Константин Булгаков - Братья Булгаковы. Том 1. Письма 1802–1820 гг.

Государь поехал в Богемию видеться с великими княгинями Веймарскою и Катериной Павловной. Теперь мы в перемирии. Все, слава Богу, идет по желанию, хорошо. Это для тебя: сейчас узнал я, что государь утвердил все представления графские. Сейчас получил записку Журавлева, которую при сем прилагаю, поздравляя тебя от всей души, мой милый, любезный брат. Рескрипт везет податель сего, которого имени все-таки не знаю. Поздравь также Попова, особливо доброго Волкова, также Ильина.

Вот награждения:

Ивашкину – 2-го Владимира, трем полицеймейстерам – по 10 тысяч, Булгакову – 2-ю Анну, Руничу – чин коллежского советника, Ильину – 4-го Владимира, князю Волконскому и Попову – 4-го Владимира, Трунцевскому – чин коллежского асессора, майору Гельману – чин подполковника в Изюмский гусарский полк.

Приставы Яковлев, Иванов, Чистяков и еще кто – 2-е Анны.

Нескольким частным приставам и квартальным надзирателям – 4-го Владимира и одиннадцати человекам – подарки. Всей канцелярии – годовой оклад.

Константин. Петерсвальдау, 21 июня 1813 года

Мне пишут, что Стурдза отчаянно болен, а приезжие оттуда уверяют, что его уже нет на свете. Конечно бы, это место хорошо бы и прилично было для папа; я здесь со многими об этом говорил, вот что мне отвечали: Бессарабия еще не на таком положении, как другие губернии; туда назначен был губернатор от Чичагова, а потом и теперь его рекомендация большую будет иметь силу, тем более, что выбор туда губернатора будет затруднен здесь, не имея сведения о сем крае. Следовательно, если Стурдза точно помер, то надобно писать к Чичагову и просить его предстательства, которого, я уверен, что он не откажет, а при сем случае может он опять напомнить о заслугах Константина Дмитриевича [Варлама. Скарлат Стурдза – это отец графини Эдлинг]. Когда его письмо или представление будет здесь, то и мне можно будет хлопотать, а без оного ничего нельзя мне сделать. Это также мнение Журавлева, которому ход этих дел известен. Итак, не терта времени, пишите к Чичагову и к Василию Алексеевичу Поленову. Он мне приятель, ты можешь даже от себя написать. Уведомь меня, на что вы решитесь, но не надо терять времени.

Этот Фавст – занятное создание, он не может никогда быть счастлив, со своими страхами; но я очень доволен по крайней мере знать, что он был рад началу своей карьеры. Если бы его теперь и не любила его невеста, то, верно, полюбит, когда узнает короче, а он боится противного. Экий чудак! Есть ли какой-нибудь ответ Чичагова на первое письмо? Из твоего второго письма я вижу, что Вакареско сильнее, чем я думал… Траты, которые они сделали, чрезмерны, но чем это все окончится? Я рад, что папаха сделал то же наблюдение. Ты говоришь мне, что мои траты очень ограниченны, но я нахожу, что 30 в день за стол – этого много. Не допускай их бросать деньги, особливо без пользы. Надобно особливо смотреть, чтобы их дома не обкрадывали все эти молдаванские камердинеры. Мне кажется, он слишком доверяет своему камердинеру. Его кошелек всегда у того в руках; ежели в один прекрасный день ему придет в голову его унести, зло будет непоправимое: прощай, деньги и бумаги. Поговори о сем с маман; почему это не хранится у нее в каком-нибудь шкапу, особливо бумаги?

О Ростопчине я тебе писал, он болен в Бромберге, и кажется, также без денег, и более от сего, нежели от болезни, сюда не едет. Закревский хлопочет, чтобы его вывезти. Я думаю, не худо бы, если бы граф поручил это особенно Сабанееву: он умеет обходиться с молодыми людьми и держать их в руках. Он же и без того любит молодого графа, о коем все отзываются весьма хорошо.

На сих днях видел я князя Репнина, как он растолстел! Княгиня здесь и все дети. Они будут жить в нашей деревне. Можешь дать это известие Каменским, о которых мы много с нею говорили. Князь Чарторыжский тоже здесь, я был у него, не нашел дома, но его встретил; он меня обласкал и звал к себе.

Константин. Петерсвальдау, 22 июня 1813 года

Я был у Нессельроде, чтобы еще раз напомнить ему о деле папахи. Проникнувшись к нему наконец дружеским расположением, какое и он ко мне испытывает, я убедил его дать мне в сем доказательство, пойдя тотчас представить императору докладную записку , которую я давно уже заготовил на этот счет. Он пошел и принес мне доброе известие, что император согласен на просьбу папа и приказал ему довести его приказы до сведения Италинского в официальной депеше. Я тут же ее составил, а Нессельроде подписал. Ее отправят при первой же оказии. Посылаю тебе копию, для сообщения папа. Надеюсь, он будет ею доволен и признает, что ее писал сын, который очень к нему привязан. Слава Богу, вот дело и устраивается. Я напишу Италинскому, чтобы поторопить его тут же дать ход делу; а с такой депешею и такими решительными приказами он сможет многое. Кроме того, я рекомендую дело всем Фонтонам на свете, ибо их сотрудничество необходимо. Они все друзья мои, они все мне обязаны, и я надеюсь, они пошевелятся.

Копия депеши государственного секретаря графа Нессельроде его превосходительству посланнику Италинскому, писано в Петерсвальдау 21 июня 1813.

Господин посланник!

Поскольку император желает, чтобы действительному статскому советнику Варламу была оказана вся возможная помощь в устройстве его дел, его императорское величество поручает вашему превосходительству совершить необходимые шаги для получения фирмана [указа султана] Порты, коим будет предписано князю Валахии выкупить имения, которыми г-н Варлам владеет в этом княжестве. Поскольку подобная же мера была принята в отношении князя Михаила Кантакузина при принце Ипсиланти, его императорское величество надеется, что Порта и теперь не откажется от подобного же снисхождения в отношении г-на Варлама, который находится совершенно в том же положении.

Посему соблаговолите также, господин посланник, довести и до сведения его высочества, сколь чувствителен будет император к сему знаку справедливости и снисхождения, столь сходным с великодушными чувствами, им руководящими.

Если, однако же, Порта категорически откажется исполнить сию просьбу, вам будет легко, сударь, добиться по крайней мере того, чтобы установленный срок для продажи имений был продлен в пользу г-на Варлама на три года. Император тем более убежден в успехе ваших шагов, что, со своей стороны, его величество нисколько не утесняет турецких подданных, владеющих имениями на территории, уступленной России по последнему договору.

Вашему превосходительству известны услуги г-на Варлама, коим покойный фельдмаршал Кутузов неизменно отдавал столь разительную справедливость. Сии соображения склонили его императорское величество в его пользу и, несомненно, обязывают вас, г-н посланник, употребить все публичные и частные средства, коими вы располагаете, для достижения успеха этого дела.