Александр Гранах - Вот идет человек. Роман-автобиография

Йешая (Сайка) Гронах, впоследствии взявший себе сценический псевдоним Александр Гранах, родился в 1890 году в еврейской семье в деревне Вербивицы, что в окрестностях местечка Городенка, на территории теперешней Ивано-Франковской области (Украина). Население Городенки насчитывало восемь тысяч жителей (сам Гранах описывает это местечко как большой город).

В воспоминаниях гранаховского односельчанина Дова Мосберга о Городенке конца XIX века говорится, что многие евреи в окрестностях селились в деревнях вместе с украинцами и иногда первым поселенцем-евреем в такой деревне становился держатель корчмы, в которой по выходным собирались все деревенские жители, в целом враждебно относившиеся к иноверцам. Необходимость взаимодействовать с местными жителями, чтобы выжить, делала хлеб такого поселенца горьким вдвойне. Кроме того, дети деревенских евреев часто не могли получить и достойного образования — родители должны были или отправлять ребенка в город (лишаясь рабочих рук), или нанимать учителя на дом (что было не по карману большинству бедняков) [34] См.: Mossberg D. The villages around Horodenka // The Book of Horodenka. Tel-Aviv, 1963. P. 164–166. См. также: www.jewishgen.org/yizkor/gorodenka/gorodenka.html . В Городенке была синагога и здесь жило больше евреев, чем в cорока окрестных деревнях (около трети населения города). После того как Гранах покинул отчий дом, он возвращался в Городенку дважды — в 1915 году навестил мать, а в 1936-м был проездом на гастролях и устроил в городе вечер драматического чтения. Многие евреи из Городенки еще до Первой мировой войны эмигрировали в США и поселились в нью-йоркском Нижнем Ист-Сайде, на Ривингтон-стрит, где Д. У. Гриффит снял свою раннюю мелодраму «Дитя гетто» (1910). В те же довоенные годы в США было создано общество еврейской взаимопомощи городенковцев, активным участником которого впоследствии стал и Гранах. Однако до этого он проделал колоссальный путь, лишь небольшая часть которого описана в его воспоминаниях.

В 1906 году он впервые надолго остановился в большом городе — Вене, после чего перебрался в Берлин, где поначалу работал пекарем, вышибалой в борделе и гробовщиком. Он влюбился в театр еще во время своего длинного пешего путешествия (впервые увидев театральное представление во Львове), в Берлине стал участником любительской еврейской труппы, ставившей спектакли на идише. Здесь он был замечен и, пройдя школу великого театрального реформатора Макса Рейнхардта, начал актерскую карьеру, которая стремительно развивалась, но была прервана войной. С 1914 по 1918 год Гранах служил в австрийской армии, попал в итальянский плен, бежал, а сразу после войны начал сниматься в кино.

В 1919 году Гранах снялся в двух немецких картинах, которые не сохранились до наших дней — «Золотой книге» Александра фон Антелффи и «Любовь — цыганское дитя» Ганса Штауфена. Эти фильмы не оставили следа в истории, однако через два года Гранах сыграл куда более заметную роль — маклера Кнока в бессмертном «Носферату» Фридриха-Вильгельма Мурнау. Кнок, начальник главного героя, Томаса Хуттера (Густав фон Вангенхайм), отправляет его с поручением в Трансильванию. В этом фильме Гранах практически неузнаваем — столь ловко он перевоплотился в полубезумного старика, который в одной из самых запоминающихся сцен фильма читает вампирские письмена и предвкушает наступление царства чумы и кромешного ужаса; чуть позже, уже в сумасшедшем доме, он выглядывает в зарешеченное окно и, завидев приближающийся корабль Носферату, вопит: «Хозяин идет!» — после чего загрызает больничного сторожа. Эта роль, ставшая первой заметной работой Гранаха в кино, сыграна с подлинным азартом, который отличает и все его дальнейшие работы.

Можно ли в нескольких фразах описать феномен послевоенного немецкого арт-кино? Предоставим слово знаменитой исследовательнице киноэкспрессионизма Лотте Айснер:

«Театральный экстаз, показной пафос, торжественно-эмоциональные, витиеватые титры — все это вызывает чувство неловкости и кажется нам смешным. Этот стиль относится к уже прошедшей эпохе, когда кинематографисты стремились противопоставить буржуазному конформизму благородные порывы души. В Германии этот характерный для той эпохи душевный эксгибиционизм дополнялся экзальтированностью экспрессионизма, еще больше усугублявшей врожденное беспокойство немцев.

Чтобы понять этот стиль, нужно лишь представить себе состояние умов в период Великой немецкой инфляции, когда все хотели жить и наслаждаться любой ценой и испить чашу удовольствий до самого дна, но при этом не могли избавиться от страха перед завтрашним днем. Мир рушился, и в нем невозможно было построить нормальную жизнь; расходы на существование росли каждую минуту, а миллионы марок превращались в ничего не стоящие клочки бумаги» [35] Айснер Л. Демонический экран. М., 2010. С. 133. .

Уже в 1920 году, в разгар послевоенной депрессии, Гранах исполняет в берлинском театре роль, которой бредил, — Шейлока в «Венецианском купце». С этого времени Гранах — ключевой актер послевоенного кино, сыгравший у всех великих экспрессионистов — Пабста, Мурнау, Вине и Ланга. Его партнерами были звезды немецкого немого кинематографа — Фриц Кортнер и Фриц Расп («Тени, или Ночная галлюцинация» Артура Робисона), Аста Нильсен («Дух земли» Леопольда Йесснера). Гранах участвовал в театральных постановках Карлхайнца Мартина, известного любителям немого кино по фильму «С утра до полуночи» (1920). Со времен учебы у Рейнхардта он дружил с Мурнау и актрисой Элизабет Бергнер, а чуть позже сблизился со знаменитым реформатором театральной сцены Эрвином Пискатором.

В 1923 году Гранаху достается яркая роль в фильме Роберта Вине «Иисус Назаретянин, царь иудейский» («I.N.R.I.»). Он играет Иуду, работая с такими суперзвездами европейского немого кино, как Хенни Портен, Аста Нильсен и Георгий Хмара — легендарный актер МХАТа. Сегодня фильм выглядит музейным: он снят в основном общими планами, с огромной массовкой; Вине, вероятно, пытался скрестить масштабность гриффитовского повествования с исступленной рейнхардтовской выразительностью, но не слишком в этом преуспел. Историю о Христе в этой картине обрамляет современный сюжет — русский анархист, приговоренный к смерти, выслушивает от начальника тюрьмы интерпретацию Евангелия, из которой следует, что Иуда Искариот призывал Иисуса возглавить восстание иудеев. Иуда предал Иисуса потому, что тот не пошел по пути вооруженного свержения власти (сохранившиеся копии картины не содержат этих сцен, вырезанных немецкой цензурой). Судя по всему, не сохранилось сведений о том, как заканчивался фильм и что произошло с русским анархистом после того, как он узнал историю Иуды, однако оба потенциальных финала — он, как Иуда, вешается в камере, не дожидаясь казни, или раскаивается и принимает смерть, уподобляясь уже самому Христу, — выглядят в равной степени эпатажно.