Михаил Слонимский - Воспоминания

И в «Кюхле», и в «Вазир-Мухтаре» является Пушкин. Эти два романа стоят на пути к изображению Пушкина — вершины русской культуры. «Пушкин» Тынянова дает широкую картину быта и нравов той эпохи. Роман поражает огромным охватом жизни, тщательностью и точностью отделки, богатством красок, скульптурной лепкой характеров. В третьей части романа мы прощаемся с молодым Пушкиным. Четвертой части мы не прочтем, потому что Тынянов умер. Труд, взятый им на себя, остался незавершенным, но то, что им дано, значительно и ценно.

Очень рано впервые проявились у Тынянова признаки тяжелой, непобедимой болезни. Огромная воля художника, труженика, вся жизнь которого в работе, не поддалась, она действовала до последних дней, борясь со смертью. Уже безнадежно больной, сознающий неизбежность смертельного исхода, Тынянов диктовал третью часть романа «Пушкин». Он диктовал, потому что писать уже не мог, рука не слушалась. Но мозг был ясен, талант и ум стремились завершить задуманное.

Тынянов-художник, Тынянов-ученый был также большим общественным деятелем. Тынянов осуществил мысль Горького о создании «Библиотеки поэта». Он был великолепным организатором, спокойным, принципиальным, умеющим вдохновить других на работу, нужную народу. Он фактически стоял во главе коллектива, выполнявшего план Горького, выпускавшего том за томом произведения русских поэтов. А. М. Горький любил Тынянова и восхищался им как писателем, работником, человеком. Тынянов создал свою школу работников, литературоведов.

Знаток русской истории, влюбленный в родную страну, Тынянов — в ряду лучших советских писателей.

Первые стихотворения Николая Тихонова прозвучали и сразу же покорили тогда, когда еще не вошли в наш быт слова «советская литература», «советский писатель». В ту пору еще не отгремели последние бои гражданской войны, в ту пору советская литература только рождалась: она еще не имела своих традиций, а лишь начинала создавать их.

Тихонов — в советской литературе не с первых лет, а с первых дней ее возникновения, он — один из пионеров. Очень большой жизненный опыт при очень еще молодом возрасте — вот характерная черта Тихонова того времени, как и почти всей тогдашней литературной молодежи, начинавшей по всей стране, по выражению Горького, «новую полосу в развитии литературы русской». Советскую литературу создавали в большинстве совершеннейшие юнцы, перенасыщенные жизненным опытом.

В канун революции в походной тетради рядового солдата царской армии кавалериста Николая Тихонова копились стихотворные наброски, написанные по «внутренней необходимости», о которой говорил Лев Толстой, то есть именно так, как всегда делалась настоящая подлинная литература. Это были зарисовки подавляющих впечатлений первой мировой войны, вошедшей в историю под наименованием «империалистическая бойня». В этих ранних стихах Тихонова — стремление с наибольшей точностью передать ощущения солдата, и уже в самой реалистической точности был разительный протест против шовинистических литавр и трескучих барабанов ложного патриотизма. В передаче Тихоновым подлинных испытаний русского солдата была та правда чувства, а следовательно, и правда изображения, которая делает их живыми и по сей день.

В походах, когда «конь идет знакомым ровным шагом», юный солдат Николай Тихонов записывает в свой стихотворный дневник: «Тяжко ехать лесом тем, пропитанным йодистым дыханием тоски». Или: «Едем мы сквозь черной ночи сердце, сквозь огней волнующую медь, и не можем до конца согреться или до конца окаменеть». Пуля свалила солдата, и в тетради кавалериста появляются строки: «...и он в поту неудержимо падал на камни дна, не достигая дна».

Копились впечатления несправедливой войны, в походах и битвах рождался революционный поэт, заносились стихотворные строки на бумагу неведомо еще зачем, и росла упрямая надежда: «Только я ожидаю восхода необычного солнца, когда на лихую кровавую одурь лягут мирные тени труда». Солдат Николай Тихонов в бессмертные Октябрьские дни рванулся к этому взошедшему для народа, а, следовательно, и для него, Октябрьскому солнцу. В Октябрьские дни в Петрограде Николай Тихонов нашел свой путь, свою судьбу.

Помню первое впечатление от его стихов — дело было в Доме искусств. Вынув тетрадь из кармана, он стал читать, и нам, первым, кому впервые привелось слушать ныне знаменитые баллады Николая Тихонова, тогда обретавшиеся только в рукописи, не забыть этого вечера. Слушали тоже очень молодые люди, прошедшие ту же жизненную школу, что и Тихонов, и никто из нас уже тогда не усомнился, что только что слушал произведения, которые войдут как классика в нашу литературу.

Комната была маленькая, в углу печка с трубой, именуемая в те времена «буржуйкой». Члены группы и гости сидели на стульях, на столе, на кровати, на подоконнике, и никто не замечал тесноты. А у стола худощавый, с впавшими щеками высокий молодой человек в гимнастерке побеждал нас стихами, которые поражали новизной и силой. И читал этот молодой человек сильно, я бы сказал — активно, изредка только, в ритм, рубя рукой, как саблей.

Баллады следовали одна за другой — подлинно «к алмазу алмаз». Насыщенные пламенным революционным духом, стремительные, как кавалерийская лава, они выдвинули в литературу героя, в котором молодежь тех лет узнала себя, в котором узнали себя участники битв за Советскую власть. «Пусть я мечтатель, я простак, но к битвам я неравнодушен»,— сказал впоследствии поэт. И это были справедливые битвы за свободу, за мирный труд, за счастье родного народа. Чуть не каждую неделю приносил и читал нам Тихонов новые и новые стихи.

Резкий реализм романтических баллад Тихонова ворвался в литературную сумятицу тех лет с неотразимой силой, и только что рождавшаяся тогда молодая советская литература понесла поэзию Тихонова, как свое боевое знамя. Горький с восхищением говорил о новом молодом поэте, пришедшем с полей битв гражданской войны, участнике обороны Петрограда, красноармейце Николае Тихонове.

С удивительной энергией и стремительностью разворачивалась, углубляясь и расширяясь, литературная и общественная деятельность Тихонова. Жадная любознательность увлекает его с начала двадцатых годов в нескончаемые путешествия. Он изъездил всю родную страну, он взбирался на вершины гор, его узнали, как друга и брата, Кавказ, Карелия, Украина, чуть ли не все республики нашей страны. Зорко подмечая все существенное и характерное, Тихонов поэмами и циклами стихов приносит свою щедрую дань литературе и читателям. «Веду тропу, неутомим, чтобы товарищ меткий воспользовался опытом моим»,— говорит поэт в «Поисках героя».