Константин Булгаков - Братья Булгаковы. Том 1. Письма 1802–1820 гг.

Константин. Брест-Литовск, 3 ноября 1812 года

Я продолжаю здесь занимать место, которое забирает все мое время и силы. Я делаю, что могу, хотя это для меня и новый род службы. В то же время начинаю я привыкать к такого рода делам и вижу, что с усердием и честностью можно быть полезным всюду. Я делаю добро, умею, а особливо стараюсь помешать делать зло – вот и вся моя наука. Я гуляю, когда нет ничего лучшего делать, за городом, ибо нет возможности сделать и шагу по нашим прекрасным улицам; я иду в Тересполь, который столько раз проезжал я по пути в Вену и обратно. Мог ли я тогда подумать, что однажды водворюсь в Бресте, который всегда покидал с таким нетерпением! Вечерами мы обыкновенно играем в бостон у меня, но я остаюсь простым зрителем; мне невозможно играть самому, ибо как только меня перестают занимать дела, я уж неспособен чем-либо заниматься. Я все думаю о твоем молчании, обо всем, что тебя касается, и мучаюсь.

Константин. Брест-Литовск, 14 ноября 1812 года

Слава Богу, по последним известиям из большой армии, Москва очищена, а потому, полагаю, что и мы в нее возвратимся. Но в каком состоянии нашли вы ее! Если правда, что до нас доходит о зверском их поведении, то вряд ли можно будет вам эту зиму в ней прожить; говорят, что все сожгли и разорили. Экие злодеи! От тебя все не имею писем. Посуди, каково мне! Ни днем, ни ночью не имею покоя; как задумаю о тебе, так, право, боюсь сойти с ума, а могу ли о ком другом думать, мой милый друг? Больно, и, право, нет сил перенести твоего молчания.

Так как я принял здешнее место с условием, что не более как на два месяца, хотя срок еще не совсем вышел, я, однако же, решился ехать к адмиралу. По окончании с ним некоторых дел, если можно будет, отпрошусь в отпуск, поеду в Кишинев, и если время дозволит, то есть отпустят на два месяца, и узнаю, где ты, то непременно явлюсь обнять тебя; если же ты будешь спокоен и на месте, то, может быть, провожу к вам и Варламов. Не правда ли, это прекрасный план, только бы Бог помог мне его исполнить. Адмирал бесконечно ко мне милостив, надеюсь, он мне в том не откажет: зимой он не будет иметь во мне нужды. Направляй свои письма в Дубно. Я попрошу почтмейстера отсылать их ко мне в Генеральный штаб.

Константин. Любовна, 19 ноября 1812 года

Я приехал сюда вчера к вечеру, после очень тяжелой дороги, проделанной на собственных лошадях; остановился я, чтобы починить свою бричку, а затем поеду в Луцк, где и решусь на что-нибудь. Не могу решиться здесь, не зная положительно, где адмирал, какой дорогой надобно направиться, чтобы присоединиться к нему, и через сколько времени доберусь до него на своих лошадях.

Константин. Дольск, 28 ноября 1812 года

Я все еще в окрестностях Любовны, в городке под названием Дольск, где находится генеральный штаб Сакена. Я здесь, чтобы дождаться известий от адмирала и узнать, где смогу я к нему присоединиться; ибо иначе придется мне странствовать, как твоим письмам, не достигая своего назначения.

Благодарение Богу, дела идут как нельзя лучше и господин Бонапарт уносит ноги куда как быстрее, чем шел к нам, оставляя все и самую свою армию, которую на каждом шагу гонят и бьют. Вот и низвергнуты и он, и слава его, ибо без армии он может говорить что угодно, уж ему не поверят. Надеюсь, что событие это откроет глаза всей Европе на его истинные цели и на то, что спасением своим обязана она нашему отечеству. Очень я досадую оттого, что не могу быть с адмиралом и видеть этот полный разгром, ибо я убежден, что он уже в деле с ними.

Константин. Брест, 17 декабря 1812 года

Человек предполагает, а Бог располагает. Покамест все мои планы неизменно срываются. Военные события решили по-своему, снова мы заняли эту губернию, и я сюда возвратился. Как я сюда приехал, надобно было сделать объезд ее и восстановить порядок до того, как совсем уеду. В то же время я пишу к адмиралу и прошу у него милости отозвать меня и назначить на мое место Багреева, моего помощника. Мне многое надобно сделать, как ты, наверное, догадываешься, мой милый друг: враг натворил тут много беспорядка.

Меня затормошили исправники, городничие, комитеты, жиды. Все сваливается на меня разом.

Константин 25 декабря 1812 года

После моего последнего письма из Бреста был я в Высоко-Литовске и с той стороны сделал объезд для восстановления порядка, что было весьма необходимо. Мне надобно было повидать генерала Сакена в Скиматижко, в Белостокской губернии, там я нашел госпожу Анстет, которая там поселилась, поскольку это имение принадлежит ее брату. Она не имеет никаких известий от мужа, позднее я узнал, что он проехал через Белосток. И вот я здесь со вчерашнего дня, мой милый, мой добрый друг. Завтра уезжаю я в Гродно, ибо надеюсь получить свободу; если не найду там приказов адмирала, то пошлю к нему другого курьера; я ни за что не хочу здесь оставаться.

Надобно мне увидеть тебя до весны, не могу я более переносить твоего молчания, а так бог знает, когда я получу от вас известие. Целый месяц я только и делаю, что разъезжаю, и все без всякого продвижения вперед; только теперь я смог пуститься в путь, который выведет меня к моей цели. Меня уже десять раз прерывали с тех пор, как я начал это письмо; у меня только день, чтобы устроить здесь правление: назначить служащих, выслушать жалобы тысяч евреев, решить двадцать дел, и добавь к тому, что все мои мысли устремлены к тебе. Надобно всем заниматься самому, адмирал бог знает где, а я вот в такое трудное время оказался, бог знает как и почему, губернатором польской губернии. Я исполняю свой долг довольно хорошо, насколько способен я к такого рода службе, которая для меня совершенно новая, и в такой момент, когда постоянное прохождение войск требует деятельности, не дающей мне передохнуть ни днем, ни ночью.

Александр. Москва, 30 декабря 1812 года

Я пишу тебе второпях: еду с графом объезжать губернию и смотреть, все ли мертвые тела зарыты или сожжены в Бородине и других местах. Я надеюсь, что твое беспокойствие об нас теперь уже миновалось. Мы все здоровы, слава Богу; все наши тебя обнимают. Посылаю тебе брошюрку моих трудов, которая много здесь делает шуму [какая это брошюра, не знаем]. Мы на новой квартире, где нам славно. С нами и Приклонский. Тебе, я чаю, пропасть хлопот с прибытием императора в Вильну.

Константин. Меречь, 31 декабря 1812 года

Я узнал, что фельдмаршал князь Кутузов приезжал в Меречь, где находился его величество. Это был для меня превосходный случай пойти поприветствовать первого и попытаться избавиться от дорогого своего губернаторства. Приехал я сюда вчера к вечеру. Фельдмаршал принял меня с бесконечной добротой, я провел с ним весь вечер. Я воспользовался минутой, когда мы остались одни, чтобы поговорить с ним о себе, и просил его освободить меня от моей должности; он сказал мне очень лестные вещи, и я надеюсь быть теперь при нем. Еще этим утром он говорил мне об этом и пошел к императору с намерением все устроить. Единственная трудность в том, что я считаюсь состоящим при адмирале, но надеюсь, что это уладится, хотя до вечера я ничего не смогу узнать. Посмотрим. Кожухов, адъютант фельдмаршала, едет в Москву; посуди, мой милый друг, с каким удовольствием я пользуюсь этим случаем, чтобы написать тебе. Это письмо, по крайней мере, верно до тебя дойдет. Кроме того, передаст он тебе две тысячи рублей, кои он мне должен и о коих я тебе писал ранее. Я смог разузнать здесь о вас лишь совсем немногое, все вас видели, но то было до оставления Москвы; ас тех пор полагают, что вы туда возвратились и что вы вместе с генералом Ростопчиным. Но все это меня не успокаивает и не утешает. Это только предположения, ничего достоверного. Если ты в Москве, почему же тогда твои письма до меня не доходят? До каких пор пребывать мне в этакой неизвестности? Хотя бы с Кожуховым ответь мне.