Жермена де Сталь - Десять лет в изгнании

447Этим благовидным предлогом Наполеон прикрывал желание раздавить Англию (о лицемерности этого предлога см. примеч. 50); на самом деле речь шла о континентальной блокаде. В полной мере она была установлена после издания Берлинского (21 ноября 1806 г.) и Миланского декретов (17 декабря 1807 г.), когда был наложен запрет на какие бы то ни было торговые сношения с Англией для всех европейских стран. Начало этой торговой войне было положено в мае — июне 1803 г., когда, не дожидаясь даже официального разрыва Амьенского мира и объявления войны, Франция и Англия закрыли друг для друга свои порты и наложили эмбарго на товары противоположной стороны. О позднейших нарушениях континентальной блокады самим Наполеоном см. примеч. 645.

448Сталь ведет отсчет от разрыва Амьенского мира (см. предыдущее примеч.); таким образом, комментируемый пассаж можно датировать 1813 годом.

449Сталь имеет в виду «знаковые» жесты прусского короля и российской императрицы, призванные доказать их принадлежность к числу просвещенных монархов: Фридрих II в 1750 г. пригласил к своему двору Вольтера, Екатерина II состояла с Вольтером и Дидро в переписке, а последний в 1773 г. по ее приглашению побывал в Петербурге. Сталь, очевидно, было известно, что трехлетнее пребывание Вольтера в Берлине окончилось разрывом с королем (сводку данных об их взаимоотношениях см.: Inventaire Voltaire. P., 1995. P. 572–575), a Дидро, которого юная Жермена Неккер видела в парижском салоне своих родителей (см.: Haussonville О. d’. Salon de Mme Necker. Р, 1882. Р. 170–176), разочаровался в надеждах на реализацию в России своих реформаторских идей (см.: Dulac G. Diderot et le «mirage russe» // Mirage. Р. 149–192). Однако ей важнее противопоставить Наполеону государей, которые хотя бы внешне выказывали уважение к просвещенным советчикам.

450В сентябре 1791 г. Учредительное собрание отменило паспорта, существовавшие при Старом порядке (впрочем, только для некоторых категорий подданных: парижских рабочих, отправлявшихся на заработки в провинцию, и купцов, выезжающих в Левант и Берберию), поскольку усмотрело в них «покушение на личную свободу». Однако уже 25 июня 1792 г. паспорта были вновь введены для всех районов, расположенных в десяти и менее лье от границы, а при Терроре паспорт уже требовали от всякого, кто пускался в путешествие даже по территории Франции, не говоря уже о выезде за ее пределы. Эту политику продолжила и Директория: 2 октября 1795 г. был принят декрет о том, что каждый гражданин, выезжающий за пределы своего кантона, обязан иметь паспорт. 17 апреля 1798 г. был принят закон об образовании жандармерии: жандармам было дано право требовать паспорт у любого гражданина, а тех, у кого этого документа не окажется, арестовывать. При Империи этот режим постепенно ужесточался: так, желающие выехать за границу обязаны были получать паспорта у префектов, а те выдавали их только по представлении положительной характеристики из полиции. В 1807 г. паспорт стал состоять из двух одинаковых половин: одну получал владелец паспорта, другая оставалась у властей. Наконец, в 1810 г. паспорта стали платными: заграничный стоил 10 франков, местный — 2.

451Упоминание «вечной войны» отсылает, по всей вероятности, к идее «вечного мира», восходящей к плану министра Генриха IV герцога де Сюлли и бывшей чрезвычайно популярной на протяжении XVIII в.: проекты вечного мира разрабатывались аббатом де Сен-Пьером, Жан-Жаком Руссо, Кантом и становились предметом рассмотрения многочисленных академий; все они были основаны на идее создания конфедерации европейских государей либо народов, которые заключат между собою вечный и нерасторжимый союз, а конфликты будут разрешать с помощью третейского суда. Проекты вечного мира, таким образом, не предполагали уничтожения национальных государств, напротив, Бонапарт, пишет Сталь, желает построить «всемирную монархию» и именно поэтому ведет Европу вместо вечного мира к вечной войне (см. о проектах «вечного мира»: Rousseau J.-J. Œuvres complètes. P., 1964. T. 3. Р. CXX–CLVIII; Зорин. C. 76–83; Рудницкая Е. Л. Мир без войны: русское преломление европейской идеи // Отечественная история. 2002. № 3. С. 67–83).

452Особый вид горючей смеси, по-видимому состоявший из канифоли, серы и селитры; считается, что впервые эта смесь (первоначальная форма пороха) была применена в VII в. греком Калликоном. Сталь прибегает к этой метафоре также и в РФР (ч. 2, гл. 10): «Людовик XV поступил благородно и не пожелал узнать состав греческого огня, хотя ему и предлагали открыть этот роковой секрет; сходным образом англичане никогда не стали бы раздувать разрушительный костер якобинства, будь они даже в силах породить это невиданное чудовище, угрожающее общественному порядку» (CRF. Р. 207).

453В первом издании в этом месте после слов «Конец первой части» следовало написанное Огюстом де Сталем «Предуведомление издателя», призванное заполнить лакуну между первой и второй частью воспоминаний г-жи де Сталь. Текст О. де Сталя см. в Приложении, с. 441–445.

454Друг Неккера и его дочери, Жан-Донасьен Лере (или Ле Ре) де Шомон (1760–1840), сдал г-же де Сталь свой замок Шомон-на-Луаре до августа 1810 г., когда рассчитывал вернуться во Францию из деловой поездки в Америку, где он унаследовал от своего отца, друга Б. Франклина, обширные земли и где занимался также и финансовыми делами самой г-жи де Сталь, часть состояния которой была вложена еще Неккером в покупку американских имений (ср. диалог Наполеона с Огюстом де Сталем во время Ста дней: «Я полагал, что вы богаты. У вас есть земли в Америке». — «В самом деле, у меня там весьма обширное поместье». — «Право? Какой же величины?» — «Увы, до нынешнего дня оно приносило мне больше убытков, нежели выгод». — CS. № 4. Р. 16). О намерении отправиться в Америку, возникавшем у г-жи де Сталь неоднократно, и ее отношении к этой стране см.: CS. № 19. R 8; Hawkins R. L. Madame de Staël and the United Stated, Cambridge, Mass., 1930. В июле 1806 г. г-жа де Сталь, жившая в это время в замке Венсель (см. примеч. 11 к Приложению), уже провела в Шомоне-на-Луаре несколько дней (см.: CS. № 44. Р. 75–76).

455Владельцем замка Фоссе неподалеку от Блуа был граф Шарль-Мари д’Иромберри де Салаберри (1766–1847), роялист баскского происхождения, сражавшийся во время Революции в рядах эмигрантской армии принца де Конде и в контрреволюционной армии вандейцев (см. примеч. 112), в эпоху Реставрации — консервативный публицист, автор книги в защиту иезуитов.

456Неаполитанец Пертоза, «с утра до ночи игравший на гитаре» (Barante-Lettres. P. 81; письмо г-жи де Сталь к Клоду-Иньясу де Баранту от 8 августа 1810 г.).

457Г-жа Рекамье, аккомпанировавшая Пертозе на бубне (Вarante-Lettres. P. 81). В письме к К.-И. де Баранту (см. предыдущее примеч.) г-жа де Сталь называет замок Фоссе «островом Звонким» (реминисценция из пятой книги «Гаргантюа и Пантагрюэля» Рабле).