не желал.

Лонгинов вновь переведен в наш департамент, сделан коллежским советником и сохраняет место секретаря при императрице. Я от него в восхищении, ибо он подлинно славный молодой человек и твой большой друг. Кроме того, он получил командорский крест Бадена и Баварии. Он весь сияет от радости. Я только что получил командорский крест Даннеборга. Мне большое удовольствие доставляет то, что Шредер также его получил, равно как и добрый Воронцов, у которого еще не было иностранных крестов. Это обрадует его мать [графиню Ирину Ивановну? урожд. Измайлову], и он сам сему очень рад. Я не стану тебе описывать крест, Маша тебе все расскажет. Вот их уже и десять, из коих восемь на шее. Как все это носить? Надобно идти благодарить короля Дании за эту милость, которой мы нисколько не ожидали. Это крест старинный и очень почетный.