Борис Семов - Воспоминания фронтового радиста (от Риги до Альп)

Овраг широкий, тянется куда-то далеко влево, а справа выходит к широко раскинувшимся полям.

Вверху склоны оврага пологие, распаханные, внизу более крутые, заросшие орешником или каким-то другим кустарником.

На противоположном склоне виднеется несколько заброшенных сельхозмашин.

На нашем склоне ничего не видно, если какие части есть, то хорошо замаскированы.

Наша часть почти на самом левом фланге армии. Начиная от нас, немецкая оборона уходит вправо широкой дугой.

Наступать приказано только нашему полку. Что это? Разведка боем или местная боевая операция?

Подразделение, проводящее разведку боем, обречено. В лучшем случае оно ценой огромных потерь сумеет вклиниться в оборону противника, закрепиться и продержаться до подхода основных сил. Часто это не удается сделать.

Главная задача разведки боем: заставить противника подумать, что на этом участке сосредоточены основные наши силы и это начало общего наступления.

Противник будет вынужден демаскировать свои огневые точки и дислокацию войск, возможно даже начнет подтягивать резервы.

Наши наблюдатели все это обнаружат, что позволит наметить цели для авиации и артиллерии и вообще уточнить планы общего наступления. По-видимому, судьба распорядилась так, что разведку проводить нам.

Наступило утро. Полковник приказал мне связаться с батальонами. Комбаты доложили о готовности.

Полковник отдал приказ и наступление началось.

Моя радиостанция все время на приеме. Слушаю батальоны, с дивизией связь по расписанию. Каждый четный час комбаты докладывают, что продвигаются вперед, достигли половины склона, несут большие потери.

И вот тревожный доклад — атака захлебнулась, отошли на исходный рубеж. Так повторилось три раза.

Полк несет тяжелые потери, в батальонах осталось меньше чем по сто человек. Скоро полдень.

Приказ нужно выполнить, но как? Иначе полковнику грозит трибунал.

Полковник принимает единственное возможное в этой ситуации решение — самому вести остатки полка на штурм деревни. Приказывает мне доложить комдиву о перерыве в связи. Собирается последний резерв, вроде сводного взвода: офицеры штаба, связисты, писарь, кто-то из хозвзвода. На всех три автомата, два карабина и табельное офицерское оружие, пистолеты. Развернулись цепью и двинулись вниз по склону.

На середине склона наткнулись на прекрасно замаскированную батарею ИПТАП, так замаскированную, что мы буквально споткнулись о их пушки.

Мы-то думали, что здесь только наша часть одна. Выяснилось, что кроме нас, войск не мало. Артиллеристы на нас ругаются, кроют матом. И есть за что. Мы демаскируем их часть. Но нам простительно, мы о них не знали.

Спустились вниз. В зарослях орешника замаскировались два танка. У одного ремонтируют гусеницу. Подошли комбаты.

Полковник дал указания и — вперед, наверх.

На склон перед нами страшно смотреть. Всюду трупы наших солдат, поодиночке и группами. Возле сельхозмашины. Это ведь укрытие, и за ней группа погибших.

Во время наступления останавливаться и оказывать помощь раненым разрешалось только санитарам, остальным было строго запрещено.

Перешагиваем через убитых, обходим раненых, лезем вверх. Впереди «непреодолимые» 100-120 метров.

Подъем становится круче, а убитых еще больше. Пробежать бы эти метры. К сожалению, подъем круче, а на тебе навьючено килограмм пятьдесят. Идем шагом.

Чувствую, земля чуть дрогнула, залп немецкой артиллерии, слышен вой летящих к нам снарядов, их «ванюш», аналогов нашей «катюши».

Падаю на землю, прижимаю радиостанцию, все же какая ни есть, а защита. Заметил, что кроме свежих воронок от только что разорвавшихся снарядов, есть и старые, возникшие два-три дня назад. Кто-то еще до нас пытался занять эту деревеньку.

Земля буквально вскипела от разрывов снарядов и мин. Рвануло слева, справа, спереди, сзади. На меня обрушилось порядочно земли.

Налет кончился, чувствую, что жив и невредим, цела и радиостанция. Поднимаюсь, оглядываюсь. Поднимается, отряхивает землю один, другой.

Мы словно кроты вылезаем из земли, все поле вокруг словно хорошо перепахано. Невероятно, но от этого артналета в полку никто не пострадал.

Что произошло? Сказалось присутствие полковника, его предвиденье событий, или просто повезло.

До нас полк несколько раз пытался преодолеть эти метры, и все безуспешно.

Теперь скорее вперед, в деревню. Нужно успеть до следующего залпа, он вряд ли кого пощадит.

Добрались до крайних домиков. Немцев нет, у них линия обороны за деревней. Немцы не ожидали, что мы прорвемся и в панике отступили. Значит, это не разведка боем. За деревеньку идет упорная борьба.

Время приближается к 12 часам. Тороплюсь развернуть радиостанцию и доложить о выполнении приказа.

В дивизии переполох. Армейское командование наблюдало за нашей схваткой и решило, что мы задачу не выполнили и отдало приказ атаковать деревню танковой бригаде.

Бригада уже выступила и отменять приказ поздно, через несколько минут они нас атакуют.

Мы оказались между двух огней. С одной стороны немцы, они очухались и видно, что готовят контратаку, а у нас силенок очень мало. С другой стороны на нас идут наши танки. Что делать? По радио связаться не можем, не знаем их рабочую волну и позывные.

Выход один, требуется офицер, смельчак, который пойдет навстречу танкам, увидя его, танки остановятся, или…

Смельчак нашелся, встретил танки, объяснил танкистам сложившуюся обстановку. Танки зашли в деревню и действовали вместе с нами. Это было очень кстати. Общими силами отбили контратаку немцев. Контратаковали они большими силами, и мы даже пленных взяли.

После боя танкисты сказали, что когда они зашли в деревню, то у нас вид был как у чертей, только что вылезших из пекла.

Пленные показали, что деревня была важным узлом немецкой обороны, они хотели создать мощную группировку сил и ударить во фланг и тыл наступающей нашей армии, но не успели.

Ровно в 12 часов загрохотала артиллерия и началось успешное наступление нашей армии. В общих успехах есть вклад и нашего полка, приказ мы выполнили, хотя с большими потерями и трудностями. К сожалению, война есть война, и потери на ней неизбежны.

На передовой некоторое затишье. Время обеда. Повар приготовил не то завтрак, не то обед. Рацион постоянный, рис и консервы, подарок «дяди Сэма».

Сидим с Мишей на земле возле НП, котелок стоит между нами. Наученные предыдущим горьким опытом, начинаем с консервов. Дошла очередь до каши.

В очередной раз протягиваю руку с ложкой к котелку. Вдруг в воздухе что-то свистнуло, но не так, как пуля, а как-то более солидно, так фью-ю-ють.