Жермена де Сталь - Десять лет в изгнании

Когда друг на друга идут войной страсти людские, когда в яростную схватку вступают нации, люди стенают, но сознают, что таков удел рода человеческого. Однако когда один мелкий человечишко с грубой душой и скверным характером, похожий на тех идолов, которым лопари поклоняются из страха, затопляет землю потоками горя, люди испытывают некий суеверный ужас, заставляющий их видеть во всяком порядочном человеке жертву тирана.

При въезде в Финляндию сразу ощущаешь, что перед тобою иной край и иное, неславянское племя. Говорят, что финны пришли в эти места из северной Азии и что язык их не имеет ничего общего со шведским языком, состоящим по большей части из слов английских и немецких. 840Впрочем, лица у финнов по преимуществу совершенно такие же, как у германцев; их светлые волосы и белая кожа ничем не напоминают живые лица русских, 841зато и нрав у них более спокойный. Простолюдины здесь отличаются обдуманной честностью, которой обязаны они проповедям протестантских пасторов и чистоте здешних нравов. По воскресеньям девушки возвращаются из церкви верхом, юноши скачут следом. Финские пасторы весьма радушны и считают своим долгом давать приют путешественникам; финны принимают гостей с чистосердечием и любезностью, каких не встретишь более нигде в мире. В Финляндии нет ни замков, ни вельмож, так что пасторы, как правило, пользуются среди соотечественников наибольшим уважением. 842В некоторых финских песнях девушки обещают своим возлюбленным отвергнуть ради них руку пастора и право жить в его доме. 843Это напоминает юного пастуха, сказавшего: «Будь я королем, я бы пас овец на коне». Даже в воображении человек не выходит за пределы мира, ему знакомого.

Финская природа совсем не похожа на русскую. Вместо болот и равнин, окружающих Петербург, здесь взор встречает скалы, высокие, как горы, и леса; впрочем, по прошествии времени замечаешь, что горы эти однообразны, а леса составлены из одних и тех же деревьев: елей, сосен и берез. Огромные гранитные глыбы, возвышающиеся в полях и на краю дороги, сообщают финской природе большую мощь, однако подле них не видно живых существ, да и растительность по мере приближения к полюсу становится все более скудной. Мы пересекли лес, наполовину истребленный пожаром; из-за северных ветров, раздувающих пламя, пожары в Финляндии, и в городах, и в деревнях, случаются особенно часто. Что ни говори, жизнь человека среди льдов тяжела.

Городов в Финляндии немного, а те, что есть, весьма малолюдны. Здесь нет центра, нет соревнования; 844жителям шведской или русской северной провинции, где природа всякий год погружается в сон на целых восемь месяцев, не о чем говорить и почти нечем заняться. На севере соотношение между числом жителей и протяженностью земель иное, чем на юге; в северном краю люди встречаются так редко, что напоминают путников, во время великого переселения народов отставших из-за усталости или лени от своих племен: неудивительно, что общественное мнение здесь куда менее влиятельно.

Император Александр присоединил Финляндию к своей империи после заключения Тильзитского мира; расстроенные умственные способности помешали тогдашнему королю Швеции, Густаву IV, отстоять свои владения. 845Нравственные достоинства этого монарха достойны всяческих похвал, однако он сам с детских лет признавал, что не в силах управлять державой. Шведы сражались в Финляндии с большой отвагой, однако нация немногочисленная не может разбить неприятеля, если ею не предводительствует венчанный полководец. Император Александр завоевал Финляндию силой, однако следует отдать ему должное и признать, что, управляя этой новой провинцией, он уважает прежние ее свободы. 846Он оставил финнам все их привилегии в том, что касается налогов и рекрутского набора; он оказал щедрую помощь сожженным городам, 847так что милости его отчасти возместили то, чем финны владели по праву, если, конечно, свободные люди могут добровольно согласиться на подобный обмен. Великая мысль века — мысль о естественных границах — требовала, чтобы Финляндия принадлежала России, а Норвегия — Швеции; мы не погрешим против истины, если скажем, что нарушение этих естественных границ приводило повсюду к нескончаемым войнам. 848

Я взошла на корабль в Або, столице Финляндии. 849Здесь имеется университет и жители не чужды занятиям умственным; однако зимой медведи и волки подходят так близко к городу, что все мысли тамошних жителей обращены к устройству сносного материального существования; эти заботы отнимают у обитателей Севера большую часть того времени, какое жители Юга посвящают изящным искусствам и ученым трудам. 850Конечно, можно сказать, что сами преграды, какие воздвигает природа на пути людей, сообщают характерам более твердости и охраняют их ум от беспорядков, рождаемых праздностью. Однако что до меня, я всякую минуту сожалела о южном солнце, чьи лучи так долго согревали мою душу. 851

Едва ли не во всех северных мифах действуют привидения и призраки; выходцы с того света посещают там людей не только ночью, но и днем. Нечто бледное и туманное, рассеянное в атмосфере, кажется, призывает мертвецов возвратиться на землю и вдохнуть воздух, исполненный могильной прохлады. 852В этих краях противоположности встречаются куда чаще степеней промежуточных: люди здесь либо предаются всецело борьбе с природой, либо всецело посвящают себя занятиям умственным, от которых легко переходят к мистике, ибо в этом случае нимало не зависят от внешнего мира и извлекают все идеи из собственной своей души. 853

Подвергаясь жестоким гонениям со стороны императора, я совершенно утратила веру в судьбу; впрочем, я еще сильнее уверовала в благодетельную мощь Провидения, но счастья на этом свете я от него не жду. Поэтому всякий поступок внушает мне страх, а между тем в изгнании человеку постоянно приходится принимать решения. Я боялась морского путешествия, меж тем все кругом внушали мне: «Многие люди до вас проделывали этот путь, и никому это не принесло вреда». Подобные речи неизменно служат для утешения путников, однако воображение не желает принимать их на веру, и бездна, которую отделяет от вас преграда столь хрупкая, вселяет в душу предчувствие всевозможных опасностей. Ужас охватил меня, лишь только я ступила в лодку, которая должна была доставить нас на борт пакетбота; г-н Шлегель заметил мое состояние и показал мне высящуюся в окрестностях Або тюрьму, где один из самых несчастных королей Швеции, Эрик XIV, томился прежде, чем обрел смерть в другой тюрьме, расположенной близ Грипсхольма. 854«Находись вы в этой крепости, — сказал он мне, — как страстно мечтали бы вы о том плавании, которое теперь так страшит вас!» Это совершенно справедливое замечание придало иной ход моим мыслям, и первые дни на борту корабля я провела не без приятности. Мы плыли мимо островов, и хотя возле берега корабль подстерегает гораздо больше опасностей, чем в открытом море, здесь не испытываешь такого страха, какой вселяют в душу волны, простирающиеся до самого горизонта. Чем дольше длилось наше плавание, тем сильнее стремилась я разглядеть вдали полоску земли: бесконечность мила нашей душе, но страшит наш взор. Мы миновали остров Аланд, где полномочные послы Петра I и Карла XII вели переговоры о мире; на этой ледяной земле, которую смогла на мгновение согреть лишь кровь их подданных, оба монарха попытались положить предел своему честолюбию. 855Мы надеялись назавтра прибыть в Стокгольм, однако из-за встречного ветра принуждены были бросить якорь около скалистого острова, где единственную растительность составляли редкие низкорослые деревья, едва заметные среди камней. 856Тем не менее мы поспешили сойти на берег и прогуляться по этому острову, чтобы ощутить под ногами твердую землю.